Рис. 1. Детясли Сибмашстроя, 1938. (Авиастроителей, 4а) Ф. И. С. Моторина

Необходимость развития дошкольного образования

Несмотря на стойкое убеждение, что до революции ничего не было, в Ново-Николаевске в начале ХХ века уже существовали формы дошкольного образования. К ним можно отнести деятельность приюта «Ясли», благотворительного общества «Патронат» Иннокентия Ильича Изосимова [19] и частный детский сад Зинаиды Ивановны Бутович [4]. В годы Гражданской войны, в 1918/19 учебном году в городе работало 4 детские площадки и 1 детдом [8]. См. Ч.1. Голодяев К.А. Дошкольное воспитание в Ново-Николаевске в начале ХХ века.

После Октябрьской революции органы общественного призрения были заменены государственными с соответствующим финансированием. Декретом от 1 декабря 1917 года все дети провозглашались «детьми республики», а забота о ребенке – прямой заботой государства, причем наибольшее внимание было обращено на детей обездоленных. 14 января 1918 года был принят декрет «О комиссиях для несовершеннолетних». По инициативе Надежды Константиновны Крупской декретом Совета Народных комиссариатов был образован институт детских домов, взявших на себя функции приютов и домов сирот. В 1919-м в Народном комиссариате по просвещению РСФСР были сформированы отдел охраны детства и отдел дошкольного воспитания, при Советах Москвы и Петрограда соответствующие секции, а 25 апреля 1919 года в Москве состоялся 1-й Всероссийский съезд Дошкольного Воспитания.

Среди его тезисов много интересных документов: «Дети – цветы жизни, для них необходимы детские сады. Мысль о детском саде родилась давно… Детским садом выдающийся немецкий педагог Фридрих Фребель назвал школу для маленьких детей, потому что ребенок – это маленький цветок, который нуждается в солнце, свете, хорошем уходе, и чахнет, и гибнет в условиях капиталистического общества, отнимающего у него мать для работы на фабрике, в мастерской, в магазине, в чужой семье… Задача детского сада создать подходящее для правильного физического и духовного развития ребенка условия. В детском саду будет закладываться фундамент личности будущего гражданина социалистического общества… Общими усилиями мы всю нашу детскую советскую Россию превратим в детский сад, где расцветут бледные, истощенные дети, где радостью заблестят их глазки и зазвучит радостных детский смех... Мы призываем всех, кому дороги интересы детей к совместной работе с нами» [6, д. 7. Л. 44].

РСФСР, уже целый год расширяющая свою территорию, прекрасно осознавала важность идеологической работы для нового государства. «Забота о детях в эпоху величайшего в мировой истории переворота, сопровождаемого бедствиями и разрушением семейного быта, становится особенно острой – гораздо более важной причиной чрезвычайно внимательного отношения социалистического государства к детям являются те великие надежды, которые борцы за социализм возлагают на грядущие поколения» [6, д. 110. Л. 1].

В Москве издавался бюллетень отдела дошкольного воспитания, передовицы в которой писала старый большевик, заведующая отделом Наркомата Дора Абрамовна Лазуркина, печатается брошюра Анны Павловны Выгодской «К матерям». Это она впервые в России организовала работу с детьми от 1 года до 9 лет по методу Монтессори и в 1917-м учредила в Москве первый детский сад по этой системе.

Конечно, новая власть, в первую очередь, заклеймила старую: дело дошкольного воспитания до революции было «ничтожно», говорится в документах [6, д. 7. Л. 7]. «Грязные, неуютные комнаты, в которых как тени, бродят бледные, больные дети; на лицах их видны следы не только плохого питания, а порой и побоев, но видна и печаль смертельной скуки. Вот обычная обстановка и детских приютов и вид детей, их населяющих. <…> Дети из общественной обузы, париев, объекта наблюдений и приложения благотворительности должны стать равноправными гражданами Республики. <…> Обширные теплые чистые комнаты, полные света и музыки, украшенные цветами и картинами – это места многих педагогов должна стать необходимой принадлежностью помещений детских приютов-коммун» [7, л. 17].

И новая власть активно взялась за дело. Для высвобождения к общественному труду матерей предлагалось для детей с 3-х лет создавать «сады бедноты», подробно описывалась их материальная база: помещения, кухня, мебель с указанием их размеров.

