Опубликовано: Голодяев К.А. Бараба изначальная // Каинску-Куйбышеву 300. Материалы межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 300-летию города Куйбышева / Каинска Новосибирской области, 240-летию присвоения Каинску статуса уездного города, а также 85-летию образования Новосибирской области. (Куйбышев, 12-13 октября 2022). Новосибирск: управление Государственной архивной службы НСО. 2022. С. 110-122

Ранее аборигенное население лесостепной полосы Западной Сибири (мы говорим о начале 1-го тысячелетия н.э.) генетически было связано с северными, лесными угорскими племенами. С середины VIII века это положение изменилось. Под влиянием групп центральноазиатского происхождения северные культурные связи практически исчезают. Население лесостепи оказалось более тесно связано с пришлыми южными тюркскими племенами.

У исследователей, работавших в Сибири в первой половине XVIII века, на сей счёт были расхождения. Так, Даниил Мессершмидт в своем дневнике отмечает: «прибыли в деревню, называемую Bochea (Бохеа). Здесь узнали от одного барабинца, что они (барабинцы) сто лет назад были одним народом с остяками и говорили на их языке. Но так как вокруг них жили одни татары, то они со временем потеряли свой язык. Свое имя “барабинцы или бараба” они имели уже тогда, но что это слово значит и почему они не называют себя остяками, он сказать не может».[1]

Шведский картограф и этнограф Филипп Страленберг также считал «барабинских татар и остяков за один народ», но историограф Герхард Миллер, оспаривает это утверждение, придя к выводу, что «как остяки, так и барабинцы едва ли когда-либо признают родство между собой».[2]

Современные же исследователи, вооруженные результатами анализа ДНК, всё-таки не отклоняют северный компонент. Этническая общность нового антропологического типа коренного населения западносибирской лесостепи – сибирских татар сложилась в  результате северно-центральноазиатской ассимиляции.Они «располагаются в ряду народов, относящихся к западно- и южносибирскому антропологическим типам, в генофондах которых столь же ярко проявляются процессы метисации, и занимают пограничное положение между угорскими и тюркскими народами <…> В большей мере они сближаются со средне-центральноазиатской группой преимущественно тюркоязычных народов Это может трактоваться как присутствие в генофонде тоболо-иртышских татар и “сибирских”, и “центральноазиатских” монголоидных линий мтДНК, при этом Средняя-Центральная Азия видится основным “донорским» регионом”.[3]

Военные коллизии прошли мимо этой территории. После XIII века изредка показывались тюрки и монголы восточной части Золотой Орды - Синей. Археолог Александр Адамов утверждает, что в то время, когда сформировалась Орда, в Новосибирском Приобье смена культур также не произошла. Иными словами, пришельцев здесь не было, и у власти стояли местные лидеры. Коллективный труд новосибирских археологов под руководством Вячеслава Ивановича Молодина так характеризует этот период:«Эти события стали, пожалуй, одной из последних значительных вех в процессе этногенеза, завершившегося со сложением Сибирского ханства. В итоге, в лесостепи, как результат культурного и этнического слияния тюркского и угорского населения с преобладанием южного компонента, появилась новый этнос – барабинские татары»[4] – я бы точнее выразился – барабинцы.

Именно их следует считать коренным населением нашей области, автохтонами, т.е. первыми поселенцами, чьи потомки до сих пор живут на этой земле, а предки которых закрепились на ней ещё до нашей эры. Говоря «барабинцы», мы подразумеваем и здвинцев, и чановцев, и убинцев, всех жителей на несколько сот вёрст вокруг – ведь барабинцы понятие обобщающее, происходящее от древнего народа.

Несколько лет назад работа археологов под селом Венгерово позволила даже выделить новую культуру человека эпохи неолита (это около 7-8 тысяч лет назад). Эту этнокультуру так и назвали «барабинской».

В Здвинском районе также находится старейший археологический памятник на территории нашей области. Вот здесь, в нескольких километрах от Здвинска, на берегу озера Чича, в бронзовом веке был расположен город. На аэроснимках можно увидеть контуры построек на площади в два десятка гектара. Под слоем земли в полметра открылись около 300 сооружений, улицы, кварталы, оборонительные сооружения, даже захоронения. Площадь города до 240 тысяч квадратных метров, а его население ученые определяют до двух тысяч человек. И это почти 3 тысячи лет назад. Древнему городу дали название Чичабург.

