В 2022 году Новосибирск был Новогодней столицей страны, и праздничные мероприятия к встрече 2023 года начались в городе раньше обычного. Это прекрасно, когда атмосфера новогоднего праздника приходит не в самый канун Нового года, а немного заранее, город начинает светиться, делиться настроением и радостью.

И да простит меня строгий читатель, если я начну всё же с лирики. На мой взгляд, в Новом году главное – это не сама новогодняя ночь, а его предчувствие, создание волшебного, новогоднего настроения.

Приближение Нового года чувствовалось заранее. И по связанным ёлкам, подвешенным на балконе или за форточкой, и по окнам, через которые были видны уже наряженные ёлочки и гирлянды, по предпраздничной суете в магазинах, по авоськам с мандаринами, по стопкам поздравительных открыток в почтовых ящиках.

Недели за две до праздника для создания новогодней атмосферы телеэфир заполнялся сказочными фильмами и мультиками: «Новогодние приключения Маши и Вити», «Чародеи», «Зима в Простоквашино».

Для ребятишек начиналась череда заводских Новогодних ёлок. Сегодня в ДК от папиной работы, завтра в клубе от маминой, потом от дедушки и т.д. Я, наверное, за пару недель проходил таких ёлок пять-шесть. И все с подарками.

Родители изготавливали детям карнавальные костюмы. У мальчиков самыми популярными были костюмы зайчиков, а у девочек снежинок. Но были, конечно, и почти эксклюзивы: мушкетеры и красные шапочки, медведи и белочки. Вроде бы из ничего – обычной белой ткани, ваты и мишуры, мамы и бабушки за ночь творили прекрасные новогодние чудеса. А утром ты раз – и белый зайчик.

Новый год, как известно, праздник семейный. К празднику готовились заранее – дома всё убирали, вычищали, мыли. Я помню, моей обязанностью было разобрать большую стеклянную люстру на потолке зала, промыть все стекляшки с неё в теплой, мыльной воде, высушить, а потом обратно прицепить на каркас, и к вечеру эта люстра сияла ещё сильнее новогодней елки.

Мама, конечно, подписывала очень много поздравительных открыток, и такой же ворох открыток мы получали уже сами.

Отдельная история – украшение ёлки. Папа заносит с балкона замёрзшее дерево, через час по всей квартире распространяется чудный запах. Из чулана доставали коробку с новогодними украшениями, я брал из неё игрушки и подавал маме. Для подвеса использовались нитки, а позднее разогнутые канцелярские скрепки.

У всех нас есть свои, ностальгические воспоминания о новогоднем детстве, но обратимся всё же к истории самого праздника.

После принятия христианства и до конца XV века начало года на Руси отмечали 1 марта – с началом весны, потом с укреплением православия перенесли на 1 сентября, что соответствовало решениям Никейского собора. Можно сказать, что 7208 год от «сотворения мира» (это по византийской системе соответствует 1700 году от Рождества Христова) на Руси был длиннее обычного на 4 месяца и Новый год в тот год праздновали дважды – 1 сентября и потом ещё раз. 19 декабря царь Пётр I издаёт указ «О введении в России с 1 января 1700 г. летоисчисления от Рождества Христова» «...во всяких письмах писать лета от Рождества Христова генваря с 1 числа 7208 года потом месяц и число дня … что воины христианские окрестных государств лета пишут от Рождества Христова».[1] Таким образом Пётр подчёркивает, что Русь вполне даже европейская и цивилизованная страна.

А чтобы реформа была принята без эксцессов, мудрый царь допускает двойное написание летоисчисления: «А буде кто похочет писать и от сотворения мира и им писать те оба лето писания от сотворения мира и от Рождества Христова...».[2]  Так, после 31 декабря 7208 года на Руси наступило 1 января 1700 года.

На следующий день, 20 декабря был оглашён и новый указ № 1736 – «О праздновании Нового года». Также было предписано: «у домов нарочитых духовного и мирского чину, перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых, против образцов, каковы сделаны на Гостине дворе и у нижней аптеки, или кому как удобнее и пристойнее, смотря по месту и воротам, учинить возможно, а людям скудным комуждо хотя по древцу или ветви на вороты, или над хороминою своею поставить, и чтоб то поспело ныне будущего генваря к 1 числу сего года, а стоять тому украшению генваря по 7 день того ж 1700 года».[3]

Указ Петра I №1736. О праздновании Нового года. 1699 г.

Указ был оглашен на Красной площади в Москве, а в канун Нового года молодой царь сам зажёг там же первую ракету. С этого времени празднование Нового года стало носить не церковный, а светский характер.

Ни новое летоисчисление, ни новый Новый год не приняли староверы, которые, в частности, бежали в Сибирь. «Бесовский “новый год” есть скверна и богомерзкое приношение, во время которого призывается сатана и неразумными людьми ему приносится жертва. <...> Пьянство, сквернословие, все непотребства, что люди попускают себе – всё это действо есть прямое отвержение Христа. И великое «новогоднее» непотребство происходит во время последних, строгих дней Рождественского поста, ожидания воплощения Бога Слова. Люди, погрязшие во мраке, не знают Бога, не знают о вечной жизни, не думают о ней, и поэтому предаются безудержному веселию здесь и сейчас».[4]

Поначалу и предписанные Петром украшения ветвями сосновыми, елевыми и можжевеловыми как-то в домах не прижились. Разве что их широко использовали в кабаках. Их привязывали к колу, который вкапывали у ворот или привязывали на конёк крыши. Этакая реклама места празднования, причём ёлки эти стояли там весь год, заменяясь к празднику. Отсюда же корни многих крылатых выражений, например «быть под ёлкой».

