Галина Николаевна Климова сама нашла меня. В университете мы получили задание – записать чьи-нибудь воспоминания и создать новый исторический источник в рамках «устной истории». Долго я не мог уговорить никого из соседей на интервью, и через пару недель после того, как оставил попытки договориться, мне предложили встретиться с человеком, которому «есть что рассказать». Я с радостью согласился.

Галина Николаевна говорила очень убедительно. Письменный текст не передаёт особенной силы произнесённых слов, но даёт нам некоторое другие возможности. И я, после того как расшифровал интервью, отметил для себя некоторые особенности.

Как и любые воспоминания, текст Галины Николаевны ориентирован на сегодняшний день. В своём прошлом она отмечает прежде всего то, чего нам всем, по её мнению, сейчас не хватает. Другая особенность взгляда нашего героя – рассказывая о себе, о своих друзьях и близких, она говорит о своём поколении и «большой» истории. И третий момент, который бы я выделил – это подчёркнутое внимание к тому, «как всё было сделано». Речь идёт о последовательном воспитании советского человека, патриота и гражданина с самого детства, шаг за шагом. Снова и снова Галина Николаевна повторяет слова, выученные в детстве и юности, и рассказывает, как она услышала их, и сделала основой своего представления о жизни. Думаю, для нас такие свидетельства представляют большую ценность. Ведь мы, историки, обычно имеем дело со словами.  

Дневник, который вели ученики 49-й школы, Галина Николаевна передала в Музей истории развития образования в Новосибирске и области.

Галина Николаевна Климова

– Может, расскажете о своей жизни, об СССР – самое важное.

Расскажу, что осталось в памяти. Потому что это где-то и ранило, и очень сильно радовало, счастливое для меня время. Поэтому оно и сохранилось в сердце. Вот помню я то время, наверное, лет с пяти-шести, что родители работали, а садиков на всех не хватало. И давали садик только тем (а родители мои работали на Оловозаводе), чьи родители работали посменно. А на заводе, в основном, работали в четыре смены шесть дней в неделю. Четыре смены круглосуточно. Поэтому садики кому давали, а кому не давали. Вот так получилось, что у нас садика не было.

Мы все жили во дворе. Дети были сами себе предоставлены. Особенно те, кто в сад не попал до школы, играли, конечно, во дворе. Самое великое счастье было, когда кто-нибудь выходил с куском хлеба, а сверху был посыпан сахар на куске хлеба. И он стоял посреди двора и жевал этот кусок, а все вокруг ходили и смотрели на него.  Благо, если он разламывал его и давал всем покушать.  Потом, значит, моей сестрёнке двоюродной дали путёвку в садик. Он недалеко был от нашего дома.  И мы все – кто не ходили в садик, мы прибегали к этому детскому саду, и в оградку голову подсовывали и смотрели, как гуляют дети. Нам было завидно, что они там, а мы здесь. Потому что, во-первых, их там кормили, потом они играли – там были игрушки.

Мало было книжек – купить негде. Недалеко от этого детского сада библиотека была, и мы в эту библиотеку пошли. Ещё в школу не ходили. Пришли в библиотеку, там ребята постарше, заходят туда с книжками, выходят. И мы туда пришли, зашли тихонько-робко, сели на стульчик и сидим. Выходит женщина и спрашивает: «А вы кто такие, зачем пришли?». Мы говорим: «Хотим в библиотеку записаться, нам книжки нужны». Библиотекарь говорит: «Ну хорошо, а вы читать умеете?»  Кто умеет уже читать, а кто нет. Вот я умела читать уже. Она говорит: «Ну, кто читать маленько умеет, пойдёмте. Я вам книжку дам, прочитаете». Она дала нам книжки «Маша и медведь», «Колобок», «Курочка ряба». Это я всё прочитала. И со мной ещё были подружки мои – те тоже прочли.

Нас записали в библиотеку, выдали книжки – по одной, и сказали: «Как прочитаете, так и принесёте». Записали нас: как зовут, фамилия, где родители работают. И уже на следующее утро мы опять стояли в библиотеке с этими книжками. Мы уже всё прочли! Библиотекарь удивилась сначала, потом говорит: «Хорошо, давайте расскажите – что узнали из книжек?». Мы и рассказали ей про эту книжку и про ту – всё рассказали. Она говорит: «Вот молодцы какие!». И с этого дня мы стали ходить в библиотеку! В школу ещё не ходили, а ходили в библиотеку!