Территория проживания барабинских татар в ХIV веке простиралась от южных границ Васюганской низменности на севере, где они соседствовали с селькупами и хантами, и практически до Кулундинской степи на юге. На западе их земли смыкались с землями тарских татар, а на востоке кочевья охватывали район озера Убинское.

Впервые более-менее подробно Барабинская земля описана в 1697 году Семёном Ремезовым. Были у средневековых барабинцев и укрепленные поселения - Тюменское городище на озере Чана (Чаны) в Купинском, Чиняевское городище на острове Чиняиха средь Чановского озера, Игнатьевское и Вознесенское городище (Тон-Тура) на речке Омь в Венгеровском районе.

Вот как пишет об этом городище академик И.П. Фальк, бывший здесь в 1771-1772 годах: «Бараба имеет много остатков древних жителей, из коих мне известны следующие. Следы Тонтуры при деревне сего названия, занимают полуостров, образуемой южной дугою Ома, около возвышенной площади в перечнике в одну версту, татарское название означает город Тора. Сказывают, что оная была столицею некоего хана».[5] На северной границе Колыванского района на левом берегу реки Уень также находится комплекс разновременных объектов Юрт-Акбалык (городище Паш-Тура, могильники).

Барабинцы долго сохраняли языческие верования, поклонение деревьям – березе, сосне. Их шаманы — Kamlada имеют волшебный бубен Tungur, или Tung-ir. <…> В середине бубна изображен идол — Joese, спереди он покрыт тряпочкой и напоминает Ongo бурят. Шаманские действия происходят в темноте, так же как у якутов.  <…> При шаманстве они упоминают только одного духа-прорицателя — Zalu и верят, что через него узнают много неизвестных вещей. <…> О боге они говорят, что существует только один бог — BrotKutai. Утром, когда встают, они говорят: JallajaKutai. Наряду с богом признают они и дьявола, которого называют Jasaiet, Jek, Chan или Sultan (Шайтан – К. Г.). Утром призывают они его и говорят: Jasaretjamadath. По их представлению, дьявол живет на севере. <…> Барабинцы не употребляют в пищу кровь ни от скота, ни от птиц. Жертвы JasaretSultan’y они приносят следующим образом. Между двумя деревьями протягивают веревку с севера на юг и на нее вешают куски заячьей шкуры, старые тряпки, куски от всех животных и птиц, которых они ловят. Кроме того, барабинцы почитают солнце, луну и огонь».[6]

У них была уникальная, интереснейшая культура. Мужчины стригли волосы на голове, оставляя толстые усы и клочок на подбородке, некоторые носили косу. Женщины забирали волосы в две косы, а в ушах носили большие серьги, девушки заплетают волосы в несколько кос, вплетая в них конские волосы и украшая различными предметами. «Мужчины и женщины не имеют обычая, как другие татары, стричь и выщипывать волосы на тайных местах».[7]

Илл. 1. Барабинцы. Авт. А.Кастелли, помот ил Е.М. Корнеева к кн Народы России,

опубл. Д. Феррарио в 1818 году

Женились только на девушках не своего рода и имели не более двух жен. Ребятишки ходили голые до пояса и развлекались «вертушкой» — вращением по кругу на большой доске, нанизанной в середине на кол.

При разводе дети оставались с отцом. Если дети рождались мёртвыми или умирали вскоре после рождения, их хоронили следующим образом: гроб с ребенком привязывали к столбу или верхушке дерева, и он находился там пока не сгниёт и не свалится сам. А уж потом захоранивали в землю – мол, «эти дети еще не ступали на землю и поэтому еще не достойны быть в нее зарытыми».[8]

Взрослых погребали тоже в лесу, с криками-причитаниями оплакивания Kutaim. «Покойников привязывают к доске во всей одежде и несут покойников ногами вперед, а родственники сопровождают процессию с громким плачем. При погребении женщины расплетают свои косы и рвут их, но никогда не обрезают, ногтями расцарапывают себе лицо до крови»[9] и повторяют это в течение восьми дней, а иногда и до четырех недель.