Считается, что первую елку нарядил основатель реформации и протестантизма Мартин Лютер и посвятил это Рождеству Христову. Это ещё XVI век. Традиции устанавливать рождественскую ель в домах в России немногим более 200 лет. Первая рождественская ёлка была установлена в 1817 году в покоях супруги императора Николая I Александры Фёдоровны, принцессы Шарлотты Прусской. А в 1852 году в Петербурге устроили уже первую публичную елку. А через двадцать с небольшим лет, благодаря сказке Александра Николаевича Островского у Деда Мороза появилась и внучка – Снегурочка.

Выходному дню в Новый год мы обязаны императору Николаю II. В день 2 июня 1897 года он законодательно объявил 1 января неприсутственным днём – император утвердил мнение Государственного Совета с интересным названием: «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской и горной промышленности».[5]

В нём говорится: «В расписание праздников, в которые не полагаются работы, обязательно включаются все воскресные и следующие праздничные дни: 1 и 6 Января (это Крещение), 25 Марта, 6 и 15 Августа, 8 Сентября, 25 и 26 Декабря, пяток и суббота Страстной недели, понедельник и вторник Пасхальной недели, день Вознесения Господня и второй день праздника Сошествия Святого Духа». До этого все праздники в Российской империи были православными, и только Новый год считался «объявленным по Высочайшему повелению».

Праздник, конечно, отмечался значительно скромнее, чем сейчас. Не было каникулярной череды нерабочих дней, корпоративов и банкетов. Семейный праздник за домашний столом. Ведь главный праздник – Рождество Христово – был уже торжественно отпразднован неделей раньше – 25 декабря. Тоже выходные, целых два дня. У него были свои, давние, ещё языческие традиции – со святками, колядованием, гаданиями.

Рождественская открытка

В газетах публиковались небольшие рассказики на новогоднюю тему, фельетоны. В начале ХХ века появилась и знаменитая песня, которую почти дословно знают все. Это стихотворение в 1903 году написала гувернантка, молодая учительница Раиса Адамовна Кудашева (в девичестве Гидройц). В канун Нового, 1904 года стих опубликовали в петербургском журнале «Малютка». А шлягером его сделал в следующем году Леонид Карлович Бекман, не композитор и даже не музыкант, а биолог, агроном, кандидат естественных наук. Бекман напевал мелодию своей маленькой дочке и даже не смог сам записать нотами немудреный мотивчик.

1 января 1899 наша губернская газета «Сибирская жизнь» писала: «Перво-наперво, с Новым годом, с новыми надеждами, читатели. С новым счастьем мы не поздравляем, потому – что такое счастье? – Бог его весть. Одни из философов утверждают, что счастья нет и быть не может; другие – что счастье понятие условное: для одних оно будто бы на дне рюмки водки, а для других – совершенно в противоположном месте; третьи поучают, что счастье – покой…».[6]

Первая детская ёлка в Ново-Николаевском посёлке была устроена в декабре 1898 года тщанием первого священника Василия Алексеевича Посельского и семьи Горловых. Она размещалась во вновь построенной церковно-приходской школе рядом с почти достроенным храмом А. Невского. В святочных праздниках поучаствовало более 200 детей. «Пению, русской пляске, декламации и всевозможным детским играм, казалось, не будет конца. Перед уходом по домам, по билетикам, детям были розданы по кульку со сластями и игрушками и книжками. <...> Нет сомнения, что детский мир бедного класса жителей Ново-Николаевска долго будет вспоминать эту ёлку, доставившую им массу радостей» (На святках в Ново-Николаевске // Сибирская жизнь. 1899. № 8. 12 января. — С. 2).

Позднее ёлка регулярно ставилась в городском училище. Там же проводился Рождественский утренник для учащихся. Общество попечения о народном образовании проводило театрализованные утренники с угощением и играми, и литературные вечера. А правление добровольно-пожарного общества устраивало рождественскую ёлку для детей прямо в помещении пожарного депо. В дореволюционном Ново-Николаевске новогодние праздники устраивали богатые, именитые жители. Традиции меценатства, особенно для детей, в том числе из бедных семей, были тогда, как сказали бы сейчас «в тренде».

Группа на катке в с. Кровощекове. 1895 г.

В Кривощёкове для семей инженеров железной дороги каток устраивался ещё в конце XIX века. Вот первая зимняя фотография. 1895. На катке в с. Кривощёково. Питерская интеллигенция. Знакомые фамилии: Горловы (тот самый, что причастен к новогодней ёлке, в пенсне), Линк, Алперс, Ауэрбах. В 1907-1916 годах каток для всех горожан стал заливаться у городской электростанции (это двор за нынешней мэрией), справа от реального училища, даже в концлагере для военнопленных.

