«Всё идет в свой черед». Городской демографический календарь в Сибири второй половины XIX – начала XX в.

 
 

Зверев Владимир Александрович,

доктор исторических наук,

профессор кафедры отечественной и всеобщей истории НГПУ

 

«Всё идет в свой черед». Городской демографический календарь в Сибири второй половины XIX – начала XX в.

Опубликовано: Зверев, В. А. Городской демографический календарь в Сибири второй половины XIX – начала XX в. / В. А. Зверев // Культурологические исследования в Сибири. – 2008. – № 1 (23). – С. 68–74.

В начале 2000-х гг. автор настоящей статьи предложил внести в словарь социальной истории, культурологии, этнологии, демографии понятие народного демографического календаря [9]. Народный демографический календарь (НДК) определяется мною как общепринятый в конкретной социальной среде, объективно и субъективно обусловленный устойчивый способ хронологической организации в течение календарного года демографического поведения людей как составной части их биосоциального образа жизни, а также производных от этого поведения демографических событий, социально-демографических и социокультурных процессов. Демографическое поведение людей имеет сложную структуру, и в зависимости от того, какую его сферу календарь регулирует и оформляет, можно выделить следующие основные составные части, или аспекты НДК: миграционный, матримониальный (брачный), сексуальный, прокреативный (детородный), витальный (жизнеохранительный), мортальный календари.

Как мне представляется, разным историческим типам народной культуры соответствуют традиционный, переходный, современный и иные исторические типы НДК. В зависимости от выбранного для научного изучения субъекта демографического поведения можно говорить об индивидуальном, семейном, микроэтническом, крестьянском, деревенском, городском, региональном, национальном и иных разновидностях НДК. В ряде моих работ подробно рассматривались основные параметры деревенского семейного календаря у русских крестьян-сибиряков второй половины XIX – начала XX в. – периода, когда НДК втягивался в модернизационные демографические и социокультурные процессы [8, с. 78–80, 83–84, 94–96; 10 и др.]. В. И. Баяндин, работая в историко-краеведческом ключе, попутно с решением других задач, выявил помесячное и посезонное распределение браков и тесно связанных с рождениями крещений в отдельных русских селениях Томской губ. того же периода [3, с. 2; 4, с. 39; 5, с. 46–48 и др.].

Городской демографический календарь Сибири досоветского периода также фактически уже стал объектом изучения специалистов, хотя соответствующее понятие ими не использовалось. По данным метрических книг ежегодное распределение свадеб по месяцам и сезонам в православном населении городов Томской губ. – Барнаула в 1762 г., Каинска в 1826–1830 гг., Бийска в 1845 г. – рассмотрел В. И. Баяндин [1, с. 229–230; 2, с. 32–33]. В. А. Скубневский и Ю. М. Гончаров, изучая более интересный для нас период рубежа XIX–XX вв., расширили территориальные рамки работы на всю Западную Сибирь, учли распределение не только браков, но и рождений [6, с. 219–221; 13, с. 118–120, 134–135, 310–311; 14, с. 72–73, 80–82, 244]. Они опирались при этом на аккумулированные данные метрических книг православных церквей Барнаула за 1871–1874 гг., городов Тобольской губ. за 1902 и 1909 г., Омска за 1913 и 1916 г. Аналогичный источник мобилизовала и К. В. Лобанова, указавшая соотношение числа осенних и зимних браков у городских крестьян Тюмени на рубеже XIX–XX столетий [11, c. 82–83]. В. А. Скубневский и Ю. М. Гончаров сделали ряд интересных выводов, сравнивая календарное распределение браков и рождений в выделенных ими городах и в сибирской деревне (деревенские данные они брали в моих работах).

Как и в моей практике историка-«деревенщика», в первых работах, выполненных на городском материале, продуктивным в методологическом плане оказалось сочетание двух способов исследования НДК: а) количественно-статистического, призванного математически выразить посезонное распределение демографических событий; б) содержательно-объяснительного, результатом которого является характеристика объективных и субъективных факторов, технологических способов и общественных форм сезонной организации демографического поведения людей. Таким путем историки пришли к важным наблюдениям и теоретическим выводам о брачном и детородном городских календарях, но сколько-нибудь полной научной картины НДК в его сибирском городском варианте до сих пор не существует. Нуждаются в расширении и список изучаемых научных проблем, и территориальные границы работы (за счет включения в них Восточной Сибири), и круг исторических источников, привлекаемых в исследованиях городского демографического календаря (ГДК) Сибири второй половины XIX – начала XX в.

