Сразу отмечу, что в данном материале речь не пойдёт о возрасте города Новосибирска, который будоражит умы новосибирцев уже более двух десятилетий. И не о противопоставлении даты основания селения и даты рождения собственно города. Об этом уже немало написано, в т.ч. автором, который при всех оговорках придерживается традиционной точки зрения на этот вопрос, принимая отсчет от 30 апреля 1893 года. Но также разделяет мнение, что историю города нельзя отрывать от истории поселений, вошедших в черту города позднее.

Здесь я попытаюсь описать историю старейшего постоянного поселения на территории будущего Новосибирска от начала до, скажем, первой четверти прошлого века. Зная об истерии, существующей вокруг ранней истории Новосибирска, я начинал работу с твердой убежденностью использовать только факты. Тем не менее, просто пройти мимо «мифологических фантомов» и сузить картинку тоже было бы неправильно, поэтому в результате «собрал всё» и к концу всё больше пришлось заниматься поисками опровержения этого собранного. Всё так переплелось, что сегодня профессиональные историки вряд ли возьмутся разрубать этот Кривощёковский узел. Предполагая неприкрытый скепсис и раздражение в первую очередь от представителей исторической науки, я рискнул и сделал анализ написанного о Кривощёково, учтя (но не смешав) известные факты и мифы. На часть версий мне удалось найти архивные подтверждения, где-то опровергнуть домыслы, но в целом материал поставил ещё больше вопросов.

Из-за затяжной русско-теленгутской войны русские долго не могли проникнуть вверх по Оби. Признано, что первая русская деревушка на правобережье нынешней территории нашей области поставлена в 1695 году на реке Иксе в нынешнем Болотнинском районе. Это заимка Кругликовская. На левом побережье Оби первенство за деревни Анисимовкой, основанной старообрядцами-переселенцами с Ишима. Это место, на котором в 1713 году был построен Чаусский острог. Шведский путешественник Фальк, побывавший в Приобье в 1771 году, отмечает датой его основания 1671 год (1). В черте нынешнего Новосибирска на правобережье первой «принято считать» неуловимую деревню Гусевку. На левом берегу Оби первой была всё-таки деревня Кривощёковская, хотя год её образования всё же разнится. Гусевка и  Кривощёково и будут параллельно идти в нашем исследовании.

Не лишне будет и упомянуть об археологическом памятнике на месте будущей деревни. В 1896 году в «могильнике, открытом на левом берегу р. Оби при сооружении железнодорожного моста» были найдены «несколько бронзовых вещей… …как-то: 13 наконечников стрел (рис. 483а и 483б), коническая с ушком подвеска (рис. 484), круглое зеркальце и бляшка в виде горного барана (рис. 485)» (2).

Рисунки 483-485 из «Отчетов императорской археологической комиссии за 1896 год»

Татьяна Николаевна Троицкая относит этот памятник, получивший название «Новосибирский могильник», к кулайской культуре раннего железного века (IV-III в.в. до н.э.) (3). Другие археологи, исходя из разнородности находок, предполагают что здесь существовали два памятника, принадлежащие разным культурам (4).

И как это бывает в большинстве случаев: чем глубже – тем меньше доказательств. Тем не менее, я попытаюсь рассмотреть все версии, даже фантастические.

Сегодня многие популярные краеведы Новосибирска упрямо отстаивают «узелки» ранней истории региона, написанные романистом Анатолием Садыровым. В одном из его последних романов мы узнаём, что ещё «в первых числах августа (1598 года – К.Г.) отряд казаков из Тарского острога… всех татар Чат, которые живут на левом берегу Оби… привели к шерти». И было это не где-нибудь, а у нас, на мысу Ташаткана и Омара (Каменки и Оби) (5). Так писатель развивает свою же предыдущую книгу о поколениях русских первопроходцев Сибири. Ранее было описано, что здесь же, в ту же осень 1598-го Ерофеем Гаврило сыном Ивановым, посланным воеводой Андреем Войековым, была поставлена не отдельная избушка, а русский «острожок с четырьмя угловыми башнями» и часовней, названный писателем «Чатский Верхний острожок» (6). Оказывается, этот острожек, построенный на месте Чатского городища, перенесший несколько осад и сожжение, и есть то легендарно-мифическое «Чёртово городище» или Шайтан-город для инородцев (7). Выходит, что Умревинский далеко не первый…