Древние барабинцы занимались скотоводством, рыболовством, но в основном хлебопашеством – овёс и ячмень, из которого делали крупа — Kurmatsch и ежедневное блюдо Ura. Дававшая им пищу степь называлась Barabu (на картах можно встретить Вагаmа или Barawa).

Илл. 2. Вклейка к листу 93 «Хорографической книги» Семёна Ремезова. 1697 г.

На карте мы видим много интересных пометок – народы, их поселения, дороги, фамилии, комментарии (ориентировка карты обратная – юг сверху). Через несколько лет карта получили развитие в «Чертежной Книге Сибири» того же Ремезова на листах «Чертеж земли Тарского города» и «Чертеж Земли Всей Безводнойи малопроходной Каменной Степи».

Барабинский язык сочетает в себе лексику «тюркской кыпчакской (сочетание волжско-уральского и казахского ее пластов) и алтайской групп».[10]

Объясняя значение слова «Бараба», Герхард Миллер писал: «Волость Бараба имела всегда преимущество перед всеми остальными волостями из-за знатности живших там людей, а также из-за числа ее жителей. Поэтому татары называют ее Улу-Бараба, и вся местность между Иртышом и Обью получила у русских название Барабы или Барабинской степи, а все прочие тамошние волости названы по ее имени Барабинскими волостями».[11]

«В Сибири же немного таких плодородных мест, настолько богатых реками и покрытых такими великолепными березовыми рощами, как именно область барабинских татар. К югу от нее, вверх по Иртышу, до гор, которые отделяют Сибирь от страны калмыков, находится действительно степь. На северной же стороне до самой реки Оби наоборот тянутся густые леса и болота»[12] - продолжал Миллер.  Плюс озеро Чаны - прекрасное место рыбного промысла и охоты.

В XIV-XVI веках сложились основные группы сибирских татар.  Даниил Мессершмидт пишет: «юрты или деревни барабинских татар не имеют постоянных названий, а называются по старейшим, знатнейшим и богатейшим. Когда таковой умирает и не оставляет никаких мужских наследников, то деревня или юрта получает другое имя».[13] Вок­руг Барабы, бывшей поначалу самоназванием лишь одного из родов стали группироваться остальные объ­единения племён, и постепенно этот этноним рас­пространился на всех окрестных жителей Барабинской лесостепи. К ним относят племена: барама, терена, тураш, кирпики, келебе, каргалы, лугуй.

Много веков барабинцы жили в одиночку. И в то время, когда вокруг — от Тывы до Тюмени — уже были не просто очаги цивилизации, но и ранние государственные образования (Джунгарское, Ишимское, Тюменское, позже - Сибирское ханство) буферная территория нынешней Новосибирской области была предоставлена сама себе.

Во главе отдельных групп барабинцев стояли мелкие правители, именуемые князцами, вокруг которых были «лутчие люди» из числа наиболее зажиточных и знатных жителей. Они выполняли роль «дружинников» князцов, осуществляя их военно-административные поручения, например, сбор податей или конвоирование караванов. Были, конечно, и бедные, и захребетники. Достаточно широко была распространена и работорговля, в т.ч. своими сородичами. Впрочем, ее не чурались и русские, жившие здесь впоследствии.

Лишь в 1563 году, после того как бухарский хан, шейбанид Кучум узурпировал власть в Тайбугидском княжестве Бараба была фактически завоевана Сибирским ханством и обложена ясаком. Тем не менее, барабинцы сохраняли некую автономность и имели с татарами союзнические отношения. Наместником Кучума в Барабе был Буян-бий, резиденция которого находилась в городе Тон-Тура.

После захвата Ермаком столицы ханства Искера, Кучум отошёл на восток, в Барабу, которая стали приграничьем. «В дальнейшем заботы были направлены <…> на покорение барабинских татар, которые не были еще подчинены русским. Было потрачено также много усилий»[14] – пишет Герхард Миллер. И это вылилось в упорное вооруженное сопротивление, которое длились несколько десятилетий.