Задачи настоящего исследования заключаются в следующем: 1) ввести в научный оборот, подвергнуть количественному и содержательному анализу новый комплекс демографической статистики, дающий представление о помесячном распределении демографических событий в городах Сибири; 2) выявить общие черты и специфику брачного, репродуктивного, летального календарей в городах разных губерний Сибири, степень близости ГДК деревенскому демографическому календарю; 3) охарактеризовать роль основных факторов существования и развития ГДК Сибири в мирные годы второй половины XIX – начала XX в.; 4) апробировать постановку вопроса о влиянии на ГДК в Сибири крупных политических потрясений начала XX столетия.

Базовыми источниками для настоящей работы стали мало привлекавшие до сих пор внимание ученых массовые статистические данные о ежегодном демографическом цикле в городах ряда губерний Западной и Восточной Сибири. Эти данные вторичного, обобщающего характера восходят к систематическим записям актов рождения, бракосочетания и смерти в метрических книгах церквей как первичному источнику. Педагог, издатель и статистик А. И. Ефимов суммировал, сгруппировал, прокомментировал и опубликовал в свое время сведения метрических книг православных церквей о демографических событиях, происшедших во всех городах Томской губ. за длительный 11-летний период 1870–1880 гг. [7]. Сходные по происхождению и структуре статистические данные о поликонфессиональном населении всех городов Тобольской и Енисейской губ. за 1902–1903 гг. были аккумулированы в соответствующих губернских статкомитетах. Затем они прошли проверку в Центральном статистическом комитете Министерства внутренних дел России и были напечатаны в официальных изданиях этого ведомства [15, вып. 66, 70].

Важные достоинства привлеченных материалов заключаются в том, что они: а) охватывают основную часть городского населения Сибирского региона, взятого в границах Тобольской, Томской, Енисейской и Иркутской губ., Акмолинской и Забайкальской обл. – более 60 % на 1897 г. (подсчитано по: [12, табл. 1 (вклейка]); б) характеризуют ситуацию не за один отдельно взятый год, а за более длительные периоды (минимум – за два смежных года), что исключает нежелательный элемент случайности, «нетипичности» рассматриваемой ситуации. Можно уверенно говорить о репрезентативности привлеченных данных для характеристики ситуации, существовавшей в городской среде всей Сибири на протяжении длительного периода второй половины XIX – начала XX в. Мною проведена дополнительная математическая обработка указанных статистических данных. Вычислено помесячное распределение в календарном году различных демографических событий – сначала в абсолютных, затем, на этой основе, в относительных величинах (уровень ряда принят за 1000), в результате чего построена таблица, представленная ниже.

Количество демографических событий, распределенных по месяцам, в городах ряда губерний Сибири (средняя величина принята за 1000)*

Месяц

Браки

Зачатия

Рождения

Смерти

А

Б

В

А

Б

В

А

Б

В

А

Б

В

Январь

Февраль

Март

Апрель

Май

Июнь

Июль

Август

Сентябрь

Октябрь

Ноябрь

Декабрь

3000

1716

864

1116

372

1092

360

792

1440

1248

2844

1524

96

684

1056

372

1152

576

936

1584

1116

60

2112

1812

96

876

1044

540

1032

600

948

1284

1560

96

1116

1009

936

1013

943

962

936

970

1128

1066

997

924

1079

986

903

978

1049

1115

901

929

1134

1113

958

860

1020

1044

903

991

983

1068

956

930

1000

1028

1083

1004

1013

943

962

936

970

1128

1066

997

924

1116

1009

936

978

1049

1115

901

929

1134

1113

958

860

1079

986

903

991

983

1068

956

930

1000

1028

1083

1004

1020

1044

903

773

750

921

895

944

1478

1577

1084

917

955

834

872

887

946

1094

1084

962

1117

1641

1231

730

681

753

875

887

878

1033

1123

1075

1103

1400

1163

818

909

765

847

* Подсчитано по: Ефимов А. И. Православное население Томской губ. по данным 1870–1880 гг. – СПб., 1890. – С. 11–12, 15–17, 41–42; Статистика Российской империи. – СПб., 1907. – Вып. 66. – С. 252–254, 276–277; 1909. – Вып. 70. – С. 252–254, 276–277.