А когда я в школу пошла (это было в 1959 году), в первый класс, я уже и читать умела, и считать. И так мои подружки и сестрёнка моя, которая в детский сад ходила, и читать уже умели, и считать!

Средняя школа № 49 г. Новосибирска

Советская Сибирь. 1956. 18 августа

– Какая школа?

49-я средняя образовательная школа. Заходишь в школу, на втором этаже учились начальные классы. И библиотека здесь же была, на втором этаже. И вот эти классы были по стенам, по бокам. А большой коридор пребольшой, как зал. И когда звенел звонок с урока, все выбегали, и всем хватало места бегать, играть, скакать.

Школу я помню очень хорошо. У меня первая учительница была Чебакова Мария Артемьевна. Очень спокойный учитель, очень! Женщина уже в возрасте была. Очень спокойный! Никого не ругала, не кричала. Может быть, такое время было, что всем было в школе интересно. Это такой новый мир для нас открывался. И вот мы учились. Училась я хорошо, мне нравилось учиться

Мы маленько подросли, и нас во втором классе приняли в октябрята. И нам объясняли: галстук – это пионеры, а вот со звёздочками – это октябрята. Это было очень торжественно! Все оделись в белые фартучки, мальчики рубашки одели, и нас принимали в октябрята. Но в октябрята принимали несколько классов. Вот в этот большой коридор, он был буквой П, выстраивали каждый класс в шеренги. И пионеры пришли в зал со знаменем дружины, барабаном, горном. Пионеры пришли тоже нарядные – в галстуках. Всё было торжественно, как праздник. Для этого праздника нас учитель и пионеры подготовили.  Рассказали, кто такие октябрята – дружные ребята, что они помогают друг другу, что они не обижают младших, живут дружно. Это были самые простые правила: октябрята книжки не рвут, тетрадки не рвут, хорошо учатся, не обманывают, родителям помогают – вот такие какие-то были совсем простые правила. Нас приняли в октябрята и прикололи маленькие красные звёздочки на школьную форму.

Было время такое, что нам рассказывали о Владимире Ильиче Ленине. И книги мы уже прочли, например, «Рассказы о Ленине» и другие. Звёздочка, которую нам прикололи, была с портретом маленького Владимира Ильича. Нам рассказали, почему он здесь, на портрете, кто это такой. Объяснили, что нельзя звездочку терять, нельзя ломать, что нужно на левой стороне эту звёздочку носить. Весь класс учитель разделил на звёздочки. В каждой звёздочке было пять-шесть октябрят, и начиналось маленькое как бы соревнование. Какая звёздочка впереди? Эти – парты не изрисовали, те – пришли на уроки лучше подготовленные. Вот это совсем простенький, но уже соревновательный процесс такой у нас был. Так вот, звёздочки подводили итоги: какая звёздочка первая по учебе, по дежурству в классе, по спортивным соревнованиям. Физкультуру учитель вел. Эстафеты там были, бегали, прыгали, играли мы всё. Вот эта звёздочка лучше справилась, эта вторая пришла звёздочка. Вот какие-то такие были моменты. Это я просто помню, потому что это было весело, это было интересно, вот так учитель с нами занимался.

И мы перешли в третий класс.  А в третьем классе, уже когда заканчивали третий класс, это был, наверное, апрель месяц, нам стали объяснять: кто такой пионер, почему ходят в галстуках они, чем они отличаются от обыкновенных ребят, кто без галстука. Мы стали смотреть по-другому совсем на этих ребят – на пионеров, потому что нам объяснили основные законы юных пионеров. Сказали – кто хорошо учится, хорошо себя ведёт, кто хочет вступить в ряды Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина, тот должен знать «Торжественное обещание юного пионера», законы юных пионеров, историю пионерской организации, когда она была организована (в 1923–24-м году), кто её образовал, кто были первыми пионерами, в каком городе – вот это мы всё изучали. Нам всё на классных часах рассказывала наша первая учительница.

И когда уже близилось к апрелю месяцу, то пришли к нам уже председатель совета дружины, старшие пионеры, рассказывали о пионерах-героях и особенно о тех, которые воевали в Великую Отечественную войну. Но так было принято, наверное, во всей пионерской дружине и не только нашей школы, но и города, и всего Советского Союза. Это было 19 мая – в день рождения Всесоюзной пионерской организации принимали в пионеры.