Барабинский поход начался с наступлением весны 1594 года. Первый воевода вновь поставленного города Тара, князь Андрей Елецкий «имел целью, силою или добровольно, подчинить русским тамошних татар, которые до того платили дань хану Кучуму и ногайскому мурзе Алею».[15]

Следующей весною в поход отправляют письменного «голову Бориса Доможирова да голову Своитина Рупосова, а с ними служилых людей числом 483 человека воевати волостей… <> пришли под городок под Тунус, стоял в волости в Чангуле; а в городке сидело татар изменников 40 человек с женами и с детьми; и из городка де вышли татарове и с ними билися, и на вылазке тех татар побили, и языки поймали, и городок Тунус взяли, а на вылазке убили 17 человек, а лутчева человека Чангулу мурзу взяли жива, а с ними взяли 5 человек, и городок сожгли, и Чангулу волость и Любу волость воевали, а в них были ясачные многие люди. А Турашские волости, послыша войну, что идут их наши люди воевати, все татарове за всю свою Турашскую волость пришли к головам к Борису и к Своитину Рупосову бити челом, чтоб их мы пожаловали, воевати не велели, а велели их держати под нашею рукою, а им бы нам служити и ясак платити, чем их мы обложим, и нам шертовали».[16]

В 1598-м казаки продолжили «истеснение» хана Кучума. 15 августа тарский воевода, князь Андрей сын Матвеев Воейковс войском настиг кучумовских татар в центральной части Барабы, на Убинском озере, а 20 августа нанёс окончательное поражение хану в сражении у устья реки Ирмень, при впадении её в Обь.

В период с 1595 по 1624 годы русские, вооруженные «вогнанным боем», привели Барабупод «высокую, государеву руку», к присяге Борису Годунову и были объясачены. Но население Барабинской степи в то время уже платило алман белым калмыкам — Теленгутскому государству, граница которого проходила по южному берегу Чанов, рекам Карасук, Чулым. И хотя в это время теленгуты вели ожесточенную войну с Алтын-ханами и ойратами, тем не менее, время от времени, они контролировали и в свое северное пограничье. Известна тяжба по челобитной барабинца Акбулата тарскому воеводе, в которой белые калмыки обвинялись в пленении и убийстве его родственников.[17]Таким образом, барабинские татары стали теперь двуясачными, т.е. платили дань и белым калмыкам, и русскому государю.

Согласно податных списков в начале XVII века в верхних волостях Тарского уезда насчитывалось взрослого мужского трудоспособного населения 331 человек. Имея ввиду, численность среднестатистической семьи народов Сибири того времени в пять человек, можно принять расчёт населения Барабы в начале XVII века примерно за 1600 жителей.

Уже в сентябре 1606 года впервые тарский воевода Сила Гагарин сообщил о появлении в Прииртышье джунгартайши Урлюка, которые заняли промысловые места ясачных татар, взяв часть из них в плен. Рубежи явно нужно было оборонять.

В документах Сибирского приказ сказано, что в 1608 году «послали б есте голову Олексея Поленова городового места досмотрити у соленого озера или на Оми реке по конец наших ясачных волостей, в котором месте пригож, чтоб было место крепко и угоже на пашню и на козьбу и на звериные и на рыбные ловли».[18]Исследователи предполагают, что речь идёт от Ямыш-озере, но известно, что у озера нет пашни и строительного леса, «а прилегла степь, чистое место, земля, песок, а трава ростет на степи типец, невелика, в вершок <> лесных мест в лодке ехати два днища; а вниз по Иртышу займищ лесных мест по обе стороны много; а лес в займищах тополник, а иного никакого лесу нету<> А пашни пахати у соляного озера и вверх по Иртышу по обе стороны Иртыша отнюдь нелз и хлеб не родитца, потому что земля песок и трава не ростет; а вниз по Иртышу пахотных мест черной земли до Оми реки нету<> где сено косить нету».[19]Да и сам острог там был поставлен лишь в 1626 году.