Каток в лагере военнопленных. 1916-17 гг.

В 1907 году крестьянином Тетериным был открыт каток на старой базарной площади, на месте нынешнего Художественного музея. Он был платным. Билеты были разовыми – от 5 копеек с ученика до 20 копеек со взрослого, месячными (0,50 – 1 руб.) и на сезон (1,5 – 3 руб.). Самому же Тетерину место под устройство катка уступалось бесплатно.[7]

Каток на Старобазарной площади. 1919 г. Альбом Г. Х. Гансена

Продавались украшения. «В магазин Н. П. Литвинова поступили в продажу всевозможные елочные украшения. Как то: блестящие бусы, гирлянды, дождь, снег, фрукты, колокольчики, бабочки, орехи, птицы, елочные верхушки, волоса, ордена, ваточные овощи, старики, грибы, ангелы и пр. пр. пр. Елки, готовые для стола, свечи, подсвечники, хлопушки, проволока, конфетти и серпантин. Бенгальские огни, чудо свечи, вулканы Лысой горы и Везувия, шутихи, римские свечи, одним словом всего много, даже есть дамские маски и полумаски».[8] И, конечно же, к Новому году «духи заграничныя» – в аптекарском магазине Неклюдова. А как же без духов!

После революции к нам пришёл и Старый Новый год. Он возник по инерции, после перехода юлианского календаря на западно-европейское, григорианское исчисление. Вопрос об этом обсуждался ещё с ноября 1917-го. Даже день выхода газет уже начал печататься двумя датами (по новому стилю и по старому). И вот 24 января 1918 года на заседании Совнаркома было принят, а 26-го подписан Декрет № 289: «Первый день после 31 января сего года считать не 1-ым февраля, а 14-м февраля, второй день считать 15-м и т.д.».[9] 13 дней пропало.

Таким образом, Новый год стал праздноваться на 13 дней раньше. Церковь не поддержала решение Совета народных комиссаров и осталась в юлианском календаре. Так, Рождество у нас стало поперёд Нового года, хотя ранее, как и все, мы отмечали его 25 декабря, а вот крещение после Нового года, 6 января.

А через год, 8 февраля 1919 года Россия присоединилась к международной системе часовых поясов и Ново-Николаевск стал иметь с Москвой разницу в 4 часа, а Коченёво, например, в 3 часа. До этого использовалось местное среднее солнечное время, когда ко времени в столице прибавлялась пересчитанная в часы разница географических долгот. Так, например, для Ново-Николаевска это было петербургские 30° и наши 83°. Получается почти ровнёхонько 3,5 часа. Не было ещё ни летнего, ни зимнего времени, даже 24-часового деления суток. Были часы по полудни и по полуночи. Были часы утра, дня, вечера и ночи. Так и жили.

Старый Новый год можно считать праздником истинно верующих православных. Поскольку широкое празднование современного Нового года 1 января попадает на самое строгое время Рождественского почта, оно обременено для них невозможностью накрыть скоромный стол, т.е. с мясом и шампанским, ими был востребован Старый Новый год. Кстати, Новый год – хороший способ проверить себя: всё-таки верующий я действительно или так присоседился, только крещусь неистово?

Сто лет назад Старый Новый год был как-то совсем в тени, и в повседневную жизнь вошёл уже после Великой Отечественной войны, при послаблении религии. Он был даже неким вызовом тогдашнему обществу. Противопоставлением. Этому способствовали завуалированность празднования, гадания в темноте, вызывания духов – такое волшебное осуждаемое мещанство.

Новую волну подхлестнул МХАТовский спектакль «Старый Новый год» с Вячеславом Невинным и Александром Калягиным, ставший впоследствии фильмом. Его фразы-цитаты разлетелись по стране: «я – рабочий человек», «пищалки медведЯм вставлять», «мы – старые работники культуры». Так церковный праздник стал праздником интеллигентским.

До конца 1920-х всё было как обычно. 1 января – Новый год – ну есть день и день. Можно и отметить. Ну, может только не так празднично. Да и газеты скромно хранили молчание.

Хотя бывало по-разному. Например, в 1922 году бал-маскарад состоялся ещё 2 декабря. Он проходил в здании Средне-Сибирского округа связи (быв. Морозовский корпус) и был практически новогодним, с духовым оркестром работников искусства, призами, бэн-конфетти и пр., разве что про ёлку умалчивается. Бал продлился до 5 утра.

Но мы же советские люди. И газета «Красное знамя» за 1 января 1923 пишет: «Мы глубоко убеждены, что летоисчисление в ближайшем будущем всеми народами мира будет вестись со дня нашей Великой Октябрьской революции».[10] И в школах всё не так просто: «Предупреждение. В ГУБОНО имеются сведения о том, что в городе среди населения ведутся сборы на устройство в школах ёлок. ГУБОНО доводит до сведения, что никакие сборы ни школам, ни родителям не разрешены, почему население призывается воздерживаться от пожертвований таким неорганизованным порядком».[11]

С 1930-го 1 января стал простым рабочим днем. Совет народных комиссаров СССР постановил: «В день нового года и в дни всех религиозных праздников (бывших особых дней отдыха) работа производится на общих основаниях».[12] Причём в календарях, напечатанных заранее, день был ещё отмечен праздничным, как, кстати, и 25, 26 декабря (по григорианскому календарю), отмеченные тоже красным цветом, как праздничные.