Рис. 2. Фрагмент постановления о детской мебели, 1918 г. [6, д. 7. Л. 27]

Для образовательной работы воспитателей предлагалось организовывать «музеи дошкольного образования», и не как «собрание мертвых коллекций», а с методическими материалами, пособиями, играми. А также различные практические советы. Например: чем заменить цветную бумагу» – разноцветными осенними листьями! Были предусмотрены и подготовка к школе, и летняя работа. Отдельно выделялись создание «колонии» для близости к природе, повышения физического и психологического уровня ребят.

Развитие дошкольного образования в 1920-е годы

Приход в Ново-Николаевск Советской власти ознаменовался не только пристальным вниманием к «чуждым элементам», но и активизацией работы с органами образования. За годы Первой мировой и Гражданской войн число сирот и беспризорников всех возрастов выросло многократно и для их контролирования во всех смыслах: санитарном, образовательном, криминальном требовалась широкая сеть детских учреждений.

Из Москвы в Сибирь были отправлены уже наработанные документы, инструкции, декларации об организации сети учреждений образования в стране. Сразу же взяты на особый учёт учительские кадры. Уже в 1919/20 учебном году в Ново-Николаевске работало 10 детских площадок с 61 воспитателем, 3 детских дома, 6 детских коммун, 1 дом-распределитель и 1 летняя колония.

При Сибревкоме был образован отдел народного образования (Сибнаробраз). В 1920-м ему были выделены средства в сумме 120 358 401 руб. 05 коп. Первым протоколом заседания уездной Коллегии дошкольного подотдела от 6 января 1920 года стало рассмотрение заявление общества Ново-Николаевского народного дома о разрешении проведения на Рождество детского праздника «Ёлка», «главным образом для детей самой беднейшей части населения» города и о его ассигновании. Тогда Коллегия под руководством заведующего Александра Андреевича Моховикова так и не смогла решить вопрос – он был «оставлен открытым» [7, л. 1, 5].

Рис. 3. Список руководства дошкольного подотдела, 1920 г.  [9, оп. 2. Д. 16. Л. 1]

А вот на следующем заседании Коллегии от 10 января решения были более чёткими: «1/ Считать необходимым и возможным занять дом по Береговой улице № 122 у Луканина для приюта. 2/ Особняк на мельнице Фабрично-Промышленной К^o считать вполне подходящим для детского сала, но в виду спешной необходимости расширения существующих приютов, в настоящее время занять под приют» [7, л. 9]. Для устройства приютов и детских садов прошли обследования и многие другие квартиры города. Также было принято решение об организации детских садов в сёлах уезда. Ещё 3-го января у волостных ревкомов были запрошены сведения о том, где «желательно открыть детские ясли и детские сады, а также указать количество детей в этих селениях в возрасте от одного года до 5 лет включительно и количество детей в возрасте 6-7 лет» [7, л. 14; 9, оп.1. Д. 24. Л. 2].

Рис. 4. Запрос в уезды о количестве детей, 1920 г. [9, оп.1. Д. 24. Л. 2]

Отклики пошли валом, и не только со списками детей, но и предложениями реквизировать под детучреждения добротные дома (в основном священнические), с их описаниями и подробными планами.

Ещё в феврале 1920-го Коллегия предусмотрела организацию дошкольных подотделов в губернских и уездных отделах по образцу подотдела Единой школы. Приказом Сибнаробраза № 39 от 17.09.1920 образуется самостоятельный подотдел дошкольного воспитания и его руководителем назначается тов. Филиппова. Она предлагает насаждать детские сады, открывать их при каждом здании школы, описывает необходимый минимум их оборудования, предметы для творческой работы: аппликации, лепки, музыкального развития и т.д.