Нам объясняли: раз мы пионерами стали, то наш класс – пионерский отряд. У пионерского отряда должен быть командир. Наш учитель, Мария Артемьевна, говорила нам: «Ребята, как вы думаете, кто достоин быть командиром? Командир – он всегда первый, он справедливый, он честный, он защитник, хорошо учится, занимается спортом. Есть ли у нас такой человек в классе?». Мы начали называть, и, наконец, сошлись. Тогда она говорит: «Я согласна с вами, мне кажется, что вот Вася Иванов – он достоин быть командиром. Давайте мы проголосуем. Кто за то, чтобы Вася Иванов был командиром нашего пионерского отряда?». 

И вот выбрали командира. С одной стороны на нём ответственность за отряд, а с другой стороны мы, весь отряд, ему помогаем – так нам объясняли. Знаете, это вот всё на образовательный процесс, это всё на воспитание маленького человека. На то, чтобы он любил свою родину, любил своих ребят, с которыми он учится, любил старших, потому что они открывают ему мир вокруг себя. Вот так это всё строилось. И всё это было на большой доброте, на уважении к друг другу.

Раз есть пионерский отряд, надо создать пионерский уголок в классе. Мы, как командира отряда выбрали, так организовали пионерский сбор отряда. И на нём мы выбрали ответственного за стенгазету, ответственного за пионерский уголок. Кто хорошо рисовал, кто мог здесь вот всё это обустроить. Конечно, учитель помогал. Но инициативу ребятам отдавали. Могли пойти к старшеклассникам – кто уже был в четвёртом, пятом, шестом классе. Мы ходили, смотрели, какие у них уголки. И эту стенгазету мы делали сами – рисовали, приклеивали что-то. Мы этот уголок пионерский сделали сами. И уже председатель совета дружины тоже приходил, если нам нужна помощь была. И мы начали жить уже пионерским отрядом.

Можно задаться вопросом: а как же те ребята, которые ещё не вступили в пионеры, и почему их не приняли? Ну таких было мало совсем. Это знаете, это я даже и не помню, были ли у нас такие? Были ребята, которые, может, приболели, не смогли попасть, не готовились, не знали они. Может быть, ещё что-то случилось, что они не стали пионерами. Либо он плохо учился, но тогда уже, поскольку пионер – всем ребятам пример, и пионер помогает младшему и помогает своим друзьям в своём пионерском отряде, тогда помогали и этим ребятам подтянуться. И вот так получается, что мы помогали своим товарищам. И, как правило, принимали всех. Потому что, знаете, на самом деле, самое страшное – если уничтожить веру в маленьком человеке. Или сказать ему, что ты не достоин. И на этом закончилось? Нет! Вот чем отличаются те времена и те дети, которые поступали по-пионерски? Я пионер, и я ему не помогу – вот это было недостойно пионера. Вот такая философия была.

И потом ещё, когда мы пионеры, большой уже наш отряд был, все уже стали более сплочёнными, более дружными. Очень хорошо занимались спортом. Очень хорошо. Потому что считалось, что пионер обязан сдать нормы ГТО – «Готов к труду и обороне». Спартакиады проводились. Например, все третьи классы в школе участвуют в спартакиаде. Наступает май месяц, тепло-светло – всё, спартакиада. Бегаем, скачем. И кто первый – победил. Подводятся итоги, награждаются, грамоты там всякие, поздравления. То есть вот опять это всё вместе было.

Ещё, конечно, вот я помню, для нас это было большим открытием и большой радостью, когда уроки музыки. Где мы могли бы ещё услышать этот аккордеон? А там – Аккордеон! И песни разучивали, пели! Радовались, никто не пропускал, потому что нигде не было ничего. Потому что, с одной стороны, мы ещё маловаты, наверное, были, а с другой стороны – нигде доступности такой не было.

Когда мы подросли, мы узнали, что есть так называемый Дом пионеров имени Володи Дубинина. Это такой центр, где могли заниматься пионеры. Там были всякие кружки: и пения, и моделирования, и всё, что хочешь. Поэтому мы в третьем классе пионеры, в четвёртом, можно сказать, мы – закалённые пионеры! Тогда «Зарница» была – военно-патриотическая игра для школьников. Вот так проходили весёлые пионерские годы. И у нас обязательно, был пионерский слёт. Председатель совета дружины и командиры пионерских отрядов школы подводили итоги: какие у нас задачи пионерская дружина ставила, что мы достигли, какова успеваемость. Победителям вручали вымпел.