Но на волне антирелигии, отмены и даже гонения Рождества заодно было отменено и празднование Нового года. Население заранее морально подготавливали к этому решению. В сочельник проводились «Вечера безбожника», вводилось «Комсомольское рождество». Как раз в канун запрета Рождества великий Владимир Маяковский написал о «рождестве зеленого змея»:

Праздник

         на носу.

Люди

     жаждут праздновать…

Эти дни
        понанесут   
                безобразия разного.
Нынче лозунг:
         «Водкой вылей      
                все свои получки».
Из кулёчков
         от бутылей    
               засияют лучики.
Поплывет

          из церкви гул —

               развеселый оченно.
Будет

         сотня с лишним скул

                в драке разворочена…[13]

Или вот попроще, для детишек:

Только тот, кто друг попов,

Ёлку праздновать готов.

Мы с тобой враги попам,

Рождества не надо нам![14]

Страница детского журнала «Чиж». 1931 г.

Домашние ёлки если кто ставить и осмеливался, то они скрывались от лишних глаз в глубине комнат. Комсомольские отряды выискивали их через окна, стучали в них и докладывали куда надо.

А 6 января 1933-го на антирождественском карнавале на площади Сталина торжественно сожгли рождественскую елку. Анна Терентьевна Степанцова рассказывала: «На сам Новый год собирались где-нибудь и слушали по радио обращение Сталина или читали «Правду» вслух. Антирожденственский карнавал 6 января, хотя ничего общего с карнавальным переодеванием он не имел, все же был более живым праздником: люди собирались, слушали митинг, выкрикивали лозунги, потом были танцы, сожжение елки... В нем было многое от языческого и его любили».[15]

«В дни старых рождественских праздников – 7-9 января – кулацкое отребье создало праздничные настроения среди отсталой части рабочих и колхозников. В совхозе несколько дней, несмотря на самую благоприятную погоду, почти не молотили и не возили хлеб – пьянствовали»[16] и т.д.

Только в самом конце 1935 года первый секретарь Киевского обкома РКП(б) Павел Постышев с одобрения Сталина неожиданно предложил вернуть празднование – взамен Рождества. Никита Сергеевич Хрущев в воспоминаниях писал об этом так: «Вышли мы, сели в машину Сталина. Поместились все в одной. Ехали и разговаривали. <...> Мы ехали по улицам, конечно, нигде не выходя из машины, весь осмотр велся из автомобиля. Постышев поднял тогда вопрос: «Товарищ Сталин, вот была бы хорошая традиция и народу понравилась, а детям особенно принесла бы радость – рождественская елка. Мы это сейчас осуждаем. А не вернуть ли детям елку?» Сталин поддержал его: «Возьмите на себя инициативу, выступите в печати с предложением вернуть детям елку, а мы поддержим».[17]

На следующее же утро, 28 декабря 1935 года во всесоюзной газете «Правда» появилась статья Постышева: «Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей».[18] Должны! И на этой странице уже размещено объявление о продаже елок на рынках Москвы! Следом и газета «Комсомольская правда» подтверждает непонятливым: рекомендовать проведение.

А скрывали праздник почему? Оказалось, что «в царской России ёлка была доступна лишь для детей буржуазии и наиболее зажиточных семейств. <...> Полюбоваться елкой «дворницкие» и «кухаркины» дети могли только сквозь стекла господского дома или в витринах магазинов».[19]

Но «буржуазный» праздник как будто бы все уже ждали, готовились – «дети обрадованы необычайно»,[20] «всюду срочно производилось “озеленение”».[21] И уже через четыре дня после выхода статьи в школах, детских садах и детских домах всей страны и Новосибирска прошли первые новогодние ёлки с песнями, стихами, хороводами и подарками.

Первое сообщение о ёлках в Новосибирске: «В 7 часов вечера 1-го января зажгут огни на елке в детском доме № 1. Сегодня же вечером для детей устраиваются елки в детских домах завода «Труд», мылзавода и лесозавода, в ряде учреждений и предприятий Новосибирска. Ну, а трудящимся, как вы понимаете, особых приготовлений не нужно. В магазине всё уже готово. В том же номере газеты: «Вчера на всех предприятиях, в рабочих коллективах, клубах Новосибирска прошли вечера встречи Нового года». Это ещё в 1935 году.

