Опубликовано: Плаксина Е. А. Продажа имущества крестьянских сирот в Бердской и Ординской волостях Томской губернии в начале ХХ в. и проблема добросовестности опекунов // Сибирь, Россия, мир в исследовательском и образовательном пространстве: материалы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием, посвящ. памяти проф. В. И. Соболева. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2019. С. 116–120.

По теме русских крестьян и по вопросу функционирования сельского схода написано много монографий и статей, защищен ряд диссертаций, но до сих пор для историков внутренняя жизнь крестьянской общины является животрепещущей темой, которая остается актуальной и до конца не изученной. В частности, если приблизиться к теме данной статьи, можно назвать достаточно большую группу историков, так или иначе затрагивающих вопросы назначения опеки над сиротами на сельском сходе [1; 5; 6 и др.].

Авторитетным исследователем крестьянства М. М. Громыко опекуны над имуществом представлены как носители наивысших моральных норм: «Решение ряда вопросов на сходке общины зависело от нравственной репутации крестьянина. При назначении опекуна сиротам, например, возникал вопрос о нравственном облике претендента» [4]. Отчасти это действительно так: крестьяне некоторых из рассмотренных мною дел прописывали в приговоре моральную сторону опекуна. А вот современная исследовательница И. В. Соловьёва пишет со ссылкой на материалы Этнографического бюро князя В. Н. Тенишева, что крестьяне часто замалчивали злоупотребления на сельском сходе: «Редкость наказания опекунов, вполне возможно, связана с тем, что “по злоупотреблениям мир молчит, если дело не доходит до совершенного уничтожения”. Общим правилом было, что нерадивых “опекунов осуждают, сирот жалеют, помочь никто не может и не хочет, так как не хотят заводить вражду, не любят вмешиваться, думают, что за сирот Бог вступится, говоря: “За сиротою сам Бог с калитою”» [8, с. 56–57]. Однако материалы, к которым обращались историки, в том числе материалы Этнографического бюро, направлены больше на исследование менталитета крестьян, и только архивные материалы носят документальный характер и дают возможность разобраться, как было на самом деле.

Данная работа посвящена вопросу об опеке над имуществом крестьянских сирот и проблеме его сохранности до их совершеннолетия. Исследование опирается на дела об опеке над имуществом сирот Бердской и Ординской волостей Томской губернии с 1899 по 1916 г. Каждое дело представляет отдельный случай, развернувшийся в той или иной семье. Известно, что после смерти отца всё движимое и недвижимое имущество семьи наследовали его дети, которые получали право распоряжения наследством после совершеннолетия. Чтобы сохранить имущество до совершеннолетия наследников, над ним устанавливали опекуна, которого выбирал сход. Обычно опекуном над имуществом становились мать сирот, родственники по мужской линии или (чаще всего) крестьянин из того же селения.

Перед сельским сходом стояла проблема сохранности имущества, так как оно могло прийти в негодность до совершеннолетия сирот (корова могла умереть, изба обветшать). Чтобы сохранить сиротский капитал, сход выставлял имущество, которое, по его мнению, подлежало скорой порче, на продажу с аукциона. Скорая порча имущества была самым весомым в глазах крестьян обоснованием продажи. Далее крестьяне продавали имущество, на деньги от которого опекун обязан был содержать сироту, иногда по этой причине продавалось всё имущество, если денег не хватало. Опись содержала наименование всего имущества, которое наследовали сироты, и рядом делались пометки: какое имущество удалось продать.

Однако есть основания утверждать, что подобная система могла приводить к крестьянским злоупотреблениям по отношению к имуществу сирот. Что-то из их наследства могло продаваться без очевидной на то надобности, а крестьянам предоставлялась возможность приобрести новые вещи для собственного хозяйства из сиротского наследства. Об этом косвенно свидетельствует дело, где имущество проверяется «на нужность» сиротам.