Продолжая полёт, автор из книги в книгу пишет, что в 1604 году на правом берегу Оби на Елани, вблизи речек Ташаткан (Каменки) и Танганьиха был посажен на землю охочий мужик Евдок Гусев. Бедолага Евдок на пути из Сольвычегодска в Томск был коварно споен и (извините) «подложен» под татарскую княжну тем самым Ерофеем, основателем русского острожка (8). Какая история! Какая литература! Ссылаться в историческом исследовании на литератора, пусть даже и хорошего, смешно, если не преступно. Но ведь последователи внимают и транслируют! Заманчиво - основание Новосибирска уже уходит аж в XVI век, в 1598-й!

Версии шерти, припадания чатов и самого русского острожка несостоятельны, хотя бы потому, что в самом-самом начале завоевания Приобья белые калмыки вряд ли бы дали хотя бы месяц продержаться здесь малочисленным колонизаторам, несущих «наказ Государев», да ещё и с требованием ясака. А просто спрятаться отшельником в лесу Гусев со товарищами не мог, поскольку более вероятная легенда говорит о том, что в месте у устья Каменки издавна существовал брод, по которому перегоняли скот и коней.

А вот спустя век ставить здесь поселение, как некий русский маркер вблизи южной границы по реке Тула, да ещё и на месте скотного брода, смысл был полный. По дате образования Кривощёково точной даты нет, но хотя бы период сомнений не вызывает. Исследователи указывают следующий диапазон основания деревни – от 1697 до 1708. Значение этого поселения в советские годы явно принижалось, а в последние десятилетия раздувается до фантастических размеров.

Адепт раннего основания, журналист Фёдор Григорьев считает датой закладки Кривощёково лето 1697 года, «когда в сопредельной телеутской землице к власти пришел Сал Табунов». Действительно, в 1697 году после смерти хана Табуна его старший сын Шал становится последним главой Теленгутского государства. Именно в тот период русские стали активно продвигаться вверх по Приобью, и теснимый Шал вынужден был отступить и заключить договор о военно‑политическом союзе с Джунгарией. Это ему принадлежат знаменитые слова: «Белой царь и контайши двое мирно живут. Ты да я завоевались для чего? Смирно станем жить – волосы забелеют. За железо примемся ‑ кости забелеют» (9). Документальных доказательств этой датировки нет. И на картах «Чертёжной Книги Сибири» созданной Семёном Ремезовым в 1699-1701 годах никакой деревни севернее реки Толо (Тула) нет. Как впрочем, нет и Гусевки.

Фрагмент чертёжа земли Томского города из «Чертёжной книги Сибири» С.Ремизова, 1699-1701 гг.

В тоже время косвенно эта версия подтверждается  авторитетными специалистами по истории заселения Верхнего Приобья историками Юрием Сергеевичем Булыгиным и Мариной Михайловной Громыко. Исследовав «архивные фонды Чаусского и Бердского острогов, Кривощёковской Никольской церкви, Сузунской горной конторы (в Государственном архиве Новосибирской области), Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства (в Государственном архиве Алтайского края) и другие источники» они рассчитали возраст Кривощёкова на основе анкет рабочих Колыванских заводов. Так, дата поселения в Кривощёково тобольского крестьянина Дементия Панафиндина исчисляется как до 1708 года. (10). Из допроса крестьянина Ванкова выясняется, что в 1702 году он родился в деревне Малой Кривощёковой. (11). А, следовательно, в 1702 году деревня Кривощёковская не просто была, а еще и успела «отпочковать» от себя Малую и «возникла не позднее последних лет XVII века» (12). В заключение этой же работы авторы высказывают своё мнение, что «задолго до строительства железнодорожного моста через Обь… русские заселяли и осваивали территорию будущего Новосибирска. Непрерывность этого процесса дает основание видеть истоки города на рубеже XVII и XVIII веков». Ранее этот вопрос ставился только в ноябре 1969-го на первом симпозиуме по истории рабочего класса и крестьянства (13).