В День рождения пионерской организации готовили октябрят в пионеры, а пионерские отряды готовились в поход в Бугринскую рощу. Бугринская роща была рядом с нашей школой. Мы ходили в пионерский поход! Шли туда в галстуках, с песнями! У тебя рюкзачок за спиной или сумка военная, как раньше мешки были военные, такие вот, как у солдат. Мы шли, гуляли. Было место специальное – костровище. Там разжигался костёр, и мы пели песни: «Взвейтесь кострами, синие ночи…».

Вот так всё было сделано – оно у меня в душе до сих пор: вот эта дружба, вот эта приветливость, вот этот спорт, вот эта взаимовыручка. Вообще, оно всё по жизни идёт со счастливого детства нашего. Преемственность от октябрят и дальше во взрослую жизнь. А вот лучше всего я скажу – с того библиотекаря, которого я не знаю, как зовут. Но он меня в шесть лет – без родителей, без всего – он просто записал в библиотеку и подарил мне радость чтения и радость книги. Приходишь в библиотеку – это как твой старший друг, который тебе помогает.

Не знаю! Мне очень повезло с моими педагогами! Очень! Потому что мы давно-давно закончили школу. И все разъехались по Советскому Союзу. Надо сказать, что мы подошли к десятому классу – 27 человек, которые в этой школе с первого класса. 49-я средняя образовательная школа.

Когда мы четвёртый класс закончили, нас в пятом классе встретила классный руководитель Люлькина Зинаида Яковлевна. Она в школе 49-й была парторгом. И она преподавала английский язык. И она взяла нас в пятом классе совсем сопливых. Это мы считали, что мы большие. А ведь она вела английский язык в десятых классах, девятых, восьмых, седьмых, то мы для неё были вообще – птенцы-воробышки! И вот она нас взяла и провела до десятого класса. И вот я ещё раз скажу – ей низкий поклон. Все, кто у нас закончил школу, и кто не закончил школу, добрым словом её вспоминаем и кланяемся нашему педагогу. Почему? Расскажу!

Помню, как мы восемь классов заканчивали. А ведь не все могут продолжать учиться по всяким обстоятельствам: кто-то не может справиться с программой, у кого-то семейные дела таковы, что пора идти работать, хоть ему и 14 лет. Так вот, наш классный руководитель, Зинаида Яковлевна, с каждым лично беседовала: как он смотрит на свою дальнейшую жизнь после восьмого класса. И те, кто не хотел уже идти в школу – девятый, десятый класс заканчивать, то она этим ребятам потихоньку объясняла: какие профтехучилища есть в городе, техникумы, на какие специальности готовят. И она этих ребят лично за руку каждого водила к директорам этих училищ, представляла, рассказывала. И вот таким образом она устроила детей: кого в профтехучилище – и они закончили это училище, кого в техникум – техникум ребята закончили. Но ни один не скатился на плохую дорожку.

А осталось нас в школе, наверное, с нашего класса «Д», человек 15–17. Нам в девятый-десятый классы добавили учеников. И вот стало нас 27 человек в девятом классе. Мы пришли – 27 человек, и все закончили – ни один не отсеялся! Был один мальчик – Коля Шатилов. Учился он слабенько, его мама одна воспитывала – и Колю, и сестрёнку Свету. И надо было бы ему пойти в техникум или училище даже! А он сказал: «Нет, я не пойду – и всё!». И вот Зинаида Яковлевна с ним разговаривала: «Коля! Хорошо, ты пойдёшь в девятый класс! Только ты обещай мне, что не прогуляешь ни одного урока! Всё, что тебе будет непонятно или трудно, ты мне приди и скажи: “Я не понял, мне трудно”». Зинаида Яковлевна назначила ему ещё двух мальчиков из класса в помощь. И он действительно не прогулял ни одного урока, старался изо всех сил. Он закончил десять классов, вместе с нами экзамены сдавал. Он закончил школу. Он был старше нас на один год. Вот, и мы закончили школу – 27 пришли в девятый класс, 27 и закончили.