У нас тоже печатаются методические брошюры «Инструкция по ведению очага и детского сада», К. Н. Корнилова «Психология пролетарского ребёнка». «Я ставил пролетарским детям в детском саду разные трудные вопросы о том, что такое бедность или что такое зависть и т.п. И получал от них определённые ответы, которые не дают сплошь и рядом дети интеллигентных родителей. На вопрос, что такое бедность, мальчик дал превосходный ответ: «Не обедает», «Бедных солдаты стреляют» (м. 5 л.) и т.п. Что такое зависть. Ответ: «Вот одна барышня хорошо одета, а другая плохо, и та, которая плохо, та завидует» (д. 5 л. 8м.). По-видимому, все это получено детьми не со слов или вычитано из книги, а действительно пережито ими в жизни, потому и знакомо. Таков интеллект пролетарского ребёнка» [6, д. 111. Л. 38, 43]. Протоколы, планы, бюллетени по дошкольной работе собраны в Новосибирских областном и городском архивах.

Рис.5. Инструкция по ведению детского сада, 1921 г. [6, д. 111. Л. 12]

Решается и кадровый вопрос – в 1920 году для уездных и волостных кандидатов на работу с детьми развертывается сеть слушателей долгосрочных курсов по дошкольному воспитанию. Если первые курсы продлились 13 рабочих дней (72 учебных часа), то вторые уже 39 рабочих дней (212 часов). Обучение было поставлено достаточно строго. Если в начале курса было зарегистрировано 126 слушателей, то к концу занятий осталось 78, и лишь 26 вышли на  аттестацию (стипендию).

Кроме того, курсы по дошкольному воспитанию работают и на территории соседнего Алтая. Один их старейших педагогов Новосибирска Николай Никифорович Лазарев вспоминал, как в 1921 году его отправили от Сузунского районо в Бийск. «Здесь, в результате эвакуации интеллигенции из европейских губерний в Сибирь, были сосредоточены довольно крупные педагогические силы <…> Вспоминаю педагогическую практику в детских садах г. Бийска. Ребятишки привыкли, что с ними занимаются женщины, обращались к практиканткам-курсанткам: “Тетя Надя!”, “Тетя Вера!”. Когда я проводил занятия, ребятишки, желая обратиться ко мне, начинали говорить: “Тетя!”, но увидев меня добавляли: “Коля” и получалось: “Тетя Коля»”» [14]. Думаю, такие же истории могли происходить с «усатыми нянями» и у нас.

Одной из главных задач, возлагаемых на дошкольный подотдел была борьба с детской беспризорностью. В докладе доктора М. Н. Бузниковой по осмотру учреждений охраны детства, произведённом в апреле 1920-го, отмечены: дом младенца на 40 детей, 1 детский дом на 60 детей в возрасте от 3 до 7 лет, объединенный приют на 90 детей, польский приют на 20 детей, приют-коммуна № 2; выявлены недостатки и сделаны предложения по их содержанию.

Известны и некоторые их адреса: детский дом №1 – Береговая, 122 (зав. Горяинова Е. Я.), дом-распределитель – Садовая, 21 в Кривощёково (зав. Куклин Н.А.), польский приют – Красноярская, 60 (зав. Монятовская В.И.), детская коммуна № 1 – заимка бывшего общества «Ясли» (зав. Скурский В.В.), детская коммуна № 2 – бывшая дача Туркина (зав. Безрукова М.И.), объединённый приют – Ядринцевская, возле 2-й горбольницы (зав. Сандалова Г.З.), детский приют – Семипалатинская, 20, сад-очаг №1 - Красноярская, 67 (зав. Гинодман М.Е.) и детские площадки: в садах «Свобода», «Сосновка», «Альгамбра», «Эрмитаж», на Холодильнике, при Туруханской школе, в военном городке, при 4-м детдоме по ул. Рабочей [1].

Первый советский сад-очаг носил имя Красного Октября. Он открылся осенью 1923 года. О нём остались подробные воспоминания, есть смысл привести их полностью. «Очаг занимал три классных комнаты. Одна – игральная, в которой находилось пианино, уголок природы, строительный и столярный материал, шкафчик с детскими работами. Игральная служила комнатой для отдыха. Вторая комната – рабочая. В ней стояли 3 шкафа: с бельём, учебниками и пособиями, и для выставки работ по лепке. Стояли 2 стола: по грамоте и для лепки, и доска в углу. Посредине комнаты стоял рабочий стол. Третья комната служила приёмной, где производили взвешивание и обмер детей. Десятичные весы, ростомер, весь материал по контролю за физическим развитием детей. Рядом с приёмной находилась умывальная, где на полках для каждого ребёнка лежит мыло, зубной порошок, висят полотенца, зубные щётки. Коридор большой: на солнечной стороне приспособлен под столовую. Отдыхали дети на индивидуальных тюфячках на полу от 25 до 30 минут.