Одними из первых увидели ёлку дети работников треста «Кузбассуголь». Директор школы Михаил Ефимович Чирков обратился к ребятам: «Дорогие дети! Поздравляю вас с Новым годом и первой советской ёлкой!».[22] Это был не единичный факт. В течение школьных каникул многие городские и сельские школы края провели ёлки для детей. В школу № 50 (Советская, 38) на праздник были приглашены не только учащиеся, но и дошколята, и взрослые «почётные гости». Деда Мороза ещё не было, но «Привет товарищу Гайлиту! – встречают комкора звонкие детские голоса. <...> Домой ребята уходят с настольными играми, барабанами, куклами, мячами».[23]

Первая ёлка в школе № 50

В витринах магазинов начали выставлять «образцово-показательные» ёлки, украшенные имеющимися в продаже кондитерскими изделиями. Ёлочных украшений продавалось немного. Первый год это были конфеты. Причём предлагались украшения зачастую только наборами, в которых были ватные и картонные фигурки, а также совсем непраздничные игрушки. Фабрика «Красная Сибирь» оперативно начала выпускать ёлочные украшения из шоколада: «бомбы, обтянутые фольгой», рыбки и другие фигуры. Магазины «Гастронома» сформировали специальные подарочные пакеты с кондитерскими изделиями для ёлок и праздничные наборы конфет различных сортов, а вот детский отдел универмага НарКомВнуТорга имел в наличии ёлочных украшений на сумму свыше 200 тысяч рублей!!!

В крупнейших магазинах «Союзкульторг» (Красный пр-т, 23) и «Союзунивермаг» (Красный пр-т, 25) также были установлены большие сияющие ёлки. Здесь украшения на неё были страшно дороги – они продавались наборами стоимостью 56, 100, 250 рублей и более. В наборах преобладали ватные и картонные фигурки. Их покупали, в основном, для детских садов и школ.

Но не всегда и не для всех выбор украшений был обширен. Поэтому многие люди делали украшения самостоятельно: из бумаги, картона, ткани, шишек, пластилина. Пол под ёлкой закладывался ватой. Её же кусочки клочками клали на ветки – получался отличный снег.

То же касалось и детских подарков. Татьяна Янушевич: «Я только теперь могу представить, как она (мама) сидит поздними вечерами, когда мы спим, и неумело… шьет платья моей кукле. Или клеит корзиночки для леденцов, или одно единственное яблоко, разрезанное нам с Ленкой пополам, укладывает на блюдечки из серебряной бумаги с картинками по сказке».[24]

Вешались на ветки и леденцы, пряники, орехи, покрашенные золотом. Кроме конфет, магазины стали радовать горожан неожиданными лакомствами: испанскими апельсинами и грузинскими мандаринами. Их продавали поштучно за большие деньги: маленькая 25 копеек, средняя – 45, большая – 65 копеек.

Была налажена и продажа ёлок населению. Их привозили из Мошковского и Ояшинского районов. Первые годы зелёных красавиц продавали только в трёх местах: в Первомайском сквере, в садоводстве городского треста зелёных насаждений около театра «Красный факел» и в загородном питомнике. Если в декабре 1936 года для школьных праздников было закуплено 1 700 ёлок, то через 2 года уже 6 500.

И они были дороги – полутораметровая «делегатка всех лесов» стоила 2,5 рубля, а четырёхметровая уже 25, а выше и все 50. Средняя зарплата составляла тогда 136 рублей, но и среднему новосибирцу буржуйские ёлки были ни к чему – высота потолка не позволяла. Но спрос всё равно был ажиотажным. 

Ёлки были запланированы во всех школах, детских садах, клубах и парках области. Для детей и взрослых организовывался карнавал с литературными и сказочными героями – Пушкиным, Тарасом Бульбой, Дон Кихотом, Мойдодыром и другими, а также обязательно с героями-челюскинцами, лётчиками, парашютистами, кавалеристами и артиллеристами.

9 января 1936 года состоялись детские карнавалы на городском стадионе и водно-лыжной станции с танцами на льду под духовой оркестр, с призами и фейерверком. Новогодние праздники продолжались до конца зимних каникул.

К следующему году в новосибирской молодёжной газете «Большевистская смена» вышла статья секретаря Западно-Сибирского крайкома ВЛКСМ Пантюхова, в которой тот подтвердил разрешение отмечать Новый год советской ёлкой. Праздник возвращался в новом обличье – как детская здравница великому Сталину, он должен был «ярко отразить величайшую заботу правительства, партии и всех трудящихся Советского Союза о советских детях, о создании им счастливого советского детства».[25]

В сценарии праздника, детских речёвках, елочных украшениях было рекомендовано придерживаться насущной, идеологически выдержанной тематики. Так, 1936 год встречался как год сталинской Конституции, 1937 – двадцатой годовщине Октября, 1939-й посвящался героям боёв на озере Хасан. Даже ёлки устанавливались не в крест, а в центр пятиконечной звезды. Были выпущены специальные методички, помогающие организовать праздник.

И в декабре 1936 года все уже подготовлены. В школах празднества начались ещё 30 декабря, в саду Сталина был открыт городской зимний спортивный городок, а уличных ёлок в городе было уже восемь. «Вечером первого января зажглись елки на улице – в Первомайском сквере, в саду имени Сталина, на водной станции и т. д. Щедро иллюминованные, они горели сотнями красных, фиолетовых, зеленых и оранжевых электрических лампочек, а на макушках сияли красивые красные звезды».[26]

На центральной клумбе Первомайского сквера была установлена ёлка в окружении хоровода из фанерных детей разных республик. Рядом была построена и ледяная горка. «Художники и скульпторы города под руководством тов. Надольского разработали эскизы художественного оформления сквера к карнавалу». По эскизу у дома Ленина установили два панно, отражающие жизнь детей и снежные фигуры медведя, лисицы, волка. По аллеям расставили фигуры зверей и птиц, подключили разноцветные гирлянды.