Из двадцати семи 25 поступили в высшие учебные заведения! Все поступили в университеты, в институты, два мальчика – в высшие военные училища. Только два человека – Коля и Серёжа Тупикин – ушли в армию. Мы их провожали классом! Вот, представляете, дружба какая была! После армии и Коля и Серёжа поступили в вузы! Серёжа Тупикин – в Институт связи, закончил его практически отлично. И Коля Шатилов поступил в Педагогический институт. И он закончил педагогический! Знаю, что преподавал математику в профтехучилище. А мы закончили когда свои институты-университеты, то распределили нас по всему Советскому Союзу. Я закончила НИИГАИК. Оптический факультет по специальности «Оптик-физик».

Зинаида Яковлевна, наш классный руководитель, коммунист, парторг школы, она прививала любовь к Родине, любовь к своей школе, к ребятам своим, к знаниям. Она часто говорила: «Не позволяй душе лениться…». Она нас настраивала на то, что необходимо помогать тем, кто слабее тебя! Тем, кому не дано постичь эти знания! Она сразу говорила, что нельзя унижать человека, если он не может этого постичь! Ну, не дано ему! Зато он лучше тебя работает по дереву – посмотри, какие поделки! Это же талант! Ты-то не можешь, а он может! В каждом человеке она находила талант! И мы, конечно, не знали, что такое – унизить человека! Вот мы так жили!

Мы уже постарше были – в седьмом классе, а может, в восьмом – мы занимались в кабинете физики. Это был наш класс. И вот мы, надо сказать, что наш класс был не тихоня, а был класс очень активный, громкий. И была одна заварушка такая, что мы так буйно вели себя в своём классе, что даже в кабинете физики раковину и кран – всё оторвали, и вода хлещет! Девчонки побежали в туалет – вёдра, тряпки, всё собираем, всё выливаем, пацаны побежали сантехника искать! И вот приходит завуч. А мы тут все грязные-мокрые, всё собираем, вода тут льётся. Вот наконец справились с этой бедой – пол помыли, парты помыли, сами все грязные, как чушки. Вот приходит наша классная руководительница Зинаида Яковлевна. Заходит, мы так встали все – стоим. Она посмотрела – тишина гробовая. Она говорит: «Это же надо умудриться – так опозориться! На всю школу! И меня в это втянули, – говорит, – я же теперь – позорник!» Не отделяла себя от нас.

Нас потом не ругали и не таскали. И надо сказать, бывает же, что набезобразничают ребята – кого-то выдернут и начинают позорить: к завучу отвели, к директору отвели… Нет! Отвечал весь класс! Позорила она нас. Так, маленько попозорила, но мы это запомнили! И больше мы так не подводили нашего классного руководителя. Убегали на двор на школьный и там, конечно, бесились – выпускали из себя эту энергию.

Ну, также и продолжали много читать, много спорить на классных часах, потому что в то время выходили фильмы – «Доживём до понедельника», например. Также мы могли сбежать с урока. Говорил кто-нибудь, что в кинотеатре «Обь» идёт такой-то фильм. Цена билета была 10 копеек. А нам давали на обед 20 копеек. Вот эти денежки считали… Все, кто хочет пойти в кино, скидывались, отсчитывали – 12 человек в кино идём, например, идём в кино на час. Одного гонца – за билетами, а на остальные деньги обед покупаем: булочки, пончики, калачи и чаю стакан – 10 копеек. Всё – пошли, поели, урок закончился, побежали в кино. После кино разбежались по домам. У всех родители приходят с работы – надо, чтобы они не беспокоились. Побежали – в два часа смена на заводе заканчивалась. Чтобы ты был дома в два часа – полтретьего.

– У всех родители поблизости работали?

Ну, в основном на Оловозаводе или где-то рядышком совсем, в той же школе, в детских садах, в магазинах где-то работали. Потому что Оловозавод был крупнейшим предприятием, там работали родители многих.

– А в комсомол вступали?

Да знаете, когда в комсомол готовились, вступали, уже построже было. Классный руководитель Зинаида Яковлевна готовила нас в комсомол. Мы так же изучали много: историю комсомола, героев комсомольцев, устав комсомола, задачи организации. Нужно знать было историю комсомола города, какие были съезды или конференции, когда проходила последняя комсомольская конференция в городе. Ты должен был знать секретаря Коммунистической партии Советского Союза – назвать фамилию хотя бы; портреты, которые там показали – должен был назвать, кто изображён. И нас отобрали из класса где-то порядка десяти человек. И меня в том числе.