Контроль за физическим развитием осуществляет врач – 2р. в мес. отдельные дети еженедельно. Взвешивание – 2р. в год. Составлялись физические карточки для физических характеристик. Проводились экскурсии  детей, детские собрания, организовывались дежурства детей. Велась грамота по методу целых слов с 6,5 – 7,5 лет. Велась музыка и пение. Пели «Детский интернационал», «Ножки-ножки», «Котик серенький», «Ёлочка».

Проводилась работа с родителями: беседы, лекции, текущие вопросы выносились на собраниях. Посещение на дому до 6 раз в год. В совет очага входили: 4 руководительницы, заведующая, завхоз, секретарь, врач. Дети по желанию родителей ночевали в очаге» [12].

Сохранился и распорядок дня, принятый в учреждении:

09.00-10.00 – приход детей и умывание

10.00-10.30 – ритмика

10.30-11.00 – чай

11.00-12.00 – работа

12.00-12.30 – свободные игры

12.30-13.00 – прогулка (в хор. погоду до 13.30)

13.30-14.00 – свободные игры

14.00 14.30 – обед

14.30-15.00 – отдых

15.00-16.00 – свободные игры, беседы, сказки.

21 апреля 1921 года приказом  Новониколаевского губернского отдела здравоохранения (Губздрав) № 84 был открыт дом матери и ребенка, для приюта беспризорных матерей с грудными детьми, сирот и детей-подкидышей со дня рождения до 4 лет. Заведующей была Абрамович Е. М. Помимо лечения, с ребятишками здесь занимались и воспитательной работой под руководством инструктора-педагога Коротеевой. Особенное внимание уделялось развития двигательных умений и разучиванию песен, но поскольку ползунки и ходячие дети находились в одной комнате, это было затруднено.

Рис. 6. Дом матери и ребенка, конец 1930-х. [3]

Первоначально Дом малютки разместили в дореволюционном доме с флигелем на ул. Рабочей, 15 (ныне Чаплыгина). Эпидемии, пьянство, нежелательные беременности приводили к тому, что в 1926 году подкидышей в Новониколаевске подбирали почти ежедневно. В октябре в Доме матери и ребёнка уже насчитывалось 43 подкидыша. Многие «беспризорные матери», как их называли, просто атаковали детские дома. Каждый день — не менее десяти человек. Всего за 1926 год через Дом матери и ребёнка прошли 122 подкидыша, 49 детей, принадлежащих кормильцам, и 63 родительских ребёнка [13], а за следующие неполные три года ещё 731 человек. За 1927-1929 (без последних трёх месяцев) 159 из них умерло [15, д. 1. Л. 16]. В 1930-м умерло 111 детей (76 из них подкидыши) [15, д. 2. Л. 1].

Число штатных коек по состоянию на 1929 год (зав. Назарова Е.П.) составляло 105 (из расчета 85 детских и 20 взрослых). Фактически же детей было на 15-20% больше, особенно в летнее время. Не хватало всего: посуды, распашонок, обуви, одеял, кроваток – некоторым детям приходилось спать в ящиках из-под комода. Учреждение росло, часто переезжало, т.к. в документах в разные годы значатся также и Рабочая 13, 16, а с 1937 года Октябрьская, 7. Здесь, в глубине квартала специально было выстроено 3-хэтажное кирпичное здание (не сохранилось). После 1935 года в городе появились новые Дома ребёнка – № 2 и № 3.

Шуйская Ирина Львовна вспоминает: «Мама (педиатр Марина Михайловна Вагнер – К.Г.) работала главным врачом в "Доме ребёнка" (Доме отказных младенцев, которых выращивали до трёх лет, а затем переводили в детские дома). На лето детей вывозили в дачный посёлок. Мама брала и своих детей с собой. Заведовала Домом ребёнка глав. врач по фамилии Славная (имени не помню). Её мужа звали Сергей Сергеевич, он был агрономом. Сестру хозяйку звали Каратеева Надежда Ивановна» [3].