Известный учитель-краевед К.А. Нечаев, наоборот, ссылаясь на работу томского профессора Д.Н. Беликова «Первые русские крестьяне – насельники Томского края» уводит возникновение Кривощёкова к 1735 году, основанного «утекленцами Петровского времени в связи с открытием Демидовских заводов» (14).

Первое же документальное свидетельство существования деревни Кривощёковской по утверждению признанного исследователя Кривощёкова, доктора исторических наук Тамары Семёновны Мамсик присутствует «в документе 1708 года» (15). Вообще, Кривощёково, уже даже будучи селом и даже волостным центром, упоминается далеко не во всех картах (при наличии менее крупных Ересной, Криводанки или Бугров, например), и то зачастую с разными названиями – Кривощаково, Краснощёково, Кривощенково, Кривощёкина, Кривощёковская.

Село Краснощёково. Фрагмент карты XVIII века.

Доктор исторических наук Нина Адамовна Миненко называет также первых жителей поселения: Фёдор и Зиновий Саломатовы, Зиновий Логинов, Никита и Степан Сизиковы, В. Тарский, И. Туляпсин. (16). Подавляющую часть первого населения Кривощёкова составляли осевшие на землю томские служилыми людьми и их потомки. Некоторые из них ещё несли службу.

Путём сопоставления фамилий первых поселенцев Кривощёкова и жителей вятской земли Мамсик приходит к выводу, что первопоселенцами деревни были финноугры, выходцы из земли марийцев-черемисов, подгорние крестьяне государевой Кукарской слободы Спасского приходу Казанского уезда. «Именно эта территория дала наибольшее число ономастических аналогов, демонстрирующих исторические связи заселяемого Среднего Приобья с Поволжьем (ныне это Советский район Кировской области – К.Г.). Самым же знаковым символом этой связи выступают три фамилии, Креницын, Тырышкин и Мордвин. Кривощёк-Креницын, томский служилый человек считается основателем деревни Кривощёковской». (17).

Документальным источником «отцовства» этого человека является отписка приказчика Бердского острога Ивана Петровича Буткеева коменданту Кузнецка Синявину от 1716 года. (18). Через некоторое время сам Фёдор Креницын, «осуществляющий разведку в верховьях Оби по приказам воевод Томского острога» поднялся выше по реке на семь верст и вместе с Иваном Мордвином (19) основал там ещё одну деревню - Мало-Кривощёковскую. Но и здесь Креницын тоже прожил недолго. В 1716 году он уже жил ещё выше по Оби, в новой Кривощёковской деревне, вскоре ставшей основой Белоярской крепости (ныне окраина Новоалтайска) (20).

Писатель Анатолий Садыров в своих книгах повествует (опять без приведения источников), что в 1699 году кузнецкий комендант Борис Синявин по повелению Петра I (!) отправил Фёдора Криницина Савельева сына (прозванного за шрам Кривощёком) поставить свою деревеньку на левом берегу Оби, «на земле чатов с согласия и помощью князька Табунки. Того самого тайши, который ранее в сражении у Кузнецкого острога и пометил казака сабельным ударом» (21).

В исторических романах Садырова смешано всё – личности, фамилии, места, даты. Сразу скажем, что доподлинно известно, Борис Синявин стал кузнецким воеводой лишь в 1703 году, сменив на этом посту своего брата Лариона. Вот выдержка из списка кузнецких воевод, составленный историками В.В. Тогулевым и А.А. Халиулиной. «Сибирский летописный свод погодно перечисляет кузнецких воевод: 1618 – … с 1696 – Лев Дементианов сын Нарыков, с 1700 – Ларион Якимов сын Синявин, с 1703 – Борис Якимов сын Синявин, с 1706 – Осип Родионов сын Качанов…» (22). Во вторых, чтобы воевода отправил осваивать порубежье крестьянина одного, без «со товарищи» – это маловероятно и больше похоже на ссылку. Также известно, что этот самый Табун Кокин, был не чатским, а теленгутским князем, и в 1699 году даже северная межа широкой полосы порубежных левобережных земель уже располагалась южнее. И разрешения на постройку у него испрашивать было незачем. Да и не дал бы. А по Садырову, так татары Кривощёку ещё и построиться помогли. Вторым посельником стал татарин Епанча (крещённый Василий Епанчинцев) с женой Федосьей.