И нас принимали в комсомол в кабинете секретаря комсомола Кировского района. Вот, мы приехали все с галстуками. Это было в преддверии Дня комсомола. Если День комсомола у нас 27 октября, вот где-то в этот период. Или до, или после, но это было в октябрь. А там нам вручили билет комсомольский и вручили нам комсомольский значок. Поздравили всех! Вот это всё тогда было торжественно. Вместе с нами была наш классный руководитель Зинаида Яковлевна, секретарь комсомольской организации школы и председатель совета пионерской дружины школы. Помню, председатель совета пионерской дружины говорит: «Пионеры! Пионерские галстуки снять!». Вот такой торжественный момент! Слёзы текли! – «Галстуки снять». Галстуки сняли, она говорит: «Ну вот, эти галстуки пускай останутся у вас на память о том, что вы были пионерами, что вы достойно прошли путь пионеров, и сейчас вы рекомендованы к вступлению в комсомол». И после этого нам прикололи значки, поздравили и вручили комсомольские билеты. Мы выходили с райкома комсомола комсомольцами! И мы приехали в школу, нас в классе на следующий день поздравляли – выстроили в шеренгу.

В комсомол были приняты по рекомендации нашего классного руководителя и секретаря комсомольской организации школы те ребята, кто пользовался огромным уважением в классе: честные, справедливые, защитники, хорошо учились, помогали другим. Понимаете? Вот такие были ребята. Они первыми вступили в комсомол. И после этого уже начинали подтягиваться другие. То есть остальные ребята. Потом из нашей группы был выбран комсорг класса. Потому что вслед за нами ещё вступали. Например, вступали к Новому году. Практически у нас все вступили в комсомол, только два человека у нас были не комсомольцами. Все ходили, все со значками, у каждого было поручение.

– Какие поручения?  

Поручения были разные: прийти на пионерский сбор пионерского отряда младшего класса и рассказать о героях-комсомольцах; организовать спартакиаду в пятых классах; провести классный час в своём классе; подготовить команду школы для участия в олимпиаде по физике; организовать сбор макулатуры в четвертом классе; навестить ветерана Великой Отечественной войны и оказать ему помощь. Вот сейчас такое даже трудно представить. Обычно металлолом, макулатуру собирали – либо в начале года, либо в конце, когда более-менее тепло, есть открытые площадки. Вот макулатуру собирали, просто было её столько! Каждую бумажку, каждую газетку, каждую тетрадку – это всё туда. И также металлолом. Металлолом можно было найти везде, поэтому собирали металлолом. Это был соревновательный процесс! Обязательно отмечали тех, кто больше собрал.

Школа для нас была – это центр знаний! Это центр мира! Очень интересный момент был, что обязательно, когда приходила весна, нас очень много возили в театры. Просто возили! Оперный театр, театр «Красный факел», ТЮЗ. Вот ТЮЗ, где сейчас – это новое здание, а раньше – вот сейчас где Дом Ленина – это был Театр юного зрителя. И вот для нас это была награда, что нас вывозят в центр и вывозят в театр. В кинотеатр мы и так ходили – у нас там был рядом со школой, а вот в театр – да. Считайте, что мы за год три-четыре раза побывали в театре. И это было тоже большим для нас открытием – театр!

Мы застали учителей, которые прошли войну. Вот учитель физики был, сейчас его имя-отчество не помню, но учитель физики был такой – с ранениями, с наградами большими. И он нам физику объяснял. И у нас в классе был мальчик – Петя Гохвейст. Он был просто одарён к этой физике, понимаете? Ему какую задачу ни дай – что в начале учебника, что в конце, он сразу её решит. И вот он [учитель физики] очень гордился. Но он был… может быть, не всегда уже относился спокойно к незнаниям. Если ты не выучил уроки, или что-то… Но не все могли выучить – может, не давалось им, или что-то, не хотели – и он не мог спокойно, равнодушно на это смотреть! Он очень-очень расстраивался и говорил: «Вы! Вы тут сидите! Еда у вас есть, обуты, одеты, вас родители отправили в школу! А вы! Вы не можете даже послушать, что вам объясняют на уроке! Вы сидите там…». Ну, он вёл у нас года два эту физику.

И вот также география. Она преподавала, я помню, что она – единственный педагог, ходила вот с такой большой указкой. И она, вот, когда на географии кто-то чем-то занимается не тем, чем надо, она издалека указкой – раз, так по тебе заденет, сразу всё...

