В этой работе нашли отражение две жизненные истории: моего отца Сергея Николаевича (он родился в 1965 г. в с. Гербаево) и моей мамы Полины Даниловны (родилась в 1970 г. в с. Нижнечеремошном). Родились и выросли оба в Краснозёрском районе Новосибирский области. Разница в их возрасте – пять лет.

Мне 19 лет, и я самая младшая в нашей семье. Будучи студенткой ИИГСО НГПУ, в апреле нынешнего года получила от преподавателя задание записать воспоминания своих пожилых родственников «о жизни в старое время». Мои родители были не прочь поучаствовать в этом хорошем деле. Сначала я хотела написать истории папы: была идея расспросить о событиях, которые больше всего ему запомнились за каждые пять лет его жизни. Но когда мы уже начали разговор, мне показалось, что этого будет недостаточно, к тому же папа начал говорить как-то официально. В какой-то момент мама, хлопотавшая на кухне, не выдержала и присоединилась к нам. Она начала рассказывать о папе больше, чем он сам, и после этого его воспоминаний стали более интересными. Пока мама и папа вспоминали свои истории, я подумала, что было бы неплохо сравнить их жизни.

Жизнь родителей до меня, их молодость и детство. Как они жили, когда были такого же возраста, что и я сейчас. Мной было задано направление нашего дальнейшего разговора: я сказала, что хочу услышать те воспоминания, которые остались яркими спустя долгое время.

Этот разговор состоялся в прекрасный день, когда вся наша семья была в сборе. Я и мой старший брат приехали на один день из города навестить родителей. Мы разговаривали, вместе толпились на кухне, шутили. На улице была прекрасная погода. Мне бы хотелось запомнить этот день навсегда. Всё было хорошо – никакой суеты, маленьких ссор или ещё чего-либо тревожного. Пусть в жизни каждого будет больше таких дней.

Наша семья Фоменко. Родители, я и старший брат

Моя мама работает воспитателем в детском саду, а папа завхозом в школе. Они дополняют друг друга так же, как их истории. Далее представлены воспоминания моих родителей так, как они их повествовали. Наш разговор был записан мною на диктофон и затем перепечатан. Я не делала никаких замен, не вырезала моменты. Я лишь разбила рассказы на пятилетия, чтобы можно было сравнить их друг с другом. В квадратных скобках я от себя дополнила рассказ отца, а также дала несколько кратких пояснений для того, чтобы были понятны некоторые выражения.

Итак, истории двух людей, и никто не может быть уверен, что они не видели друг друга до встречи, после которой навсегда остались вместе.

ИСТОРИЯ ПАПЫ

1971–1975 гг.

[Свои] пять лет я уже помню капитально. До 1972 года жили в небольшом селе. В детский садик не ходил, почему – не знаю: то ли его не было, то ли родители не отдавали. Няньки были [старшие сестра и брат], соседские дедушка с бабушкой были, вот так и воспитывался.

Весело было в детстве. Игрушки были деревянные, дожди летом теплые были, можно было по лужам на животе кататься, по траве после дождя. Ну, и как все в детстве, наверное, попробовал железо холодное на вкус: ну, очень надо было лизнуть железяку зимой. А чтоб без старших [малыши] не ходили купаться, говорили, что на речке Ласкотуха живет – это бабка, которая нападет и защекочет до смерти.

А в школу ходил – класс был маленький, в одном кабинете занимались первый и второй. На одном ряду сидели первоклассники, а на втором – второклассники, и одна учительница: сначала давала задания этим, потом тем. Ну, так учились. Отправили в шесть [лет] в школу. В первом классе занимались в первую смену, школа была восьмилетка. Мама доведет до соседки, там замотает в шаль, как космонавта, а соседка в восьмом классе училась, и вот она водила меня в школу в буран. А потом переехали в Краснозёрку. И что в Краснозёрке – и тут весело было.

Сергей Фоменко в школьной форме выступает в краеведческом музее

До третьего класса была начальная школа, а с четвертого класса уже считались как старшие классы. В пятом классе начинали учить немецкий язык. А учитель пения, Виктор Иванович Лапарёв, руководил агитбригадой. И вот мы ходили по организациям, песни пели, поздравляли тружеников с праздниками.