Поскольку доказательствами писатель себя обременяет не слишком, разобраться, где правда, где ложь очень трудно. Подтверждения многим данным, излагаемым писателем, я не нашёл. Может, мало искал (но надо же что-то и другим оставить). Тем не менее, многие маститые и уважаемые эксперты по истории города достаточно доверительно относятся к творчеству Анатолия Жамалиевича, говоря, что «Садыров ерунду не пишет». И на самом деле, видно, что автор много работал с первоисточниками, особенно с деталями, например, отыскивая для своих рассказов фамилии в ревизских сказках. Но по-крупному, как и любого писателя, его часто «несёт». И поскольку откровенная фантастика всё же присутствует, всё остальное автоматически ставится под удар. А вообще, у Садырова множество замечательных торочек из жизни раннего Кривощёкова – и безусловно фантастичных, и вполне вероятных. Рука не поднимается их отбрасывать – какую то пищу для ума они представляют.

Опираться на торочки Садырова можно лишь с большой долей скептицизма. И очень жаль, когда бахрому эту без оглядки начинают торочить нам другие писатели и журналисты, и превращают в гладкую историческую ткань. Вот и поэт Александр Денисенко, исходя от слова «первопроходец», уже выводит в своём произведении «По страницам нашей памяти» новое имя основоположника - крестьянина Первушу Криницу, ещё больше запутывая истину. Вторит ему еще один новосибирский писатель Александр Верин (23), широко развивает тему в своих книгах Геннадий Чибряков. Более того, хороший, во многом документированный (хотя и не лишенный легендарности) сборник «Левобережье Новосибирска. Страницы истории» под редакцией В.Н. Шумилова в первой же главе «Кривощёковский выбор» повторяет Садырова прямо группами абзацов. Причём имени самого писателя в авторском коллективе нет.

Одно из первых свидетельств о местонахождении деревни мы встречаем у историографа Сибири академика Герхарда Миллера. «Восьмой дистрикт, относящийся к Чеускому острогу, включает в себя до 50 деревень по обе стороны Оби… Имеющиеся здесь деревни с церквями: 1. Кривощёкова Большая или Никольское село, на западном берегу Оби, в 3 верстах ниже устья Ини...» (24). Источники по истории Сибири досоветского периода. Н-ск, 1988). Переведя версты в километры, мы как раз получим место поймы Каменки, против которой и располагалась деревня. Интерес представляет второе название села – Никольское. Объясняется оно существованием здесь Никольского погоста, которое академик упоминает тут же, в списке поселений «Чеуского» острога. Некоторые авторы склонны поставить Никольский острог во главу угла – ещё до возникновения самой Кривощёкова (25). Это утверждение опять же никак документально не подтверждено. Никольский погост упоминается лишь единожды и уже в 1734 году. Но выстроившийся нарицательный ряд любопытен: Никольский погост – Никольская церковь – посёлок Ново-Николаевский – город.

Кузьма Петрович Зайцев (фото из Музея им. С.Н. Баландина)

В ХХ веке о Кривощёково на долгие годы забыли. Лишь в 1987 году Кузьма Петрович Зайцев, кандидат архитектуры, член всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК), краевед и независимый историк, как он называл себя, нашёл и решился обнародовать истинное местонахождение забытого села. В годы юбилейных празднований 100-летия Новосибирска находку Зайцева снова благополучно проигнорировали. Возможно, древняя деревня мешала стройному сценарию праздников – вечный конфликт истории и политики. Надо отметить, что Кузьма Зайцев тоже не был профессиональным историком, а был неким бунтарём официальной науки. Его архив во многом растерян, ссылок на источники тоже часто не хватает. Часть этого архива, хранящаяся в музее истории архитектуры Сибири им. С.Н. Баландина (НГАХА), помогла во множестве мест данного исследования.