Рис. 7. Дом матери и ребенка, конец 1930-х. [3]

К Губздраву же относились ясли на ул. Инской, 28 (заведующий Петухова М. Ф.). Причем ясли работали и в выходные дни, только кроме праздничных дней. Также в подчинении медиков были два детдома № 1 на Нобелевской, 5 (заведущая Белоруссова В. Г.) и № 2 на Красноярской, 70 (заведующая Бульвахтер Г. И.). В 1923 году прямо в центре города начал работать и детский санаторий Горздрава на Кузнецкой, 41.

Губернский отдел народного образования (Губоно) через свою секцию СоцВоса частично также занимался дошкольным воспитанием, но в первой половине 1920-х, после расформирования ЧКдета, оно также выражалось в борьбе с беспризорностью и надзором над детскими домами. В 1922 году в Новониколаевском уезде значилось 34 детских дома с 1835 призреваемыми детьми, 13 из них в самом городе. Вот некоторые из их адресов на 1922 год: детская коммуна № 1 «Муравейник» – 2-я Ельцовка, детская коммуна № 2 – Вознесенская, 17, детская коммуна №3 III Интернационала – Бийская, 22, дом-распределитель – Обской пр-т, 11, детская колония на Каменском шоссе (57 мальчиков), санаторные – во 2-й Ельцовке, Карачах, Боровом.

Что интересно, в детдоме № 2 на ул. Мостовая, 3 заведующей значилась Павла Александровна Смирнова, легенда образования дореволюционного периода. Конечно же, в детских домах было и общеобразовательное, и трудовое воспитание. Например, в Бугринском детдоме (заведующий Попов М. А.) помимо кухни и пекарни были швейные и столярные мастерские.

В декабре 1923 года в Новониколаевске официально было зарегистрированы 460 беспризорных, из которых 91 человек – круглые сироты, 367 – полусироты, 11 человек имели обоих родителей [20]. Причём рост их числа угрожающе продолжался. В Новониколаевске созданы Сибкрайдеткомиссия, отделение Всероссийского общества «Друг детей», в её задачи в том числе входят дежурства на железнодорожных станциях и пристанях с целью выявления беспризорников, их организация и трудоустройство. Кроме того, члены общества принимали участие в «работе отдела правовой защиты детей по перевоспитанию беспризорных детей» [5], вели культурно-просветительскую работу, устраивало лекции, спектакли, инсценировки, концерты, экскурсии и пр.

В 1924-м в ведении Губоно был уже 41 детский дом по губернии и плюс 16 в самом Ново-Николаевске с 824 детьми и 97 воспитателями. Ведя плановую работу по борьбе с беспризорностью, Губоно в тоже время неоднократно обращается к властям с просьбой «изъятия детей» детдомов: их реэвакуации, возможной передачи родителям, отдачи их населению под частный патронат. В марте и мае 1928 года ВЦИК и СНК РСФСР принимает постановление «О передаче воспитанников детских домов в крестьянские семьи» и «О порядке и условиях передачи воспитанников детских домов и других несовершеннолетних трудящимся в городах и рабочих поселках» [18].

«Граждане рабочие и крестьяне!.. Детские дома переполнены, кроме того, по губернии зарегистрировано 2 894 совершенно беспризорных ребенка. А сколько бродит незарегистрированных, сколько детей, родители которых больны и бедны, не в состоянии воспитывать их. Тысячи, десятки тысяч! Наш долг оказать им помощь» [2].

В 1927 году в Новосибирске более 3 тысяч детей было передано в крестьянские семьи. Также над детскими домами берут шефство предприятия: Госмельницы № 1, Лензолото, Сибпродком, Сибспирт и др. 31 мая 1935 года выходит Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности».

«Глубоко человечная забота о детях-сиротах, горячее стремление воспитать, их так, чтобы они даже не заметили отсутствия родной семьи, не ограничивается стенами Дома. Советские люди берут отсюда детей в свои трудовые семьи и воспитывают их, как родных. Многие сотни круглых сирот снова обрели родителей. Этого мало, что дети в Доме здоровы и сыты, веселы, одеты и обуты. Нас глубоко волнует судьба детей. Перед попечительским советом и всей общественностью стоит задача — найти по возможности всем детям, находящимся здесь, новую семью» [11].