1976–1980 гг.

В 6–7-м классе большие железяки таскали с соседской девчонкой – металлолом собирали, сдавали, в школу привозили, на каждый класс план был. На каждого ученика план был: сколько килограмм сдать металлолома, сколько макулатуры. Бумагу собирали, сдавали. Все старались отличиться, первое место занять.

Всю школу собирали лектехсырье [лекарственно-техническое сырье]: и почки березовые собирали, и чабрец, и подорожник, [высушенные листья] стопками мерили. Грамоту получали за победу. Вот так вот. Начиная с пионеров, а потом в комсомол принимали по заслугам, в первую очередь тех, кто и учится хорошо, и активный образ жизни ведет.

В лагерь ездил два раза. Первый раз хватило на пять дней – в Благодатке. Родители приехали на открытие лагеря, а я истерику закатил. Ну, а что – друзей забрали в другой отряд, а я один. В жизни никогда, нигде [не бывал] – только в деревне, а тут еще и купаться не дают. Вообще ужас. А второй раз отбыл смену, это было в шестом классе в Колыбельке.

А в седьмом классе я начал играть на гитаре. Одноклассник показывал аккорды, а я учился. А гитару тетя Нина привезла [старшая сестра Сергея] с Карасука, она тогда там в педучилище училась. Первая [песня, которую разучил] была про журавлика. Пугачёва пела тогда: «Улеглось в лесу под вечер многозвучье птичьих стай. Мать журавлика целует: поскорее засыпай. А журавлик смотрит нежно и качает головой: я хочу увидеть небо голубое, голубое, я хочу увидеть море, ты возьми меня с собой». Это первая была, ну, а потом много всяких.

Сергей Фоменко исполняет песню под гитару

В школе хоккейная форма была. В хоккей играли зимой, даже в Кайгородку ходили с кайгородцами играть. От школы километра два есть, тащили оттуда свою форму. Озеленяли район наш: ездили в лесхоз, садили черенки, потом из них вырастали тополя, из них садили лесополосы.

Вот так восьмилетку отучились, а потом из восьмилетней школы почти все перешли в девятый класс.

1981–1985 гг. и немного позже.

В девятый класс пошли в среднюю школу. А там всё новое – и учителя, и агитбригада стала в Доме пионеров, а не школьная, руководила Галина Денисовна Мезенцева. Тогда уже и не только по праздникам, но и на Новый год ходили, «ёлки проводили». В каждой организации были «красные уголки», для детей работников устраивали утренники. И вот мы агитбригадой ходили, труппа была новогодняя: Дед Мороз, Снегурочка и клоуны, и все на свете, а я был Петрушкой и ведущим был. Весной обязательно были субботники и воскресники. После девятого класса ездили от Дома пионерии в столицу Украины. По Киеву походили, в Киево-Печорскую лавру – усыпальницу смотрели, где монахи лежат.

Сергей с одноклассниками в Киеве

Ну а когда учился в 10-м [выпускном] классе, начал ходить в сельский клуб играть в ансамбле на гитаре. Вот так вот и девятый, и десятый класс прошел.

А десять классов закончил, всем права выдали на машину, а мне мои [родители] не разрешили сдавать, потому что мне 17 лет не было. И я начал работать строителем в инкубаторе, а потом меня сократили оттуда. Летом устроился, а осенью снег выпал, и сокращение. Ну, а что – я молоденький, а стариков жалко, ну и всё, меня и сократили. И после Нового года я устроился работать в электросети, в РЭС [районные электросети], отучился в учкомбинате на электромонтера и до армии там работал.

Летом в 1983 году вызвали в военкомат и отправили на прыжки в город Бердск, в Новосибирский учебный авиацентр. Это была подготовка к армии, определение рода войск. Когда вызвали, спросили: «Права есть?» – «Нету». – «Прыгать поедешь?» – «Нет, не поеду, высоты боюсь». – «Прав нету, значит, поедешь на три года палубу мыть». Это морфлот. «Поеду, прыгну!». Прыгнул, а осенью уже в первый призыв в армию забрали. Полгода Ферганы – с октября по июнь. А потом полтора года Афганистан – по 19 октября 1985 года. Девятнадцатого из списков части вычеркнули, и домой.