Литерами обозначены события: А – в Томской губ. 1870–1880 гг., в православном городском населении, составлявшем более 90 % всех горожан; Б – в Тобольской губ. 1902–1903 гг., во всем городском населении; В – в Енисейской губ. 1902–1903 гг., во всем городском населении.

Еще раз повторю, что в таблице приведены относительные величины. Для адекватного их понимания следует указать и исходное абсолютное количество демографических событий. По сведениям указанных источников, в городах Томской губ. в период 1870–1880 гг. в среднем за год православные жители заключали 493 брака, в их среде ежегодно происходило в среднем 3114 рождений и 3166 смертей. В городах Тобольской губ. в 1902–1903 гг. произошло в среднем за год свадеб – 496, рождений – 3038, смертей – 2950. Соответствующие показатели в городах Енисейской губ. в то же двухлетие: 556, 3267 и 2712. Указанные в таблице сугубо приблизительные данные о количестве зачатий высчитаны мною так: относящиеся к тому или иному месяцу сведения о числе рождений передвинуты назад на девять месяцев – на срок обычной продолжительности женской беременности.

Полученные нами количественные сведения о помесячном соотношении демографических событий в городах Сибири хорошо согласуются с более локальными данными В. И. Баяндина и К. В. Лобановой (в отношении матримониального календаря), В. А. Скубневского и Ю. М. Гончарова (в отношении календарей браков и рождений). Это соответствие – весомое доказательство высокой репрезентативности привлеченных нами материалов. Анализ показателей, сведенных в таблицу, позволяет сделать следующие основные выводы относительно свойств городского демографического календаря в Сибири второй половины XIX – начала XX в.

Прежде всего, обращает на себя внимание следующий факт: существует высокая степень корреляции тех рядов цифр, которые показывают помесячное распределение в городах демографических событий одного типа (например, браков), происходивших в разные годы, в различных губерниях Сибири. Так, линейный коэффициент корреляции распределения браков в Томской губ. 1870–1880 гг. и Енисейской губ. 1902–1903 гг. достигает 0,95 (максимально возможный коэффициент равен 1). Это, во-первых, еще раз подтверждает репрезентативность привлеченных в качестве исторического источника статистических данных, во-вторых, свидетельствует об идентичности режима естественного движения и воспроизводства населения, о единой социокультурной обусловленности этого режима в разных сибирских городах на всем протяжении изучаемой эпохи.

В пределах одной губернии ряды цифр, характеризующие распределение событий разного типа (например, свадеб и смертей), напротив, не обязательно коррелируют друг с другом. Так, линейный коэффициент корреляции сезонной динамики брачности и летальности в Енисейской губ. 1902–1903 гг. составляет -0,28, что означает отсутствие взаимосвязи двух динамических рядов показателей. Выделенные в таблице составные части ГДК – брачный, детородный, летальный календари – были автономными и требуют различного объяснения. Больше всего разнилась по месяцам и сезонам интенсивность брачности, меньше были отличия у смертности, равномернее всего по годовому кругу распределялись зачатия и рождения. К примеру, в ГДК Томской губ. 1870–1880 гг. вариационный размах (разница между наибольшим и наименьшим значением признака в динамическом ряду) для свадеб равнялась 3000, для смертей – 827, а для зачатий и рождений – 204 (подсчитано по таблице).  