Первая уличная ёлка в Первомайском сквере. 1937 г.

В следующем, «ещё более счастливом, 1937 году» у Деда Мороза появился эскорт – внучка Снегурка из русской сказки. Новогодние мероприятия уже стали массовыми не только в городе, но и в сёлах края. В парках и скверах заливались катки, на них ставились небольшие ёлочки, ледяные скульптуры, в театре юного зрителя проводилась детская ёлка со спектаклем, в 1939-м главная детская ёлка была установлена в клубе им. Менжинского (ныне СК «Динамо»).

До войны очень популярны стали и взрослые балы-маскарады с самыми разнообразными костюмами, они устраивались почти в каждом клубе или столовой. Кафе и рестораны в Новогоднюю ночь работали с полной нагрузкой.

В годы Великой Отечественной войны Новый год забыт не был. В декабре 1941-го горисполкомом было решено организовать формирование на новогодние подарки воинам Красной Армии. К решению прилагался и список продовольственных товаров, рекомендуемых для посылок на фронт: масло, колбаса, сыр, консервы, сухари, махорка, сладости. На 8 января было собрано 1 752 875 рублей и 21 929 посылок, из которых 2 792 индивидуальные. Такие подарки собирались каждый год.

Праздник отмечался, но, конечно, очень скромно. Вместо ёлок украшали домашние растения, для этого очень хорошо подходили большие фикусы. Девушки пытались сшить себе какую-нибудь обновку, в основном перешивая старое, парни добыть немного спирта, чтобы «приподнять» закрашенную стрептоцидом воду.

Всё военные годы отмечался праздник и в детских учреждениях. На зимние каникулы предписывалось у школ и общежитий заливать катки и снежные горки, ёлки устанавливались в детсадах, в школах, в Театре юных зрителей, в парке Кирова. По инициативе президиума ВЦСПС «предложено устраивать для детей утренники, киносеансы, встречи с участниками отечественной войны, учеными, писателями и стахановцами, выступления художественной самодеятельности, массовые военно-спортивные игры, походы и прогулки на лыжах».[27]

В 1942 году Горисполком принимает решение вновь установить общегородскую ёлку – в саду им. Сталина (ныне Центральный парк). Выделяет на это 20 тыс. рублей. Там были построены огромный дом изо льда, ледяные горки и саночная катапульта, зимний тир, малышей катали на собаках.

Но той же зимой большую ёлку поставили и на площади Сталина. Здесь 2 января «вечером состоялся большой митинг трудящихся Новосибирска. В центре города, на площади имени Сталина, где высятся расцвеченная электрическими лампочками громадная елка и гигантский дед-мороз, где вчера, в день нового года, весело гудел детский праздник, – сегодня, в ранний зимний вечер, при свете прожекторов собрались 175 тысяч новосибирцев, чтобы отметить радостное событие: приветственную телеграмму товарища Сталина. <...> «Мы превратим каждый час нашей жизни в суровые и напряженные трудовые будни. Мы дo минимума сократим свой отдых. Мы будем трудиться день и ночь, до тех пор, пока по всей нашей необъятной отчизне не пронесется клич о победе над озверелым врагом». <...> Этой клятвой, разнесенной по радио во все уголки области, начинает трудовая Сибирь свой новый, 1943 год».[28]

Эту ёлку 1943 года нам оставила и картина художника Василия Ивановича Викулова, бывшего у нас в эвакуации.

Елка в Новосибирске. Худ. В. Викулов. 1943 г.

Школьные ёлки украшали чем могли. Дети клеили из бумаги и газет гирлянды, бумажные цепи, делали из газет, вырезали и раскрашивали снежинки, зелёнкой или свёклой. Дед Мороз приходил на праздник частенько в образе партизана. Находились у него в мешке и конфетки для подарков, и бомбы для врага.

Нинель Павловна Волкова: «В школе всегда отмечался Новый год. С елкой! Делали какие-то костюмы, какие-то спектакли ставили. А подарком могла быть одна конфета, и этого было достаточно. Или мамы, родительский комитет напекут блинов, тех же драников наделают, на него положат чего-нибудь: или сметанки, или кусочек масла».[29]

Римма Даниловна Малянова: «К Новому году мы стали сами делать игрушки, елку наряжать. Приехала кинохроника и нас снимала, я какое-то стихотворение читала. А потом отец с фронта написал, что он нас видел».[30]

Идея Тимофеевна Ложкина: «У нас не было елочных игрушек, очень трудно было кусочек хлеба достать. Самая вкусная еда, которую я люблю до сих пор – черный хлеб, посыпанный сахаром».[31]

Луиза Константиновна Милякова: «Игрушки на ёлку делали сами. Раскрашивали полоски бумаги, делали колечки, скрепляли и вешали цепочки на новогоднее дерево. Помню, как прыгала зайчиком вокруг ёлки. Сейчас уже и школы той нет, а я до сих пор помню нашу учительницу Анну Ивановну Беляеву, которая с другими педагогами устраивала праздники. Дома тоже ставили ёлку – дядя вырезал деревянные украшения».[32]

Валерий Николаевич Тарасов: «Мы любили праздники: каждый сулил подарок. На Новый год в домах устанавливали елки с нехитрыми картонными игрушками. Иногда ёлки даже светились огоньками. Где мамы добывали лампочки – одному Богу ведомо, но они очень походили на те, что освещали приборы танков и другой военной техники. Уж что-что, а эти лампочки мы знали: в танки и кабины военных грузовиков нас иногда пускали, если колонна останавливалась возле дома и солдаты просили принести воды».[33]

В каникулы 1943/44 годов общегородскую ёлку организовывали в клубе Сталина, который занимала Ленинградская филармония. Помимо самой ёлки и её украшения были выделены средства на продуктовые подарки для 12000 детей с 1-го по 4-й класс.