[Мой папа является воином-интернационалистом. Его армейская специальность – десантник-сапер. Разговоры о временах службы для него всегда сложны. Поэтому здесь я не стану вдаваться в подробности его службы, он сам решил опустить этот момент. Из фактов, которые мне известны: писали они домой редко, говорить близким о том, где служат, было запрещено, так что никто в семье отца не знал, что сын находится в Афганистане. С собой ничего нельзя было вывозить, поэтому все немногочисленные черно-белые фотографии были присланы папой в письмах. Мой папа в одном из писем написал:

Кабул далёкий и безжизненная степь –

Пейзажи эти будут сниться мне так долго.

Не дождалась ты многих сыновей,

Земля родная, плачешь ты от горя.

Они ушли неведомо куда,

Им родина дорогу указала:

«Иди и выполняй святой приказ,

Чтоб вся страна спокойно засыпала».

Спокойно спите, матери, отцы,

Невесты, жёны, сердцу дорогие.

Храним мы свято честь родной страны,

Мы верные сыны отчизны.

А повстречавшись на родной земле,

Уйдя в круговорот воспоминаний,

Помянем невернувшихся парней

Единственной минутою молчанья.

Моё уважение к отцу безгранично. Я благодарна ему, что он справился с данным ему испытанием и вернулся домой.]

Фотографии со службы в г. Кабуле, 1984–1985 гг.

Вернулся домой… Ну, и вроде как и отдохнул, и еще раз отучился на водителя, получил права. Немножко поработал шофером, а потом работал егерем 25 лет с 1987-го. Браконьеров ловил, бобра за хвост. Позвонили нам и говорят, что увидели за селом в «луже» бобра, что не пригодно это место для жизни животного. Откуда он взялся – непонятно, так как на территории Краснозёрского района не было вообще бобров. Ну, мы поехали с коллегой, поймали его в клетку, и оказалось, что это бобриха, да еще и «в положении». Аккуратно перевезли ее к берегу реки Карасук и выпустили. После этого с 2011 до 2016 года популяция бобров в районе увеличилось до 10–15 семей [одна семья – это два взрослых бобра и от одного до пяти детенышей]. Вот такая вот история.

Заготавливали веники, сено, кормушки косулям делали. Веники возили в эти кормушки.

ИСТОРИЯ МАМЫ

1975–1979 гг.

В садик ходила. Помню, что меня всегда забывали забирать. Мамка на дойке, папка в степи, а девчата [старшие сестры] всегда забывали. У нас там няня была, и она всегда меня приводила домой.

Полина Фоменко (Маркова) в детстве

В школу пошла в семь лет. Класса с четвертого стало интересней: там было домоводство, мы его любили. Деревня – кружки у нас были спортивные, домоводство, учили вязать крючком, шить. Для нас было очень интересно, когда с какого-нибудь колледжа приезжали студенты на практику и преподавали театральный кружок, а особенно танцевальный. Также были агитбригады: ходили на фермы, поздравляли, пели, и на сцене пели. Когда были концерты, нужно было номера готовить и ехать выступать в Дом пионеров. Когда мы ехали туда, для нас это был кошмар, а там магазин «Зорька» через дорогу, нужно было еще не опоздать на автобус (водитель был злой такой). Нам не столько выступить нужно было, сколько в «Зорьку» забежать, в очереди отстоять и мороженого стаканчик на развес купить.

1980–1984 гг.

Ездили уже в четвертом классе на грузовой машине, никакой не автобус, собирать буряки [свеклу], картошку. Сумки с собой брали, там в кружочек садились, вытаскивали яйца, молоко – у кого-то прокиснет, у кого-то нет.