– Был один девятый класс в школе?

Нет. Был девятый «А», девятый «Б» и девятый «В» – три было девятых и три десятых. Ну вот Зин Яковлевна, когда мы уже поступили, и когда она пришла на педсовет в начале учебного года, и когда она сказала, что «мои дети поступили – из двадцати семи 25 поступили, а два не поступили, в армию будут уходить», вот, все – весь [учительский] коллектив встал и просто аплодировал. Потому что такого за историю школы ещё не было, чтобы все дети поступили в высшие учебные заведения!

И мы закончили, разбежались, разъехались по всему Советскому Союзу: и в Киргизию, и в Казахстан уехали, вот, и по всему… По всей Российской Федерации разъехались – где только мы не побывали на самом деле. Надо сказать, что все, почти все, все, кого знаю, – во-первых, мы очень дружим до сих пор! Когда мы закончили школу, мы уже когда в институтах учились, мы собирались, но намного реже. Вот, и всегда навещали своего классного руководителя. И потом мы, когда уже разъехались по всему Советскому Союзу, как только кто-то из республики приезжал к нам в Новосибирск, собирались все немедленно – по цепочке! Это был и Центральный парк, это было у кого-то дома, это было в театре. Понимаете?  Это было где угодно. Но собирались все, кто был в Новосибирске. Так до последнего времени – нам уже по 70 лет, и только этот коронавирус мешает собраться.

Ещё хочу сказать… Мы, когда учились в десятом классе, ну, и собрались как-то – мы вот на одной волне были, все такие – и вот Женя Панкрушина, моя подружка, она встала и говорит: «Ребята! У меня идея. Мы учимся последний год в этой школе, мы потом разъедемся, у нас столько много любимых учителей, столько друзей… Давайте этот последний год, который мы учимся, мы будем вести школьный дневник!». И мы начали вести школьный дневник! Этот школьный дневник был посвящён нашему классу, нашим учителям, нашим друзьям, всем событиям, которые происходили вместе с нами.

На выпускной вечер каждому своему учителю мы готовили какой-то необычный подарок. Так вот, дневник мы подарили учителю по русскому языку и литературе – Ларисе Максимовне. Она небольшого ростика, ей 32 года было, и пришла к нам в девятый класс. А мы-то уже – матёрые. А тут новый учитель. Мы школу всю наизусть знаем – всех учителей, их промашки. А тут новый учитель. Мы где-то раз её прокатили, второй раз… Пришла Зин Яковлевна, классный руководитель, и говорит: «Как вам не стыдно! Педагог пришёл, вам душу отдаёт, а вы! Что вы делаете!». И вот после этого мы перестали. И потом подарили свой дневник ей.

Причём ещё особенность! Этот дневник не один человек писал, а весь класс участвовал. И мы подарили дневник, но потом осознали, что как-то Зин Яковлевна немножко обиделась. Нужно было ей подарить. Ну, мы же молодые! Мы просто подарили молодому педагогу. Может быть, нас не все поняли. Молодой педагог – это первый её выпуск! Первый выпуск десятого класса. И чтобы как-то этого человека окрылить, вдохновить – мы ей подарили. Мы так решили на совете класса, что это будет помощь человеку для всей педагогической деятельности. Потом, когда мы приходили на встречу выпускников, мы увидели дневник в музее школы. Потом дневник попал к постороннему человеку, потом мы его нашли.

И когда мы собирались вместе, Тамара [одноклассница] приносила дневник и просила, чтобы каждый что-то написал. Где он сейчас, где он работает, где у него семья и т. д.

ФРАГМЕНТЫ ИЗ ДНЕВНИКА

Кто юмора не понимает, тот пусть и не читает (10 «А»)

11.10.1968.

У нас горе: мы опустились, по мнению учителей, на дно жизни. Сегодня со всех сторон на нас обрушились упрёки, обвинения. А также мы никак не можем найти иногда общее мнение с некоторыми учителями, то решили вести дневник, где будем записывать иногда наши и мысли, и дела, и душ прекрасные порывы. Разговор на геометрии шёл о дружбе; в основном обвиняли девочек в отсутствии у нас гордости, самолюбия и т. д.

12.10.68.

