Следует обозначить несколько теоретических проблем Февральской революции на региональном уровне, которые по-прежнему остаются дискуссионными, но выпали из поля зрения современных историков по ряду причин. Это, во-первых, быстрота падения прежних органов власти и создания новых; во-вторых, характер и особенности двоевластия в Западной Сибири; в-третьих, можно ли Советы в Западной Сибири считать органами власти.

Современников событий поражала та быстрота и сравнительная легкость, с который были упразднены органы власти царского времени и появились новые – Комитеты общественной безопасности и Советы. Современные историки также высказывают мнение, что после того, как власть в столице сменилась, на местах просто не осталось «стержня», вокруг которого держалась прежняя власть. Однако эта легкость относительная. Историк М. В. Шиловский отметил, что политический процесс в Сибири происходил более замедленно, чем в центре страны: «Хотя Петроград определял ситуацию в стране, давил и силой примера, и как реальная власть, тем не менее, положение в регионах определялось не только слепым копированием центра, но и реальным соотношением политических сил» [20, с. 33].

Среди причин и непосредственных предпосылок Февральской революции называют Первую мировую войну, однако «забывают» упомянуть Первую русскую революцию 1905–1907 гг., которая пробудила к активной политической жизни рабочих и крестьян Сибири. Детальное исследование политических процессов провел М. В. Шиловский в монографии «Первая русская революция 1905–1907 гг. в Сибири» [19]. Разумеется, нельзя установить прямую связь между политическими процессами 1905–1907 гг. и Февральской революцией. Соотношение сил в разных городах Сибири, да и в Сибири в целом, за 10 лет существенно изменилось. Однако действия основных классов и политических сил в обеих революциях совпадают, и сбрасывать этот фактор для объяснения «быстроты» Февральской революции нет оснований.

Двоевластие в исследовательской литературе понимается в трех смыслах: 1) период в истории революции, охватывающий февраль – июнь 1917 г.; 2) наличие одновременно двух властей в одном месте; 3) переплетение властей и подчинение одной власти другой. По данной теме имеется монография Е. Н. Бабиковой «Двоевластие в Сибири». В целом сделанные в ней выводы вполне обоснованы, однако за последние 30 лет в исторический оборот введен новый исторический материал, который позволяет уточнить схему взаимоотношений Комитетов общественной безопасности и Советов.

Двоевластие как переплетение властей в период Первой русской революции 1905–1907 гг. рассмотрено в упомянутой работе М. В. Шиловского на примере Читы, Иркутска и Красноярска. Он отмечает, что в Чите установилось двоевластие как сосуществование органов государственного управления (губернатор, полиция, воинские начальники, жандармерия, прокуратура, железнодорожные чиновники) и созданных под руководством комитета РСДРП новых управленческих структур (Совет солдатских и казачьих депутатов, Смешанный комитет по перевозке войск, Союз военнослужащих гарнизона, профсоюзы и т. д.), опиравшихся на многочисленные вооруженные дружины. Более того, губернатор Забайкальской области И. В. Холщевников беспрекословно выполнял требования местного Совета солдатских и казачьих депутатов [19, с. 150–151]. В Красноярске также имел место «классический пример существования двоевластия». Но местный Совет не стал единственным хозяином положения. Губернатор и его аппарат оставались на своих местах, в их руках по-прежнему были банк, казначейство, военный арсенал и некоторые воинские подразделения, которые использовались против восставших [19, с. 166–167].

Обратимся теперь к периоду Февральской революции. В Омске мы видим классический пример двоевластия по петроградскому образцу. В городе сразу же после того, как стало известно о свержении царя, образовались Коалиционный комитет и Совет рабочих и военных депутатов. Но уже 3 марта между ними возникло «недоразумение»: комиссар Лотаков пригласил на должность командующего войсками генерала Милкова, не обсудив его кандидатуру на заседаниях Коалиционного комитета, куда входили представители Совета. Совет резко опротестовал это назначение, и Комитет был вынужден отклонить кандидатуру Милкова. Следующий конфликт произошел 4 марта. Совет постановил поручить новому начальнику милиции организовать милицию в городе, а также расформировать сельскую полицию и организовать вместо нее милицию. Коалиционный комитет к этому времени предоставил право губернатору самому организовывать полицейское управление, и на заседании Комитета возникла продолжительная дискуссия на эту тему, но в итоге было решено согласиться с предложением Совета. На этом же заседании Комитета членом Совета А. Н. Гладышевым было объявлено, что Совет как орган власти войти в Коалиционный комитет не может, оба органа действуют «параллельно и самостоятельно», и хотя распоряжения Комитета как органа власти обязательны, но при решении вопросов, «обращенных к широким массам», обязательно согласие Совета. Аналогично Комитету пришлось поступить при решении продовольственного вопроса и опубликовании Приказа № 1 Петроградского Совета [2, c. 119; 11, ф. Р-661, оп. 1, д. 32, л. 8–9, 16, 24–25; ф. Р-662, оп. 1, д. 1, л. 2; 12, c. 34–35].