Историк-краевед Георгий Катанев в контексте до 1611 года пишет, что «на самой р. Оми, в двух днях пути от ее устья устроен постоянный так называемый Барабинский караул из тобольских и тарских казаков, наряжавшихся туда погодно»^[20]. На правом, русском берегу на одном из отдельно стоящих деревьев был вырезан граничный знак – конный воин в полном вооружении. Ещё восточнее был поставлен и Убинский острог, первый на территории будущей Новосибирской области. Историк К. В. Волкова пишет, что оба этих острожка были «наскоро выстроены в 1625 году».[21]

Началось насильственное крещение барабинцев, разрушение бесовских идолов, вырубка священных деревьев. Кроме того, местное население обложили непомерной данью, а торговцы занижали оценку пушнины. Кыштымы столкнулись с самоуправством и злоупотреблениями сибирской администрации. Например, в нижней Коурдакской волости ясачный оклад составлял по 6 соболей с семьи, с постройкой в 1594 году Тары был установлен в 9 соболей, а к 1601 г. составил уже 12 соболей. Тех, кто отказывался платить такой размер ясака, служилые били «железною палкою».

Ясачные неоднократно «заявляли требование о поверке цифры обложения»[22] и ревизией 1627 года были обнаружены случаи злоупотребления местной администрации — внесением в списки данников лишних податных единиц, которые «писали их ясачных людей старых и малых и увечных людей, которые на зверовья ходить не могут, а иных де писали одних людей вдвое, а иных писали мертвых живыми <…> которые побиты и в полон пойманы<…>которые не сысканы и преж сего не бывали»,[23] о чём и было отписано в Москву. Жители семи волостей Тарского уезда (к барабинцам тогда причисляли население волостей: Барабинской, Тунусской, Любинской, Турашской, Чоинской, Теренинской, Карагайтинской)[24] сверх своего оклада внесли более 600 соболиных шкурок.В ответе на отписку Государь царь  повелел «на тех людей, кто их чем изобидил и продажу им какую учинил, или посулы и поминки имали, давати суд праведной, и сыскивати накрепко, и росправу и оборону от рускихъ и от всяких людей велел чинити, и во всем их велел беречь, <…> велел имати ясаки рядовые, как кому мочно заплатити, смотря по вотчинам и по промыслам<…> а с бъдных людей, кому платити ясаку не мочноимати ясаков не велел».[25]

Также колонизаторами широко практиковалось аманатство. Для того, чтобы выплата ясака не задерживалась и была в полном объеме, от каждого ясачного рода брались аманаты, т.е. заложники. Аманаты брались в основном из знатных семей, на определенный срок, по истечении которого заменялись. Аманатство было постоянным источником недовольства русскими.

Тем временем, старший сын Кучума Али собрал войско, которое насчитывало более тысячи воинов. Оно кочевало южнее, в верховьях Иртыша и Ишима, но вместе с «колмакскими людьми» наведывались и в Барабу, и тоже собрали ясак с населения.

Осенью 1618 года между Омью и озером Чаны случилось военное столкновение русских с черными калмыками (ойратами). Тогда отряды, посланные тарским воеводой «многих колмацких людей... побили и улусы их погромили и полон многой поймали».[26]

Но ойраты продолжали свои опустошительные набеги на русских кыштымов. Летом 1626 годаойраты-курчаки, «с стоявшим во главе их «черным мужиком» Кексешом, которые в количестве до 200 человек прикочевали к верхним тарским волостям Барабе и Теренье, отняли зверовую добычу и бобровые речки, убили двух человек и вообще теснили тарских ясачных людей».[27]

Осенью ойраты осадили Барабинский и Убинский острожки и разграбили верхние волости. 5 сентября атаман Поспел Голубин сообщал из Барабинского острога, что «посылал служилых людей под улусы тайш Табытая и Сенгула, меж Омью и Чаном озером, в полуднище, но калмыки их прогнали и появились сами под Барабинским острогом, где был у них бой с служилыми людьми, к которым на помощь пришли с Убы озера из летнего острожка служилые люди и убинские татары, в виду чего калмыкам пришлось отступить».[28]

Для их удержания на Чаны, куда прикочевала жена тайши Мангыта, на переговоры был послан тарский сын боярский Ерофей Заболоцкий. Он недипломатично заявил ей, «чтоб она с твоей государевой земли откочевала прочь и ясачных людей зверовые добычи и рыбные ловли очистили; а только с твоей государевы земли прочь не отойдет, и ты, государь, велишь на них послать твоих государевых ратных многих людей с вогненным боем».