Нас задел вчерашний разговор, потому что там, по нашему мнению, половина было сказано неправильно, и мы решили продолжить этот разговор. После уроков мы (девочки) беседовали с Елизаветой Александровной [учительницей математики] и, в конце концов, договорились, что разговор будет продолжаться в течении всего года.

3 ноября.

26 октября был у нас вечер. Не написали сразу, потому что было некогда. А жизнь – две двойки, тройки, редко пятёрки.

Вечер был бы, может, для нас разрядкой, но опять нам потрепали, и порядком, нервы – не пришёл баянист. Мы мужественно вынесли все испытания, – монтаж был с песнями без музыки, – представляете, как это выглядело!

19/XI–68 г.

«Школьные годы чудесные!»… Сейчас мы еще не поём так, учителя давят на нас со всех сторон. Римма Ивановна дает в день уже по две самостоятельных работы. Нам трудно, но мы дышим кислородом пока. А самое главное – не теряем бодрости и энтузиазма.

Недавно было комсомольское собрание, утверждали план работы на вторую четверть: «Широка страна моя родная», «Поэзия трех поколений» и т. д. Но мы, непокорные, зароптали, конечно. Результат: расстроили З. Я. [Зинаиду Яковлевну], она обиделась. Ну, темы всё-таки придумали интересней.

Ещё одно событие. Шатилову – 18 лет. Растёт пацан! Ходили к нему на день рождения и были рады побеситься там и вволю нахохотаться, накричаться и вообще выбиться хотя бы на день из школьной колеи и перенестись в любимый нами мир песен и танцев.

Так ещё был диспут об интересном человеке, и есть ли он в нашем классе. Готовили Галка, Нинка М., Томка И., Чиркина Т. Они подготовились, как Петя Р. сказал: «Путёво». Поговорили об интересных людях, а в конце встала Зинаида Яковлевна, всех нас обнадёжила в том смысле, что все [мы] интересные с какой-либо стороны, что всем нам надо найти правильный путь в жизни и стать интересным человеком.

После диспута мы остались (девчонки) поговорить о нас начистоту. Вначале были даже слёзы, но как-то стало легче на душе от того, что всё высказали тебе в глаза, и ты знаешь, что в тебе нехорошо, что надо исправить. Полезные разговоры, разошлись с условием повторять подобные дискуссии.

2/XII–68.

Сегодня у нас день сплошных дискуссий и обсуждений. Зинаида Яковлевна болеет, и мы решили сами провести комсомольское собрание «Знания нужны, как винтовка в бою» (как будто мы этого не знаем). Собрание проходило в форме исповеди – каждый вставал и перед комсоргом Валей П., как перед святым отцом, исповедовался во всех своих грехах.

Но мы все решили, что такие покаяния ни к чему не приведут, и только мы решили пойти по другому руслу, как к нам в класс ворвался комсорг из Торгового института. Он сказал, что его зовут Коля, и начал нам рассказывать про институт, но как-то всё получилось не очень чтобы очень. Об институте мы узнали очень отвлечённо, но зато получили подробнейшую информацию о том, как сдать экзамен по алгебре, если ничего не знаешь!?..

8/II­–69.

[…] Вот недавно был открытый урок по литературе. Были все учителя литературы. Лариса Максимовна рассказывала после, что учителя остались довольны. Все восхищались, что мы такие умные, серьёзные (Елизавета Александровна этого не находит), что мы все работоспособные. В общем, хвалили на все лады. Мы думаем – не стоит, т. к. когда человека хвалят, у него появляется чувство гордости, и вскоре он приобретает своё «Я». Вдруг нас захвалят, и мы загордимся, пусть уж лучше они нас ругают (почаще) и хвалят (не очень редко).

13/II–69. Четверг.

Сегодня в конце урока лит-ры слушали песни Высоцкого. Лариса Максимовна принесла магнитофон на урок, мы сначала слушали передачу, записанную на плёнку, о Крылове, ну а потом упросили послушать песни. 

Ещё сегодня у нас был классный час. На классный час пришёл Николай Романович [Чурсин, директор школы]. Классный час был посвящён соратникам В. И. Ленина. Николай Романович слушал, задавал вопросики, от которых у выступавших от растерянности глаза на лоб лезли. Ну, а в конце урока он встал и сказал, что классный час у нас приготовлен хорошо, и что хорошо бы было пустить эти докладики и рассказы в младшие классы. Ещё он сказал, что его ждёт дядя из вышестоящих органов, и ушёл. Так прошёл классный час.