У нас была зона пионерского действия. Каждому классу была определенная территория села – там, где жили пожилые люди. И раз в неделю (это была пятница, четверг) мы ходили к ним: мыли полы, натаскивали воды, натаскивали дров. Осенью выкапывали и собирали картошку, весной помогали ее высаживать. Разные были пенсионеры: и такие, что мы всё им сделаем, а они нас еще чаем попоят, а были такие, что нет, мы к ним не любили ходить. В четвертом классе мы уже ходили.

В четвертом классе нас принимали в пионеры. Нужно было хорошо учиться, чтобы ходили в зону пионерского действия. И 22 апреля на день рождения Ленина всегда принимали в пионеры, и мы давали клятвы: «Я, Маркова Полина… торжественно обещаю жить и любить свою родину…». И одевали нам красный галстук, это для нас было что-то. Вот Ваську Ефременко не с первого раза приняли в пионеры. Он хоть и лентяй, всегда прятался, не хотел ничего делать, ну, ему стыдно было.

А начиная с седьмого класса мы готовились к вступлению в ВЛКСМ [Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодежи]. Тут была такая капитальная подготовка. Нужно было обязательно знать, сколько орденов ВЛКСМ, сколько флагов, учили устав. Чтобы приняли, вручили билет комсомольца, значок чтобы одели. Сначала в школе принимали – была комиссия со старшеклассниками, задавали вопросы разные. Если в школе приняли, то потом в какой-то определенный день ехали в районный комсомол. Я вот помню, когда я зашла в кабинет на первом этаже, мне так показалось, что там так строго: темный стол, в углу флаги, люди сидели. И обязательно, когда спрашивали: «Сколько стоит устав ВЛКСМ?», то есть книжечка вот эта... Некоторые говорили цену, написанную на обратной стороне – две копейки. А правильный ответ был: «Он бесценен!». Кто говорил: «Две копейки», – того не принимали в ВЛКСМ.

Нам нужно было раз в неделю, в среду, ходить на ферму – работали доярками. Шли к шести часам: в это время дойка начиналась. Нам родители накупили куфаек [фуфаек] детских, валенки с галошами, потому что зимой ходили. Мы, как приходили, нам инструкцию проводили. Там Василий Иваныч (бригадиром он был) всё время говорил: «Девчонки, пойте песни коровам, удой поднимется в два раза!». И мы пытались петь эти песни. И вечером туда ходили: дойка начиналась где-то в шесть вечера, и до девяти часов мы были там. А доярки нас заставляли сепараторы мыть, а сами сидели болтали. Мы утром приходили – ложились отдыхать, и вечером тоже уставшие, уроки не делались. Пришли в школу в один прекрасный день, а нас начали учителя спрашивать. «А я не сделала уроки, я вчера на дойке была!» – «А в обед что ты делала?» – Ну, я ложилась отдыхать». – «Не надо отдыхать!». И начали нам ставить двойки. Приходилось утром после первой дойки приходить делать уроки, а потом возвращаться туда.

В кино мы ходили часто, билеты стоили 5 копеек, если это какая-то сказка, если [же] это какой-то художественный фильм, то 20 копеек. Показывали, кажется, «Новые сказки Шахерезады» (не помню точно), но в клубе была доска, на которой писали, что за фильм, и цену. И вот в тот раз там было написано «КДС» – «кроме детских сеансов», но нам разрешили. Оказалось, там героиня с принцем хотели поцеловаться, но принцесса закрылась тканью. Вот поэтому детям нельзя было смотреть. Индийские фильмы когда показывали, зал был полный, все рыдали.

1985 г. и позже.

Восьмой класс закончился – поехала поступать в Карасукское педагогическое училище. Я хотела поступить на учителя начальных классов, а моя подружка хотела на воспитателя. Я в своем заявлении написала «На шк. отд.», то есть «на школьное отделение». А потом, я не знаю почему, я ей [подружке] говорю: «На, подержи!», и куда-то отошла, а она понесла бумаги в приемную комиссию и взяла мне подписала «д», и получилось «дшк. отд.» – «дошкольное отделение». И так мне пришлось пойти на воспитателя. Я всегда в детстве играла в школу: мне мамка выделила со шкафа полку, это была моя доска, я усаживала кукол (это было с начальных классов), нарезала карточки разные, задачки писала, складывала, решала. Я всегда была учителем, но получилось, что на воспитателя пошла.