Крестьяне Елбанского сельского общества Ординской волости избирательно подходят к продаже имущества богатого умершего односельчанина, но не проверяют его на ветхость, а смотрят, нуждаются ли сироты в этом имуществе или его можно продать [2, оп. 1, д. 175, л. 37–66].  Как видно из высочайше утвержденного мнения Государственного совета от 1 февраля 1887 г. «О порядке отчуждения имущества малолетних крестьян», по которому сход получал право принимать решение об отчуждении тех вещей малолетних сирот, которые могли подлежать скорому тлению, государство хочет заставить крестьян продавать ветхое имущество [7]. Но такого критерия, как «нужность», оно не выставляет, следовательно, его не существует. Крестьяне же смотрят, нужны ли сиротам амбар, пятистенный дом, крытая баня, телеги, борона, жатвенная машина и пр. Любопытно, что в журнале присутствия Томского губернского управления данное имущество записано как амбар и другие постройки, скот и разные вещи, «пользы не приносящие и ненужные для сироты…» [2, оп. 1, д. 175, л. 50 об.]. Такая формулировка, по моему предположению, вызывает некоторые сомнения в правдоподобности. Можно предположить, что крестьяне нарочно не представляют в документе подробный список имущества, чтобы не вызвать у губернатора сомнения в его продаже.

Далее среди дел, которые мне встречались, есть те, которые содержали расписки, где опекун давал согласие на продажу имущества, но таких расписок выявлено всего 6 в 40 рассмотренных мною делах. Следовательно, можно предположить, что сход пренебрегал мнением опекуна и родственников сирот по данному вопросу.

В деле по опеке над имуществом сироты Ивана Алексеевича Ташкина в Бердской волости опекуном был назначен представитель крестьянской среды, который был обязан вместе со старостой села описать всё имущество крестьян, чтобы в дальнейшем следить за его растратой [3, оп. 1, д. 62]. Но в этом же деле есть письмо, где вдова-крестьянка жалуется крестьянскому начальнику о том, что к ней в дом пришли сельский староста и опекун и описали всё имущество, вплоть до приданого (шуба, одеяло, сережки), которое по закону принадлежало вдове. Кроме того, она была подвергнута оскорблениям, а на сельский сход, который собирался, чтобы назначить опекуна над имуществом, ее не позвали. О рассмотрении имущества на ветхость здесь речь не заходит.

Также дело показывает недобросовестное выполнение опекунами своих обязанностей. Крестьяне позволили себе грубое обращение со вдовой, из-за конфликта с ней они не стали разбираться с принадлежностью имущества и просто постановили всё продать, не думая о выгоде для сироты. Вопрос о том, хорошо ли будет маленькой девочке без матери на иждивении у опекуна, остается открытым.  Можно предположить, что поведение старосты и опекуна было продиктовано личным интересом и возможностью продать часть имущества для того, чтобы затем приобрести его по дешевке. Имущество (соха, борона, дуги, самовар), как утверждает вдова в своем письме, было не только не ветхим, но и необходимым для того, чтобы содержать хозяйство. Тяжба по этому поводу окончилась в связи со смертью сироты, и нам остается только гадать, как развивались бы события в ином случае, но ясно, что позиции вдовы были шаткими.

Таким образом, обращение к отдельным случаям позволяет предположить, что существуют основания сомневаться в добросовестности сельского схода по отношению к сиротам. На это указывают три явления: во-первых, наличие факта оценки вещей на «нужность», во-вторых, отсутствие в некоторых делах согласий на продажу данного имущества, в-третьих, наличие конфликтов, которые возникали по поводу имущества между сходом и членами семьи. Все эти случаи допускают дальнейшую научную разработку темы на материале волостных правлений.

Cписок литературы

1. Безгин В. Б. Крестьянская повседневность: (традиции конца XIX – начала XX в.). Тамбов: ТГТУ, 2004. 304 с.

2. Государственный архив Новосибирской области. Ф. Д-78. Оп. 1. Д. 175.

3. Государственный архив Томской области. Ф. 62. Оп. 1. Д. 62.

4. Громыко М. М. Мир русской деревни [Электронный ресурс]. М.: Молод. гвардия, 1991 // История государства. URL: https://statehistory.ru/books/Marina-Gromyko_Mir-russkoy-derevni/17 (дата обращения: 21.03.2019).

5. Миненко Н. А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII – первой половины XIX в.). Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1979. 350 с.

6. Мухина З. З. Семейный быт и повседневность крестьян Курской губернии: традиции и динамика перемен в пореформенной России. М.: ИЭА РАН, 2012. 299 с.

7. Осипова М. П. Законодательная политика российского правительства в сфере крестьянской опеки (вторая половина XIX в.) // Вехи минувшего: ученые записки исторического факультета. Липецк: Гос. пед. ун-т, 2009. Вып. 5. С. 161–173.

8. Соловьёва И. В. Традиции опеки у русских крестьян в конце XIX в. // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской православной церкви. 2011. № 4. С. 53–59.

Научный руководитель: канд. ист. наук А. К. Кириллов