На что получил резонный ответ, что она не просто не уйдёт, но ещё и будет «имать» ясак с барабинцев, и поставит в прикрытие от государевых людей «людей своих человек с 200 и больше». Заболоцкий поспешил ретироваться в Барабинский острог, а к тайшихе посылал Мишку Микитина с товарищи трех человек, а она их «велела перед собою бить и велела ограбить; и они де у нее утекли ограблены донага».[29]

В январе 1627 года тарские воеводы Степан Исленьев и Иван Аргамаков сообщали в Москву, что «пришли колмацкие люди войною на верхние волости в Тунус, в Любу, в Тураши, в Барабу, в Чой, в Тереню, а иные колмацкие люди пришли близко Тарского города в ясашные волостные места <…> и ясашным людям в промыслах учинили тесноту <…> ясачных людей в волостях побили, а иных в полон и лошади и животы поимали».[30] После переговоров тайшаТабыдай пообещал весной пленных отдать.

Во избежание провокаций, из Москвы был наложен запрет на дальнейшие военные посылы на калмакских людей. Не дождавшись поддержки Тары, ограбленные барабинцы сами «пошли «исходом против калмыков в марте 1627 г., причем «погромили Талай-тайшина племянника», взяв ясырь, который на следующий день пришлось вернуть, так как догнавшие их калмыки их «осадили» и заставили «помириться и меж собяшертовать».[31] Этот самовольный поход не остался незамеченным воеводой Тары. Татары были заключены в тарскую тюрьму.

Конечно, всё это вызывало недовольство барабинцев. Уже тогда, из-за отсутствия военной защиты, от них прозвучали угрозы сжечь злой город Тару.

Летом улусные люди тайшей Шигая и Шухтея вновь осадили Бабинский и Убинский острожки. Нападение было отражено и в августе отряд тарских служилых людей и татар под командо­ванием голов А. Кропотова и А. Кокошина, вместе с местным населением разгромили улусы Шигая и Шух­тея у озера Чаны. Ойраты вроде бы ушли в степь, но вскоре вернулись разорив Барабинскую волость и вновь осадив острожек.

Следующей весною посланный «за ясаком в верхние волости Тарского уезда Богдан Байкач, уступая требованиям ясачных людей, “вотчины” которых на Оми грабили калмыки, отправился с ясачными людьми в поход против калмыков; на бою они убили 5 калмыков и “5 изб у них сожгли” и взяли ясырю, женщин и детей 15 человек, а также 20 лошадей, 3 верблюдов, 2 куяка, тулупы и войлоки».[32] Поход против калмыков вновь был резко осуждён Тоболькой администрацией. Вернувшийся в Тару Байкач, был взят под стражу и перевезён в Тобольск, а добытый «колмакский ясырь», состоявший из улусных людей сына торгоутского тайши Урлюка, и «погромную рухлядь» был сыскан и возвращён тайше.

В апреле 1628-го тарские воеводы князь Юрий Шаховский и письменный голова Михаил Кайсаровпишут царю Михаилу Федровичу: «А от Тарского, Государь, города Омское устье в пяти днищах, а судовым ходом вверх по Иртышу до Омского устья 10 днищ; а в то б место твоих государевых людей в Барабу на береженье не посылать оберегать ясачных людей от колматцких людей из того острогу, потому что тарским служивым людям вБарабинском остроге нужда великая, запасов завести на год конями на вьюках немочно, а водяного пути в Барабинской острог нет».[33] Царь разрешил «свесть» Барабинский острог «чтоб люди не вдвое были», взамен велев «на Омском устье острог поставить и пашни завесть».[34] Так вместо Барабинска спустя век зародился город Омск.

Быть может, не сэкономив, и укрепив тогда Барабинский острог, история покорения Сибири пошла бы несколько по-другому.