О проведении общегородской ёлки. 1943 г. ГАНО

Борис Алексеевич и Галина Петровна Никитенко: «Для нас праздники устраивали в клубе Сталина, или, как он называется теперь, имени Октябрьской революции. Вроде война, а хорошо все праздники отмечали. Ну а на Новый год ёлок таких не было, как сейчас. Но у нас цветы были, фикус, олеандр, мы на верёвочках вешали на них какие-то самодельные ёлочные игрушки. Вот у меня единственная осталась, подарили мне её на этом празднике – гроздь винограда».[34]

Первая послевоенная ёлка была огромной. Она была установлена на площади Сталина. По решению исполкома для неё было заготовлено 2500 сосёнок. Ёлка организовывалась при участии Новосибирского гарнизона СибВО. Председателем комиссии по устройству ёлки был назначен поэт-песенник ансамбля красноармейской песни и пляски СибВО Василий Михайлович Пухначёв. Она была тожественно открыта 31 декабря 1945 года в 19 часов. Кроме прочего, на площадке была представлена работа зимнего военного лагеря.

В канун 1948-го дню 1 января наконец-то был возвращён статус выходного и праздничного, а в 1953-м в стране большим тиражом впервые издали первую новогоднюю открытку СССР (она открывает эту статью), автором которой был известный график Евгений Гундобин.

В следующие годы главная новосибирская ёлка переезжала к оперному театру, в парк Сталина, а к 1955-му вернулась обратно на главную площадь города. Электроэнергию для световых гирлянд подавали из Оперного театра. Играл духовой оркестр. С детьми занимались артисты театра юного зрителя и городского дома пионеров.

Рядом всегда строился и ледовый городок с горками, состоящий из самых разных образов – избушки на курьих ножках, голова богатыря из сказки «Руслан и Людмила», ледяной Кремль и т.д. Организовывалось катание на санях, запряжённых лошадьми или верблюдами. Здесь же торговые ларьки с пирожками и чаем, а когда и покрепче. Но и милиция всегда рядом.

В Домах культуры и клубах возродились и новогодние вечера. После того как на экраны вышел фильм «Карнавальная ночь», это стало чуть ли не обязательным. Конечно, не так богато, как в кино, но карнавально.

Ёлки старались оформлять в соответствии с эпохой: кукурузой, парашютистами, космическими спутниками, космонавтами. В 1958-м на главной ёлке собрали всё главное: большой атомный ледокол «Ленин», арку с надписью «миру – мир», вокруг ёлки в тот год вращалась модель искусственного спутника Земли и издавала знакомый всем сигнал: пи-пи-пи.

Оформление общегородской ёлки. 1957-58 г.

На левом берегу, бывшим до 1975 года одним Кировским районом, ёлку ставили на пустыре, где сейчас находится Монумент славы. В 1965-м рядом была большая горка-ракета с выходящим из неё космонавтом, а на крыше дома по Пархоменко, 10 красовался спутник. Потом эту районную ёлку перенесли на площадь Маркса, сначала на место снесенного недавно долгостроя ДК «Сибсельмаш», потом на угол Ватутина и Блюхера. Здесь же был ледовый городок. Я мальчишкой ходил уже именно сюда. Особым форсом было прокатиться с высокой ледяной горки стоя на ногах и не упасть. В общем можно было и развлечься, и нос разбить, а при желании и на неприятности нарваться.

Последние годы городская новогодняя ёлка устанавливается на главной городской площади. Вокруг разбивается ледовый городок, организуется разнообразная программа праздника, проводится фестиваль ледяных и снежных скульптур. Мэрия практикует на время праздника объявлять часть улицы Ленина, прилегающей к городской ёлке, пешеходной – для устройства рождественской ярмарки. Получается не всё гладко, думаю, что пешеходная улица обязательно нужна нашему городу, и мы ещё будем ей гордиться.

Новосибирск не первый раз пытается ввести свои «фирменные» новогодние традиции. Например, в 1960-е наше местное телевидение призывало поздравлять друг друга одновременным морганием света в комнатах. Не прижилось. С 1990-х начали проводить фестивали скульптур, строить на набережной снежный городок. В последние годы украшаются здания правительства, другие объекты, деревья перед магазинами. Жители размещали новогодние гирлянды в своих окнах, некоторые украшали свои дворы, а после НГ, когда елки выбрасывались на улицу ребятишки их наряжали уже там, в сугробах.