На март 1925-го в городе работало до 10 детских площадок, содержимых главным образом на средства профсоюзных и кооперативных организаций. «На дет.площадки принимаются, в первую очередь, дети рабочих» [16, л. 85]. Одна из таких площадок работала на территории бывшего городского кладбища, переустроенного в сад (ныне Центральный парк). В отчете Губоно за 1924/25 уч.год указывается два сада-очага со 125 детьми при 8 воспитателях. «Сюда же нужно включить 1 дошкольный детдом в г. Н-Николаевске с 45 детьми при 5 воспитателях (на Рабочей, 39 и детприемник-колония № 2 на Рабочей, 41 – К.Г.). Кроме того, летом работали 12 детплощадок с 1500 детей при 46 воспитателях. Работа этих учреждений вполне удовлетворительна…». Здесь же отмечается необходимость увеличение количества таких площадок, что невозможно «ввиду ограниченности отпускаемых средств» [16, л. 75].

С 1927 года работают ясли при ЖАКТ «Печатник» (заведующая Миронова Ф.), здание которых хорошо сохранилось и до сегодняшних дней. Оно находится на ул. Свердлова, 19. Общественность хотела поставить дом на охрану как пример типовой общественной постройки 1920 годов, но органами охраны памятников было отказано. 

Детучреждения постоянно реформировались, сливались и разукрупнялись, меняли свои номера и адреса. В 1928-м в ведении Матмлада Губздрава были ясли № 1 с детским изолятором на ул. Инской, 30 (заведующий врач-гинеколог—Марксом Б. Г.), № 2 - Красноярской, 71, (заведующая врач Сапова А. С), № 3 на Павловской (заведующая врач Тулуевская С. А), № 4 на Ядринцевская, 25, № 5 Лесозавода № 1-2 (заведующая Витковская Г. Л.), № 6 Мылзавода.

Развитие дошкольного образования в 1930-е годы

В 1930-х количество детских учреждений значительно возросло. Их имели уже почти все более-менее крупные предприятия. В Новосибирск пришло большое строительство и производство: ДНиК, заводы «Сибкомбайн», «Сибмашстрой» и др. Женщины стали равноправным трудовым кадром. Так, в 1931-м в городе насчитывалось более 30 детских садов, более 10 детяслей, по плану КрайОНО по городу должно было работать 120 детплощадок.

Рис. 8. Список детских садов и очагов, 1931 г. [17, д. 9. Л. 2]

Рис. 9. Проект барака для яслей на 105 мест, 1931 г. [10]

В 1935 году в целях обеспечения медицинской профилактики, воспитательного процесса детсады города стали передаваться в ведение Гороно. К новому учебному году в городе приступили к работе 63 стационарных детских сада разной вместимости (20 - 120 койкомест). Только в Октябрьском районе насчитывалось 23 детских сада с 1706 детьми и 122 педагогами. Особенно в положительную сторону отмечались детсады завода «Труд», железной дороги, НКВД и Крайисполкома. В летний период в рамках оздоровительной кампании почти все дети выезжали на дачи, городские детучреждения шефствовали над колхозными, детсады вызывали друг друга на соцсоревнование.

В 1936 году в Новосибирске работали 61 детский сад и 27 яслей. Детучреждений явно не хватало стремительно развивающемуся городу, приходилось отказывать родителям в приёме детей. Большинство яслей находилось в помещениях, которые располагались на первых этажах жилых домов, в них не было изоляторов, и при даже при небольшом недомогании ребёнка тот должен быть оставаться дома, с матерью, которую ждали на производстве.

План расширения сети детских учреждений существовал, но не выполнялся, и по финансовым и по кадровым причинам. В 1939 году вместо 82 плановых в Новосибирске работало только 68 детсада, охватывающих 3755 человек (58 подведомственных Губоно и 13 Томской железной дороге), а в 1940-м 71 сад с 5139 ребятишками.