Первое поселье разместилось на неширокой сухой косе между берегом Оби и старой протокой Тулы и представляло собой несколько дворов с овинами и хлебных магазинов (амбаров), вскоре вытянувшихся в одну улочку вдоль реки. Появилось оно здесь неслучайно и не на пустом месте. Издавна в этом месте была одна из переправ через Обь, где обычно устраивались «ряжи и сходни причалов», плотбища леса, «дежурные избы» и другие полезные сооружения. Хотя деревня и была приграничной, она не носила функции сторожевой. Вплоть до сноса в конце XIX века, Кривощёково всегда была связано с рынком. Древняя скотная переправа располагала к обширной торговле скотом и лошадьми, здесь вёлся и оживлённый торг, в т.ч. рабами (пленниками). Это был очень выгодный бизнес, который, несмотря на запрещение в 1726 году, существовал в Сибири почти до конца века.

В работе «Кузнецк и алтайские остроги» Алексей Павлович Уманский пишет, что в 1717 году кузнецкий воевода Синявин Борис Акимович был озадачен постройкой острогов на освобождённых от теленгитов землях. Не минула эта забота и кривощёковцев. 26 марта воевода наказывает бердскому приказчику Буткееву найти в деревне Кривощёкиной «трех жителей, которые б знали проложить новую прямую дорогу через степь до Черни на Бийскую дорогу» с приказом до 9 мая им прибыть в Кузнецк, а «предназначенные к строению крепостей должны быть вооружены». Сбор всех отрядов был назначен на реке Бачат 14 июня Буткееву было предписано «оставить часть оброчных на охрану деревни Кривощёкиной, а самому с беломестными казаками «налегке» ехать к пункту сбора». (26). Одной из крепостей, заложенных в то время, и стала Белоярская, построенная «близ заселья, заведенного служилым человеком Фёдором Криницыным-Кривощёком. Именно к Кривощёкину «заводу» должен был привести из Бердского острога людей в помощь И. Максюкову сын боярский Тимофей Безсонов» (27).

После 1713 года новоселебную деревню Кривощёковскую «на Телеутской (Калмыцкой) меже» приписали к ведомству Чаусского острога. Довольно быстро деревня обрастала людьми.  Кузьма Зайцев пишет, что в церковно-приходских книгах отражено, что уже в 1723 году здесь была молельня во имя святого Николая. (28). В приходской книге «о бракосочетавшихся, родившихся и умерших» отмечен следующий прирост населения Кривощёкова и округи «в период 1723-82: мужчин 249-496, женщин 258-469, мальчиков 286-629, девочек 156-592» (29). В 1927 году в деревне было более 100 дворов (30). Садыров называет нам и имя одного из первых священников – попа Дмитрия Александрова, служившего здесь в 1733-34 годах (31).

Материалы первой ревизии 1719-21 годов по Кривощёкова не сохранились, однако Булыгину и Громыко удалось достаточно точно восстановить списки этой ревизии по копии материалов второй ревизии 1745-47 годов, составленной в 1759 году для канцелярии Колывано-Воскресенских горных заводов (32). «По полученным данным, во время первой ревизии в Большой Кривощёковой было учтено 104 души разночинцев и 22 души крестьян мужеского пола. В Малой Кривощёковой - 15 разночинцев и 5 крестьян… …В Большой Кривощёковой жили тогда Ощепковы, Чистяковы, Быковы, Банщиковы, Томиловы и другие, всего около 40 фамилий. После первой ревизии к Большой Кривощёковой были дополнительно приписаны в 1725 г. 10 душ м.п., в 1727 г. - 1, в 1729 г. – еще 1 душа м.п. Переселились в нее же с семьями 5 разночинцев, учтенных в первую ревизию в Чаусском остроге и 2 учтенных в ту же ревизию в Большой Оёшской… Во время второй ревизии в Большой Кривощёковой было учтено 239 душ м.п. разночинцев и 43 души м.п. крестьян. (33).