Разумеется, вывод об отсутствии прямой зависимости между различными составными частями ГДК не относится к календарям зачатий и рождений – эти события по естественным причинам и понятным образом тесно связаны друг с другом, хотя в годовом круге и сдвинуты по времени на девять месяцев. Кроме того, можно обнаружить некоторую, хотя статистически и слабо заметную, степень соответствия у календарей браков и зачатий. Например, в Тобольской губ. 1902–1903 гг. линейный коэффициент корреляции сезонности свадеб и зачатий равнялся 0,44, что близко к 0,5 – показателю, при превышении которого связь двух динамических рядов считается сравнительно тесной. Это не должно нас удивлять, ведь в изучаемый исторический период соответствующими традиционной норме, единственно оправданными в народной среде считались половые отношения, во-первых, только в браке, во-вторых – не предусматривающие предупреждения зачатий.        

Перейду к объяснению описанной здесь, статистически выраженной ситуации (это баточной  нам – еще одно весомое доказательство высокой репрезентативности объяснение, разумеется, учитывает соображения и выводы, ранее изложенные в работах В. И. Баяндина, В. А. Скубневского, Ю. М. Гончарова). На складывание этой ситуации, несомненно, оказывала совокупность нескольких взаимосвязанных факторов, действующих в сложном динамическом единстве.

Для начала примем в расчет действие природного фактора. Очевидно, что на демографический календарь влияет биология человека: сокращение осенью и зимой выработки мелатонина нужно принять в расчет, объясняя повышенное число зачатий в сентябре-октябре и январе-феврале, а рождений, соответственно, в июне-июле и октябре-ноябре. Спад количества зачатий в марте, а рождений в декабре объясним с учетом того, что ранней весной происходит естественное снижение способности к оплодотворению. Опосредованно оказывали воздействие на демографический календарь климатические условия Сибири. Высокая интенсивность хозяйственных работ в недолгое у нас теплое время года сказывалась на малом количестве свадеб в апреле, июне, августе-сентябре. Та же причина влияла на снижение сексуальной активности и соответствующее сокращение числа зачатий в мае, а также в июле-августе. Естественной причиной максимума смертности в июне-августе являлась присущая южной, заселенной полосе Сибири летняя многодневная жара. Она провоцировала ослабление человеческого (особенно детского) организма и бурное размножение опасных для него вирусов.

Некоторые особенности хозяйственной деятельности городского населения являлись экономическим фактором формирования годового цикла демографических событий. На весну, лето и начало осени приходилась интенсификация многих сезонных производственных процессов, в которые были втянуты горожане. Имеются в виду, главным образом, сельскохозяйственные работы: полеводство, скотоводство, огородничество, заготовка сена, собирательство, но также участие в рыбном и охотничьем промысле, пароходные работы и др. В таких занятиях в разной степени была задействована значительная часть горожан Сибири – крестьяне-отходники, городское крестьянство и беднейшая часть мещанства, в наибольшей степени – жители малых городов (такие города исследователи даже называют «аграрными») [14, c. 230]. Интенсивность работы сезонно повышалась или понижалась и для горожан, занятых в ряде отраслей промышленного производства (переработка сельскохозяйственного сырья, горнодобывающая промышленность и пр.), на водном и гужевом транспорте, в сфере передвижной торговли.

Возрастание или сокращение хозяйственной нагрузки на горожан в разные месяцы – одна из важных причин имевшего место в ГДК заметного колебания матримониальной и сексуальной активности, а также повышения или снижения летальности. Экономический фактор нужно обязательно учитывать, объясняя малое количество браков в марте-апреле, июне, августе-сентябре: это периоды наиболее интенсивных земледельческих и некоторых промысловых занятий. С ним были связаны оба максимума матримониальной активности – в январе-феврале и октябре-ноябре: в это время часть сезонных работ сворачивалась, горожане имели продукты и доходы от своего хозяйства, у них появлялись деньги и свободное время для свадебных церемоний. Воздействие того же фактора (наряду и во взаимосвязи с другими) приводило к тому, что в весенне-летний период снижалось, а в осенне-зимнее время повышалось количество зачатий. Это, в свою очередь, влекло за собой минимум рождаемости в декабре-мае и максимум – осенью. Ежегодный всплеск смертности сибиряков весной (он обнаруживается в колонках таблицы, представляющих Тобольскую и Енисейскую губ.), очевидно, был связан с необходимостью для многих горожан в обманчивую весеннюю погоду работать вне теплого помещения.