Ну, а у самих жителей новогодних традиций сформировалось уже множество. Например, покупка новогодней ёлки – это тоже своего рода предпраздничный ритуал. На ёлочные базары приходили с детьми. Метр палки в 1970-е стоил рубль. Но были и попышнее – за 3 или 5 рублей. А в последние часы ёлку можно было купить прямо на улице, но уже за 10 и больше. Жаждущие продавали.

Или лепка пельменей. Папа крутил фарш, мама раскатывала тесто, садились всей семьёй, с бабушками и малышами, и весело лепили, клеили эти пельмени, при этом пели, а в один пельмень мама подкладывала пуговку – на счастье, потом их «выбрасывали» на мороз, но пару десяточков «для ребенка» всё равно варили сразу. Ну, и взрослым по паре штучек – рюмочку закусить.

Про тазик «оливье» не буду – это навсегда. Праздничный стол был всегда. Когда побольше, когда, конечно, поменьше. Пословицу «как Новый год встретишь, так и проведёшь» никто не отменял.

Продукты заготавливали заранее. Ещё до революции во многих крестьянских семьях специально подращивали скотину к праздничному столу. Всё от собственного хозяйства: жареный ососок (молочный поросёнок) или печеный окорок, гусь с яблоками, стерлядь или сом. А напитки за столом и в городе тоже были в основном собственного производства, шампанское появилось уже гораздо позже.

Даже в условиях тотального советского дефицита родители умудрялись кое-что привозить из командировок – из Москвы бананы, из Минска – баночки майонеза провансаль, которого при наличии в Новосибирске своего жиркомбината в городе почему-то не было. Отец как-то из Москвы привёз пару кур Новосибирского птицекомбината, а раз мама из Ташкента умудрилась довезти большой арбуз.

Помните один из главных детских запретов – не трогай! Это на Новый год. Почти месяц тот большой арбуз пролежал в холодном уголке у балкона, а потом угловатый подросток решил показать силушку и его поднять. Тяжёлый арбуз из рук выскользнул и дал трещину. Но до Новогоднего стола всё равно дожил.

Конечно, родители в любых обстоятельствах хотели порадовать своих детей. Иван Скворцов: «Меня поражает одно: как на Рождество и Новый год мама даже в голодные 50-е, когда были очереди за хлебом, доставала мандарины… 1-2 мандарина, карамельки и даже иногда шоколадные конфеты. Это было счастье! А из кухни, где жарко была натоплена бабушкой печь, уже слышался запах испечённых пирожков... Что касается праздничного стола, то самым главным блюдом на нем была печеная картошка и пироги с морковью».[35]

Женщины к празднику старались приобрести или сшить новое платье, чтобы в последний момент выйти к столу «в обновке». Бывало, меняли их в течение вечера. Вообще, новогодний стол – это надолго. Сначала провожали старый год и ждали боя курантов. Сначала по радио, потом уже и по телевизору.

В новогоднюю ночь 1971 года по телевизору с поздравлением впервые выступил генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. А из-за усиливающейся проблемы вождя с дикцией с конца 1970-х годов вместо Ильича новогодние обращения в телеэфире зачитывал известный диктор Игорь Владимирович Кириллов.

Новогоднее поздравление советскому народу Л.И. Брежнева. 1971 г.

Потом подарки. Сначала детям, следом взрослые друг другу. Волшебство. Немного «Голубого огонька» и прогулка на улицу со снежками, фейверками и ледяными горками. Чудили.

Татьяна Паршина: «Под утро все гости наряжались чертями, разбойниками и шли на улицу кататься с горы. А когда светало, расходились по домам. Мы, дети, всегда были рядом. Нас любили и не отделяли от взрослых, а спать нам, естественно, нисколько не хотелось».[36]

Помню в одну из ночей очень сильно подморозило и папа, катясь с горки на ногах – удаль хотел показать, сильно ударился. Но ничего, обошлось.

Потом с морозу быстро домой, пельмени горячие есть и смотреть конец Новогоднего концерта, потому что именно в конце и было самое интересное – Пугачёва и кто-нибудь из дружеского социалистического лагеря. И, конечно, ещё один Новый год в 4 часа, Московский, а заканчивали праздник такие манящие «мелодии и ритмы зарубежной эстрады».

Всё примерно так же, как сейчас. Но не всё. Главное, что мы утратили: наши бабушки-дедушки и даже ещё родители за столом пели. Это были совершенно разные песни: от русских народных до каких-то классических романсов и разухабистых частушек – это уж у кого насколько хватит. И мы им подпевали, а теперь за нас стал даже не петь, а орать телевизор.

Давайте вернёмся в тот, старый, точнее прежний новый год, в ту волшебную ночь, и не просто сядем за праздничный стол и закусим, а выключим телевизор и споём. С Наступающим.

Новогодний привет из Ново-Николаевска. Изд-во К.Ляликова и Ко. 1911.

Список литературы:

1. Душечкина Е. В. Русская елка. история, мифология, литература. Санкт-Петербург: еврейский университет. 2014. 360 с.

2. Кузменкина Л. А. История празднования нового года [Электронный ресурс] // Библиотека сибирского краеведения. URL: http://bsk.nios.ru/content/istoriya-prazdnovaniya-novogo-goda.html (дата обращения 13.11.2022)