В Томске Комитет общественного порядка и безопасности был избран на заседании Городской думы после того, как туда прибыли представители местного комитета социал-демократов. Комитет в ночь со 2 на 3 марта сразу же постановил арестовать представителей старой власти: губернатора, полицмейстера, чинов жандармского охранного отделения. Он подчинил себе военную и гражданскую полицию, освободил политических заключенных, отменил карточки на хлеб. Одновременно с Комитетом в Томске возник Совет солдатских депутатов Томского гарнизона. При этом Комитет действовал как орган власти в городе и губернии, в то время как Совет солдатских депутатов занимался решением проблем Томского гарнизона, назначал и смещал командиров. В то же время Совет оказывал давление на Комитет, когда дело касалось, например, отправки маршевых рот. Комитет же в отношении местного гарнизона действовал через Совет солдатских депутатов [4; 5; 11, 14 мая; 16; 17; 18, ф. 4204, оп. 2, д. 57, л. 5; 21]. Таким образом, и в Томске мы видим классическое переплетение двух властей.

В Новониколаевске инициатором образования Комитета общественного порядка и безопасности выступил социал-демократ В. И. Герман-Каменский. Он убедил биржевиков и членов Военно-промышленного комитета пойти на заседание Городской думы и избрать Временный комитет. Одновременно он призвал создать Совет рабочих депутатов. В Комитете на первых порах ведущие позиции занимали представители эсеров и социал-демократов. Но по мере расширения его состава он пополнился представителями буржуазных организаций и групп, впоследствии оказавшихся в местной организации кадетской партии. Что касается исполнительного комитета местного Совета рабочих депутатов, то 15 его членов были социал-демократами и эсерами, а председателем Совета был В. И. Герман-Каменский. Члены исполнительного комитета Совета принимали активное участие в деятельности местного Комитета общественной безопасности. Между тем, отношения между этими двумя органами не были ясны. 17 марта на совместном заседании Комитета и Совета была предпринята попытка разобраться в этой ситуации. И хотя выступавшие предлагали признать, что Совет рабочих и солдатских депутатов находится в соподчинении к Временному Комитету общественного порядка и безопасности, однако окончательного решения не было принято. Однако с учетом того, что Комитет арестовал жандармов и полицмейстера, постановил прекратить деятельность местного комитета Союза русского народа, организовал продовольственную комиссию, в которую вошло равное количество представителей от Комитета и Совета, то можно считать, что и в Новониколаевске двоевластие как переплетение властей также имело место [1, 4 марта; 3, 20 мая; 5, 16 марта; 7, ф. П-5, оп. 4, д. 268, л. 18–19; 8, ф. Р-1138, оп. 1, д. 3, л. 3; 15].

В Барнауле Комитет общественного порядка возглавил кадет А. М. Окороков, в Бийске – кадет И. Н. Шендриков. Комитеты сразу же заявили, что они представляют высшую власть на территории округа и подчинили себе местную полицейскую власть. Одновременно возникшие Совет рабочих и Совет солдатских депутатов временами оказывали давление на Комитеты. Так, Бийский исполнительный комитет под давлением Совета постановил реквизировать магазины мануфактурных товаров для обеспечения рабочих. Владелец магазинов обратился с протестом к томскому губернскому комиссару Е. Л. Зубашеву, однако добиться отмены решения Комитета не смог. Аналогичная ситуация сложилась в Камне [3, c. 35; 6, ф. П-1061, оп. 2, д. 37, л. 1; 7, ф. П-5, оп. 2, д. 839, л. 5–6; 8, ф. Р-166, оп. 1, д. 5, л. 11, 78–79; 14, c. 30; 15, 8 марта].

Если сравнить теперь ситуацию 1905–1907 гг. и 1917 г., то можно провести определенные аналогии между тем, как действовали основные классы и политические партии, их целями, соотношением сил и способами действия. Однако есть и определенное отличие. В первой революции отдельные сибирские Советы оказались под пролетарским влиянием и смогли диктовать свою волю органам царской власти, но общая ситуация в стране не позволила им закрепить свой успех. После Февральской революции Советы оказались под влиянием мелкобуржуазных партий и заняли соглашательскую политику. Уместно сравнить также ситуацию весны 1917 г. с сентябрьским периодом. Во втором случае Советы существовали и действовали как органы власти, но уже не было ни переплетения властей, ни подчинения одной из них другой, т. е. двоевластия как своеобразного явления послефевральской политической борьбы не было.