Первые годы колонизации поселения по берегам Оби старались ставить в расчетом водного пути - на расстоянии в 20-40 верст друг от друга в зависимости от скорости течения, глубины реки, наличия древних переправ и удобных мест для пристани (34). Ближайшие такие пункты перевалки водного и гужевого транспорта были в Дубровиной, Кривощёковой и Бердской, а Кривощёкова как раз находилось на отрезке Мочищи – Бердское. В деревне даже существовало нечто вроде верфи – заводь, где дощаники, барки, паузки и другие суда проходили осмотр и ремонт (35). Сто лет спустя здесь промышлял постройкой добротных мелких судов некий плотник Яренский, предок известного колыванского купца С.М. Яренского, именем которого и стали звать остров (36). Жители перегоняли табуны скота и лошадей, распахивали девственную плодородную землю, сплавляли по реке суда, «исправляли извоз и ямщину» на Барнаульском гужевом тракте (37). Беломестные казаки, проживавшие в Кривощёкова несли службу по охране водного пути, а также на подводной гоньбе (перевозках) по Сибирскому тракту от Убинского озера до Умревинского острога. Некоторые промышляли в артелях «бугровщиков», крайне популярного занятия у жителей Чаусской волости (38).

18 мая 1739 года крестьянин Большой Кривощёковской В.Быков обратился в Чаусскую судную избу с прошением «…плыть на барке вниз по Оби реке до Нарыма, Сургута и до Берёзова городов с хлебом своей пахоты…». Те же просьбы поступили от И.Ощепкова и И.Пайвина (39).

В первой половине 20-х и 30-годах XVIII века в деревнях Сибири (в основном Восточной) снаряжалась «поклажа для экспедиции Господина Командора Беринга», которой требовалось огромное количества провианта и снаряжения. Как утверждает Кузьма Зайцев, кривощёковцы поучаствовали и в этом «государеве деле». В Кривощёковом не только готовили продукты питания (в основном муку) и теплую одежду, но и изготавливали для камчатской экспедиции «железные поковки (гвозди, скобы, цепи, крюки), плотницкие и навигаторские инструменты, бечеву и веревину, морскую парусину, смолу, деготь, и другие «зелья» (40). Вряд ли на маленькую деревеньку стали бы возлагать такую ответственность, и надо сказать, что в целом снабжение многочисленной камчатской экспедиции было организовано неразумно и даже преступно. «С отчаянием восклицает Беринг: «И ежели повсегодно отправления провианта не будет, то всемерно, в таких пустых и бесхлебных местах, востребуется великая нужда и страх того, чтобы такого многолюдства не поморить от голоду, и не принуждены бы были, не окончив подлежащих экспедиционных дел, втуне оставить и всех служителей распустить» (41). Адмиралтейств-коллегии  пришлось усилить снабжение исследователей. Но вина в этом безобразном положении лежит, конечно, не на сибирских крестьянах. 

Но производство в Кривощёкове все-таки существовало. Документы зафиксировали строителя Павла Кузьмина, который с период 1724-27 годов получил за «...построенные в Чаусе и Кривощёкове 10 амбаров…» для хранения запасов зерна, соли, парусины, веревины и «разных железных снастей» аж 268 рублей 29 копеек (42).

В 1746 году «тщанием посельщиков» в деревне был построен небольшой, но отдельный молельный дом - Никольский. 1750 год выдался тревожным. В мае «…от великой воды и погоды и от немалых ветров и дождей с градом…» пострадали строения и посевы, а в сентябре предполагаемая  угроза от «несметного числа воинских людей» оформилась строгим незамедлительным распоряжением Томской Воеводской канцелярии по острогам и форпостам: «...селам и деревням …обнести округом жила надолбами, рогатками, рвами и полисадами тамошними обывателями..». Были пёречислены все населенные пункты Приобья в том числе и «...Большой и Малый Кривощёковых….» (43). Тем не менее, никаких частоколов и рвов вокруг деревни история не зафиксировала, равно как пожогов или разграблений. Нашествия кочевников не случилось, они были уже далеко от томских земель. Вполне быть может, что это был простой ход воевод по «выбиванию» из Московии дополнительных ресурсов. Такое практиковалось и ранее.

В 1750-1760-е годы в селе проживало 27 семей: Чистяковы (4), Быковы (3), Некрасовы, Подгорбунские, Погадаевы, Тюменцевы (по 2), Белоусовы, Кочергины, Кузнецовы, Шмаковы, Булановы, Барабанщиковы, Ощепковы, Пайвины, Томиловы, Чернышовы. Отслеживая метрические книги Кривощёковской Никольской церкви XVIII и XIX веков, Булыгин и Громыко приходят к выводу, что на протяжении времени «набор этих семей очень устойчив» (44). Как я уже упоминал, по социальному статусу это были в основном семьи разночинцев, но по своему реальным занятиям и образу жизни они почти не отличались от государственных крестьян.