В качестве культурно-религиозного фактора бытования ГДК действовал механизм воспроизводства в сибирских городах традиционных демографических представлений и норм демографического поведения. Воспринятые от деревенских предков, освященные общественным мнением правила требовали играть свадьбы осенью «на Казанскую» или в «зимний мясоед», не препятствовали бурному всплеску половой активности в периоды выхода из длительных постов (с этим был связан подъем количества зачатий в январе) и т. д. Православная церковь регламентировала время венчания браков, предписывала периоды воздержания от сексуальных связей, а значит, регулировала сезонность свадеб, зачатий и рождений.

Сравнение ГДК с семейным деревенским демографическим календарем Сибири (напомню, что он полномасштабно описан в моих работах и, применительно к отдельным населенным пунктам, в статьях В. И. Баяндина) показывает высокую степень сходства обоих по основным параметрам. Например, линейный коэффициент корреляции между сезонностью рождений в городах и селениях Томской губ. за 1870–1880 гг. равняется 0,83, что ясно указывает на однотипность демографических представлений и репродуктивного поведения жителей в городских и сельских поселениях. В указанном сходстве городского и деревенского календарей проявляется традиционный характер того и другого. Возникнув ранее и получив наиболее полное развитие в крестьянской среде, традиционный демографический календарь закрепился и в городах по мере их развития. Его доминирование здесь поддерживалось процессом «окрестьянивания» (руризации) городов в ходе заселения их все новыми группами уходящего из деревень крестьянства.

Однако все же во второй половине XIX – начале XX в. наметилась модернизация сибирского ГДК, одним из признаков начальной стадии которой можно считать более равномерное, чем в сельском календаре Сибири, распределение всех демографических событий по месяцам года. Конечно, относительная «сглаженность» ГДК имела также фундаментальную причину, действовавшую и раньше: образ жизни горожан всегда меньше зависел от ежегодных природно-климатических циклов, чем жизнь сельчан. Однако в изучаемый период появились и дополнительные факторы. В ходе секуляризации и рационализации общественного сознания и поведения людей происходило ослабление зависимости демографической сферы общества, прежде всего в среде интеллигенции, чиновничества, образованной части предпринимателей, от требований религии и церкви. В условиях начавшихся урбанизации и индустриализации устаревали и становились неактуальными установки деревенской аграрной среды, сила сложившихся здесь традиционных сезонных ограничений брачной и сексуальной активности ослабевала.

В заключение следует указать, что описанное выше характерное для ГДК Сибири помесячное и сезонное «нормальное» распределение демографических событий в экстраординарных случаях нарушалось. Наиболее значимые нарушения происходили в периоды участия России в крупномасштабных военных действиях, ведь из населения городов, из повседневных демографических отношений оказывалась изъятой большая часть мужчин брачного и продуктивного возраста, увеличивалась физическая и психологическая нагрузка на оставшихся в тылу людей, перераспределялись хозяйственные работы в семьях и т. д. В январе 1904 г. началась Русско-японская война, и уже в феврале-марте произошел «матримониальный обвал» – резкое сокращение количества браков. Например, за два месяца во всех вместе взятых городах Енисейской и Иркутской губ. было сыграно всего 30 свадеб (подсчитано по: [15, вып. 74, с. 254]), тогда как в «нормальные» 1902–1903 гг. в одной Енисейской губ. за те же месяцы горожане заключали в среднем 89 браков.

У нас есть возможность сравнить ГДК Енисейской губ. 1902–1903 гг. с ГДК Енисейской и Иркутской губ. 1904 г. Линейный коэффициент корреляции помесячных показателей брачности в данном случае едва дотягивает до 0,27 (подсчитано по: [15, вып. 66, с. 255; вып. 70, с. 255; вып. 74, с. 255]). Это говорит о серьезном календарном «нестроении», дезорганизации ГДК уже в начальный период Русско-японской войны. Таких экстраординарных обвалов и сбоев в демографической сфере городского социума Сибири, вместе со всей Россией переживавшей в ХХ в. модернизационные процессы, в последующее время будет еще немало.

Библиографический список

1. Баяндин, В. И. Коллекция метрических книг Алтая в фондах Государственного архива Новосибирской обл. // Этнография Алтая и сопредельных территорий. – Барнаул: Изд-во БГПУ, 2001. – Вып. 4. – С. 227–231.