Обратимся к третьей проблеме – о Советах как органах власти. В Омске Совет рабочих и военных депутатов уже 5 марта решил «немедленно приступить к организации заводских комиссий, профессиональных союзов рабочих и служащих, трудового крестьянства»; как упоминалось выше, арестовал представителей старой власти и организовал милицию. Совет также установил контроль над ценами и распределением продовольствия и организовал продовольственный комитет, Омский Совет крестьянских депутатов, отдел по борьбе с контрреволюцией; объявил о введении 8-часового рабочего дня; пополнил своими членами Городскую думу, «не ограничивая их число». Коалиционный комитет, отстранив от власти наиболее одиозных представителей старого режима, постарался сохранить в неприкосновенности весь остальной губернский аппарат; попытался «упорядочить» шедшие в городе митинги, не имея возможности их прекратить; всячески затягивал освобождение от служебных обязанностей по месту работы или службы членов Совета – рабочих и служащих правительственных учреждений и предприятий с сохранением жалования и т. д. Но в итоге Совет стал полновластным органом в Омске, а Комитет 25 марта принял решение о своей реорганизации «на началах всеобщего представительства». 26 мая Совет принял решение о том, что «дальнейшее существование Комитета нецелесообразно», однако в результате решения Городской думы Коалиционный комитет был реформирован и продолжил свое существование, но Совет вновь не признал за ним функции власти, а допустил лишь контроль Комитета за комиссарами Временного правительства. Таким образом, в Омске, в отличие от Петрограда, Совет реально контролировал и ограничивал деятельность Коалиционного комитета [11, ф. 438, оп. 2, д. 39, л. 1; ф. Р-662, оп. 1, д. 10, л. 1; д. 32, л. 36–37; д. 35, л. 1; ф. Р-662, оп. 1, д. 1, л. 2, 6, 12, 18, 30–31, 101; д. 63, л. 1, 4–5; 12, c. 43–44; 13, 22 марта (4 апр.); 18, 25 марта (7 апр.), 3 (16) июня, 10 (23) июня, 16 (29) июня].

Бийский Совет рабочих и солдатских депутатов добился введения 8-часового рабочего дня на предприятиях города, организовал комиссию по нормированию цен на продукты, провел снижение цен на 30 % [3, c. 49–50]. Он оказывал «давление» на Комитет, но соотношение сил оказалось в пользу Комитета, и Совет был вынужден ему подчиниться.

Источником власти Советов был почин снизу, однако возглавлявшие их эсеры и меньшевики, по праву гордясь революционными переменами, оказались в плену доверчивости к буржуазным группам, не поняли классового значения двух властей и в итоге, как и в Петрограде, сдали реальную власть Комитетам.

Библиографический список

1. Алтайское дело. Новониколаевск, 1917.

2. Бабикова Е. Н. Двоевластие в Сибири. Томск: ТГУ, 1980. 159 с.

3. Борьба за власть Советов на Алтае: ист. очерк. Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1957. 461 с.

4. Ган Б. Февральская революция в Томской губ. // Северная Азия. 1927. № 1. С. 3–7.

5. Голос Сибири. Новониколаевск, 1917.

6. Государственный архив Алтайского края.

7. Государственный архив Новосибирской обл.

8. Государственный архив Томской обл.

9. Известия Омского Совета рабочих и военных депутатов, 1917.

10. Известия Совета солдатских депутатов Томского гарнизона, 1917.

11. Исторический архив Омской обл.

12. Омские большевики в период Октябрьской революции и упрочения советской власти (март 1917 – май 1918 г.): сб. док. материалов. Омск: Обл. кн. изд-во, 1958. 277 с.

13. Омский вестник, 1917.

14. Революционные события и Гражданская война в Алтайской губ., 1917–1922 гг.: хрестоматия. Барнаул: Алт. полигр. комбинат, 2001. 528 с.

15. Свободная Сибирь. Новониколаевск, 1917.

16. Сибирская жизнь. Томск, 1917.

17. Смирнов И. Февральская революции в Томске // Северная Азия. 1927. № 1. С. 8–12.

18. Центр документации новейшей истории Томской обл.

19. Шиловский М. В. Первая русская революция 1905–1907 гг. в Сибири. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2012. 320 с.

20. Шиловский М. В. Политические процессы в Сибири в период социальных катаклизмов 1917–1920 гг. Новосибирск: Сиб. хронограф, 2003. 427 с.

21. Шотман А. Февральская революция в Томске // Пролетарская революция. 1927. № 2/3. С. 252–277.