Вскоре настала «точка предела». Тарскими воеводами была выявлена задолженность по ясаку. «Лутчие люди» верхних волостей, ответственные за сбор ясака, были вызваны в город с требованием внести недостающую за 1626-1628 пушнину. Татарские князьки заявили, что внести ясак им нечем, поскольку люди совершенно разграблены и разорены. Тогда их жеёоко наказали - выпороли и били по пяткам, «били де их правеже разув».[35]

После этого князьки Чойской и Теренинской волости внесли часть ясака, а остальные «отпросились» в свои юрты для его сбора. Несправедливое требование задолженности, а ещё более экзекуция «лутчих людей» вызвало среди татар закономерный взрыв возмущения. От произвола воевод «им стало за сердцо».[36] Барабинский князёк Когутей выступил с призывом не только не давать ясак и отказаться от русского подданства. Его поддержало население, князьки волостей Терени (Кушлудук), Кулебы (Енбай). Фактически восстало все татарское население Барабы и Прииртышья.

В июне 1628 года «князец Когутейка» с товарищами учинил «воровство» всех верхних волостей: «барабинцы и теренинцы и чойцы и кулебинцы, и Любайские».[37]В первую очередь, нападению подвергся ближайший Барабинский острог. «Прибежал в Тарский город юртовской татарин Бекмаметко Килмаметев, и сказал нам холопам твоим: был де он на бережении в Барабинской волости с Еремеем Пружининымс товарищи; тому де ныне 17 день, как Барабинские волости татаровя да с ними Чюйские и Теренинские да Кулебинские своровали, тебе государю изменили, русских людей Еремея Пружинина стоварыщипобили, а их де юртовских татар ограбя, отпустили и острог в Барабе сожгли. И пришло де было изменников тех волостей татар, которые тебе государю изменили, в Тунускую волость со сто человек, и звали де они с собою тех волостей татар итить под Тарской город».[38] Старским сыном боярским Пружининым были побиты 18 человек литвы и конных казаков «за то, что де он им стал делать насильство». Следом Аблай-Керей с большим войском, составленным из своих воинов и присоединившихся восставших барабинских татар сжег восточный, «украинный» Убинский острог. Все деревни вокруг острога была разграблены и сожжены.

Восставшие пожгли и свои юрты, после чего ушли за р. Омь. Танатаров с аялынцами к южному берегу оз. Чаны, а Когутей с барабинцами и остальными ещё дальше — к верховьям Каргата и Чулыма, с намерением ехать к калмыкам, откуда «их уже нельзя было достать даже силой».[39]

Также они разослали гонцов с призывом поддержки и непризнания белого царя. Сразу появились сторонники: внуки хана Кучума, борющиеся за возрождение Сибирского (Кучумова) юрта: Аблай-Керей (Аблайгерим), Девлет-Керей, Тауке и Бука султан. Поддержали и ойраты Хара-Хулы и телеутский князь Абак.

Регион волнений расширялся и даже дошёл до Иртыша и самой Тары, где в начале апреля 1629 года выступили подгородные аялынские татары во главе с князьком Кочашем Танатаровым и юртовским служилым татарином Неврусом Евгаштиным. Татары были недовольны относительно низкой государевой платой за воинскую службу, которая была значительно ниже, чем в «тыловых» Тобольске и Тюмени.

Они осадили Тару и разорили немногочисленные подгородные русские деревни, где «жен и детей побивали и в полонимали».[40] Тара оказалась под угрозой, из Тобольска немедленно была выслана помощь – тобольские головы Федор Елагин и Богдан Аршинский. Разграбив и сожгя постройки и запасы сена русских, восставшие быстро ушли в озерную Барабу.

Теперь уже мужи тарские хлопочут перед государем о царском денежном и хлебном жаловании, дескать от изменников «оскудели и одолжали великими долги, в женщинами и детишками в разоренье стали <…> в конец не погибнути и голодной смертью не умереть, и розно не разбрестисть».[41]

Москва оперативно меняет в Таре «лихоимных» воевод. Новым — тобольским головам Исааку Байкову и Фёдору Волкову указано сообщить восставшим об опале прежних и снятии излишнего ясака.