Полина Фоменко (Маркова) в студенческие годы

Я поступила. Мы жили в общежитии, там было 14 жилых комнат, в каждой комнате по 9–14 человек. По очереди кушать варили, за чистотой следили, так как каждый день приходил студенческий совет и проверяли порядок. Мы дежурили по два человека: один человек на кухне готовит, второй делает уборку, и вот так по кругу. Было всё по-честному. Если я в этот раз готовила, то в следующий раз мою пол.

У нас были КВНы, спортивные мероприятия, концерты, каждая группа готовилась по разным тематикам. Проходили соревнования между группами. Нужно было не только рисовать, но и выступать, например, инсценировать сказки. Были также кружки – хореография, не по современным танцам, а именно касающиеся нашей работы. Потом мы взяли шефство над Купинским детским домом. Раз в три месяца мы шли и собирали по 10–20 копеек: складывались и студенты, и преподаватели. И мы потом покупали колготки, белые футболки и везли детям.

Мой любимый предмет «Ознакомление с природой»: там была большая аудитория и большой аквариум с рыбами, и очень много цветов. И я не знаю: я любила тот предмет или тот кабинет. Я туда любила ходить. Нравилось мне ходить на индивидуальное занятие «Игра на пианино». Я, конечно, не умела играть, но у меня очень хорошо получалась пропевочка: «Андрей-воробей, не гоняй голубей, гоняй галочек из-под палочек». Я даже на экзамене ее играла и получила «пять».

Дипломная работа у меня была «Складывание из бумаги приемами оригами». Там всё я что-то складывала, вырезала, записывала... Написали дипломные. Когда было распределение, приезжали со всех районов Новосибирской области работодатели, которым нужны были специалисты, их тогда называли «покупателями». Заходишь в аудиторию, а они буквой «П» сидят. И куда мне только не предлагали, но самое главное, меня оставляли в Карасуке, даже комнату предоставляли в общежитии. Но нет, хотелось романтики, хотелось чего-то. Решила поехать в Баган.

Поехали мы устраиваться. Дали нам месяц отдохнуть, и мы должны за это время устроиться. И мы садимся утром в автобус с девчонками: нас несколько человек отправили работать в Баганский район. И мы у подружек переночевали ночь – утром в шесть часов автобус шел. Едем, едем, и тут остановка. Вроде фермы везде, а тут люди заходят. У нас в Черемошке [Нижнечеремошном] уже всё цивилизованней было, остановка была в центре. А тут женщина садится, и я у нее спрашиваю: «А почему он здесь остановился? Остановки нету, что ли?» – «Да почему, у нас остановка в “красном уголке”». То есть это место с фермой, где люди собирались, отдыхали, совещания устраивали, и там есть такой домичек, и это «красный уголок».

Приехали, пошли к директору совхоза. Заходим, там кабинет такой большой, сидит казах-директор. Мы ему показываем документы, что мы студентки, что нас направили сюда. А он сидит и говорит: «Так на ферму номер один не надо воспитателей, на ферму номер два не надо воспитателей, а на ферме номер три достраивается детский сад, вы туда пойдете работать. Берите бумажки, идите в отдел кадров, оформляйтесь». А в то время у меня дружок в армии служил. Как представила, что я ему пишу: «Баганский район, ферма номер три (это отделение деревни так называлось), Маркова Полина», – думаю: «Нет». Мы вышли, и я говорю [спутницам]: «Хотите – идите, оформляйтесь». А я не пошла.

Фоменко Сергей Николаевич и Полина Даниловна

Приехала в Краснозёрку, пошла в районо. Меня хотели отправить в Зубково заведующей, а потом говорят: «В деревню пойдет хоть кто, а нам нужно в Краснозёрку в пятый сад воспитателя». Никто не брал на квартиру, а потом понадобилась одной бабушке квартирантка. Я пошла к ней, приглянулась и стала у неё жить. И началась у меня трудовая деятельность 1 февраля 1989 года.

8 мая 2021 г.