Рис. 10. Меню детсада № 25 ф-ки им. ЦК Швейников, 1940 г. [17, д. 108. Л 17]

В четырехразовом меню детсадов: манная каша, оладьи, шанежки с какао, лапшевник, котлеты мясные и даже торт. Средства воспитания и образования также не претерпели значительных изменений: лепка, рисования, работа с материалами, музыка. Но стали заметно развиваться игры, в том числе дидактические.

Рис. 11. Отчет детсада сельхозы фермы Запсибторга, 1935 г. [17, д. 62. Л. 7].

«Дети мечтают стать такими же отважными и преданными сынами родины, как лучшие её герои: – когда я вырасту, я буду таким же лётчиком как Водопьянов, говорит Коля В., – а я Чкалов говорит Юра П., я ничего не боюсь. Я сильный, здоровый. Я вырасту, буду ещё сильнее и обязательно буду летать. – Я буду спускаться на парашюте, говорит Зоя Г. <…> Вова В.: Я как вырасту большим, пойду в Красную армию и буду пограничником и всех шпионов переловлю как Карацупа. Юра К: я танкистом буду, как пойдет наш танк по воде, по лесу, и всех-всех врагов побьем. Шура С. говорит: их уже так прогнали, все враги боятся нас. Я вырасту, буду доктором. Доктора тоже на войну ходят. И каждый может быть полезным, когда вырастет». Это строки из доклада заведующей детсадом № 25 им. ЦК швейников Ожогиной. 15 сентября 1940 год [17, д.108, Л. 14]. Завтра пришла война.

Работа выполнена для Городского Дома учителя

к 115-летию новосибирского дошкольного образования

 

Библиографический список:

1. Весь Новониколаевск: адрес.-справ. кн., 1924–1925 гг. Новосибирск: Сиб. отд-ние РосТА, 1925. Раздел 3. С. 18,19

2. Вместе с народом // История города: Новониколаевск-Новосибирск (исторические очерки). T. I. Новосибирск, 2005. ИД «Историческое наследие Сибири». С. 235-294.

3. Во дворе Дома ребенка (1956) на ул.Чаплыгина. [Электронный ресурс]// Новосибирск в фотозагадках. URL: https://nsk-kraeved.ru/viewtopic.php?id=4588#p59139 (дата обращения 30.05.2021).

4. Газета Народная летопись. 1909. № 185, 29 августа. С. 1

5. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. П-10. Оп. 1. Д. 767. Л. 33

6. ГАНО. Ф. Р-1053. Оп. 1.

7. ГАНО. Ф. Р-1119. Оп. 1. Д. 26.

8. ГАНО. Ф. Р-1328. Оп. 1. Д. 286. Л. 23.

9. ГАНО. Ф. Р-1926.

10. ГАНО. Ф.-Р-1353. Оп. 1. Д. 75. Л. 2.

11. Дом на улице Чаплыгина // Газета Советская Сибирь. 1948. № 157 от 8 августа. С. 2

12. Из прошлого дошкольного воспитания [Электронный ресурс] // Детский сад № 42. URL: http://ds42nsk.edusite.ru/DswMedia/izproshlogodoshkol-nogovospitaniya.doc (дата обращения 25.11.2016)

13. Кузменкина Л. А. Матери-детоубийцы в Ново-Николаевске. [Электронный ресурс] // Сиб.ФМ. URL: https://sib.fm/columns/2020/10/12/materi-detoubijtsy-v-novonikolaevske (дата обращения 30.05.2021).

14. Лазарев Н. Н. Время и люди. Воспоминания. С. 19. // Музей истории развития образования в городе Новосибирске и Новосибирской области (МИРОНО)

15. Новосибирский городской архив (НГА). Ф. 200. Оп. 1

16. НГА. Ф. 33. Оп. 1. Д. 75. Л. 75

17. НГА. Ф. 382. Оп. 1. Д. 108.

18. Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства РСФСР. – 1928. – № 35. – Ст. 224.

19. Справочник по городу Ново-Николаевску. 2-е изд. Ново-Николаевск: электро-печатня Н.П. Литвинова. 1912. С. 48

20. Юмина А. Н. Ненужные дети России. [Электронный ресурс] // Библиотека сибирского краеведения. URL: http://bsk.nios.ru/content/nenuzhnye-deti-rossii (дата обращения 11.06.2021).