В июле служилые отправились по следам, и нашли повстанцев около Чанов. «У них была богатая добыча: лошади, рогатый скот и разные запасы, захваченные в Тарском уезде; взятые ими в плен русские исполняли у них работу рабов. Русские произвели смелое и удачное нападение. Были отбиты не только пленники и отнята добыча, по и большинство изменников были при этом убито. 150 человек спаслись бегством и присоединились к барабинскому князцу Когутайке».[42]

Попытки уговорить барабинцев «отстать от измены» поначалу увенчались спехом. На переговоры были отправлены сын боярский Богдан Байкачсо служилым татарином Евгаштой Икбакмасовым и муллой Арапом Тарыбердиевым. Они нашли повстанцев на «Каясакте урочище близ колмыков»[43] и пообещали Когутею виновных в тесноте и обидах «сыскивати всякими сыски накрепко, а по сыску тем людям велено указ учинить безо всякого пощажения»[44] в присутствии челобитчиков на очную ставку. Но договор не состоялся, поскольку вскоре в степи «барабинские татаровя  русских служивых людей 3 человек убили и животы их поимали, а их (остальных – К. Г.) ограбя отпустили»,[45] а у Когутея не было нужды добровольно вновь вставать под руку «белого царя».

Грубые ошибки, допущенные тарскими воеводами Шаховским и Кайсаровым повлекли для Русского царства реальную угрозу территориальных и экономических потерь – сожжены пограничные форпосты, население ясачных волостей ушло к калмыкам.

Весной 1629 года на берегу озера Чаны собрались «лутчие люди» из барабинских, тарских, чатских, томских татар, теленгутские князья и царевичи Кучумовичей. Был сформирован антирусский союз. Аблай-Керейпринял желанный ханский титул. Сибирское ханство было восстановлено, хотя и ненадолго.

Летом того же года новый сибирский хан вновь осадил Тарский город...

Возникновение военного союза против Русского царства было стратегическим просчётом царства Михаила Фёдоровича. Он вылился в длительную русско-теленгутскую войну по всей территории Приобья и Прииртышья с осадами Тары, Томска, сжиганием Чатского городка, Чингиза, полевыми столкновениями.

Изменение границ Русского царства в Среднем Прииртышье и Барабе после восстания сибирских татар в 1628-1635 гг. [46]

Та эпоха войн в Сибири закончилась победой Русского Царства, но барабинцы и в 1721 году платили ещё два ясака – «русскому царю и калмыцкому Хан-Тайше. Ясак состоит из 3-х красных лисиц с каждого человека для уплаты русским и из 2 лисиц — для уплаты Хан-Тайше».[47]

Полноценная русская колонизация барабинской и северной части кулундинской степей стала возможна лишь уже после ухода отсюда калмыков.

Список литературы:

1. Абакиров М. Ш. Этнодемографическая ситуация у барабинских татар Новосибирской области. Цит. по: [Электронный ресурс] // Татарская виртуальная гимназия URL: http://tatar.org.ru/articles4.html (дата обращения 12.03.2015).

2. Алисов Д. А., Гончаров Ю. М. и др. Тара в XVI–XIX веках – российская крепость на берегах Иртыша. Омск: Амфора. 2014. 330 с.

3. Бахрушин С. В. Сибирские служилые татары // Научные труды. М.: изд-во АН СССР. 1955. Т. III, ч. 2. С. 153–175.

4. Молодин В. И. Бараба в эпоху бронзы. Новосибирск: Наука. 1985. 200 с.

5. Молодин В. И. Бараба в древности: автореф. дис. … д-ра ист. наук. Новосибирск, 1983. 36 с.

6. Трепавлов В. В. Кучумовичи и калмыки: геополитический мезальянс // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. 2011. № 1. С. 22–34.

7. Худяков Ю. С. Взаимодействие российских властей в Сибири с телеутами в борьбе со сторонниками восстановления Сибирского ханства // История, экономика и культура средневековых тюрко-татарских государств Западной Сибири: материалы II Всероссийской научной конференции. Курган: изд-во Курганского гос. ун-та. 2014. С. 86-88.