2. Баяндин, В. И. Метрические книги г. Каинска первой трети XIX в. // Куйбышев (Каинск): исторический опыт социально-экономического и культурного развития. – Куйбышев [Новосиб. обл.]: Территор. адм. [и др.], 1997. – С. 30–36.

3. Баяндин, В. И. Село Бердское: брак по церковным книгам (конец XIX – начало XX в.) // Бердск: прошлое, настоящее, будущее. – Новосибирск: Адм. г. Бердска Новосиб. обл. и др., 1996. – Вып. 3. – С. 1–6.

4. Баяндин, В. И. Сузун в начале ХХ в.: браки в городской среде // Вопросы историографии, истории и археологии. – Омск: ОмГПУ, 1996. – С. 38–41.

5. Баяндин, В. И. Чулым перед революцией // Материалы научно-практической конференции: Обл. краевед. музей. – Новосибирск: Адм. Новосиб. обл. Ком. по культуре, 1997. – С. 45–49.

6. Гончаров, Ю. М. Очерки истории городского быта дореволюционной Сибири (середина XIX – начало XX в.). – Новосибирск: ИД «Сова», 2004. – 358 с.

7. Ефимов, А. И. Православное население Томской губ. по данным 1870–1880 гг. – СПб.: МВД, Центр. стат. ком., 1890. – 51 с.

8. Зверев, В. А. Дети – отцам замена: воспроизводство сельского населения Сибири (1861–1917 гг.). – Новосибирск: Изд-во НГПИ, 1993. – 244 с.

9. Зверев, В. А. Народный демографический календарь как объект социально-исторического исследования // Актуальные вопросы истории Сибири. – Барнаул: Изд-во АГУ, 2002. – С. 306–309.

10. Зверев, В. А. Семейный демографический календарь: годовой цикл свадеб, рождений и смертей в селениях Сибири (вторая половина XIX – начало XX в.) // Семья в ракурсе социального знания. – Барнаул: Азбука, 2001. – С. 127–145.

11. Лобанова, К. В. Особенности городской крестьянской семьи Тюмени второй половины XIX – начала XX в. // История и культура городов России: от традиции к модернизации. – Омск: ИД «Наука», 2006. – С. 82–84.

12. Пронин, В. И. Городское и сельское население Сибири в конце XIX – начале XX в. // Город и деревня Сибири в досоветский период. – Новосибирск: НГУ, 1984. – С. 88–102.

13. Скубневский, В. А. Города Западной Сибири во второй половине XIX – начале XX в. / В. А. Скубневский, Ю. М. Гончаров. – Барнаул: Изд-во АГУ, 2003. – Ч. 1. – 360 с.

14. Скубневский, В. А. Города Западной Сибири во второй половине XIX – начале XX в.: Население. Экономика. Застройка и благоустройство. – 2-е изд., доп. / В. А. Скубневский, Ю. М. Гончаров. – Барнаул: Азбука, 2007. – 292 с.

15. Статистика Российской империи. – СПб.: МВД, Центр. стат. ком., 1907. – Вып. 66; 1909. – Вып. 70; 1911. – Вып. 74.

Количество просмотров: 6125  

Добавить комментарий

441. «Целинный проект» 1954 г.: предпосылки, подготовка и реализация в Сибири Выпуск №52, Апрель 2014
442. Изменения территории и административного деления Новосибирской области (по материалам Государственного архива Новосибирской области) Выпуск №52, Апрель 2014
443. Опыт создания и использования интерактивных карт для работы в краеведческом музее при изучении курса региональной истории Выпуск №52, Апрель 2014
444. Новониколаевская католическая община в начале XX века Выпуск №52, Апрель 2014
445. Развитие картографической ситуации в районе Чаусского острога Выпуск №52, Апрель 2014
446. «Это всё с рассказов родителей…»: основание переселенческой деревни в семейном предании Куриных Выпуск №52, Апрель 2014
447. Не красна изба углами… Выпуск №52, Апрель 2014
448. «На крестьянску ручку…». Немного о новом учебном пособии по истории Сибири Выпуск №52, Апрель 2014

Страницы