В документах Чаусского присуда деревня Большая Кривощёковская уже означена селом Кривощёковским, имеющим церковь, правление, «холодную камору», контору охраняемого перевоза через реку Обь, кузницу, общественные амбары-хранилища корабельных снастей, запасов и тому подобных предметов (45). В 1759 году здесь служат «подьячий Борис Демидов, канцелярист Семен Окаемов, подканцелярист Никита Шмаков» (46).

После смерти Акинфия Никитича Демидова, основателя сибирских горных заводов, Императрица Елизавета Указом от 1 мая 1747 года повелела его заводы и «…прочее на Иртыше и Оби реках и между оными… …со всеми отведенными для того землями… …с мастеровыми людьми, собственными его Демидова и с приписными крестьянами взять на Нас… …сделать опись и оценку, чего стоит…» (47). В 1759 году в виде государственного налога крестьяне и сельские разночинцы округи (в т.ч. Томского уезда) были приписаны к этим заводам. Главное управление Алтайского округа ведало и всеми угодьями в округе. Основной повинностью приписных являлась заготовка и гужевая перевозка леса, руды, дров, березового угля, а также выплавленного металла. Охрану кабинетских грузов на алтайском направлении также обеспечивали беломестные казаки, в т.ч. кривощёковские. Кроме того, жители села на постоянной основе работали на заводах мастеровыми и бергайерами (горнорабочими).

В 1756-м вышел неурожай (48). Для стабильного снабжения горных заводов хлебом крестьянам была запрещена продажа зерна «в посторонние места». Закупочные цены на зерно устанавливались заводчиками произвольно и, конечно, были значительно ниже свободных, причем включали в себя бесплатную доставку зерна на заводы и рудники, что делало совершенно нерентабельным само выращивание зерна. Многие жители Кривощёкова промышляли «свободным отходничеством» и подолгу уходили на поиски золотых руд в кряжах Салаира и серебряных руд на Алтае. «Вольная промывка» была дозволена Кабинетом ЕИВ. Добыча руды учитывалась. Допросные книги Чаусского острога сохранили имена «охочих людей» и приёмные расценки. Охране золота на пути с приисков до сибирского тракта уделялось особенное внимание и обеспечивалось теми же беломестными казаками (49).

Численность жителей села в 60-х годах заметно снизилась. Пополнялась она в основном лишь за счет естественного прироста.  Люди перетекали из деревни в деревню, но всё в пределах Томского уезда, поскольку переселение за его пределы было запрещено. Согласно третьей ревизии 1763 года извне в село прибыло всего 6 душ мужского пола, а убыло в период между ревизиями 90 душ м.п. – умерло 73 души, взято в рекруты 13, бежало 4 души. Еще 115 душ м.п. убыло в близлежащие деревни. В результате во время третьей ревизии в селе Кривощёкове было учтено только 150 душ м.п. (50). Некоторые фамилии жителей Кривощёкова мы также можем доподлинно узнать из подписки села на категорический запрет торговли «лосиными и прочими того роду кожами» в пользу Московской первой гильдии купца, содержателя Высоцкого прикащику казенной лосиной фабрики Сергея Соколова. «1760 года августа 29 дня села Кривощёкова Вертковой и Ересной разночинцы Алексей Чистяков, Афанасий Белоусов, Матвей Шмаков, Алексей Чернышев, Григорий Быков, Григорий Томилов, Федор Подгорбунской, Елизар и Евдоким Некрасовы, Иван Ощепков, Савелий Кочергин, Михайла Шмаков, Григорий Филушев, Иван Даурцов, Ефим Быков, Алексей Жуков, Семен Сотосин, Никита Березовых, Ларион Быков, Семен Быков, и всех тех деревень обыватели дали сию подписку в такой силе, что никто лосиными и прочими того рода кожами не торгует и не делает...» (51).

Кривощёкова становится значимым центром сельскохозяйственной округи, с крупным торгом. Энциклопедист Петер Паллас в очерках по своей поездке в Сибирь подчёркивает плодородие здешних земель: «Лежащие вдоль по оной (реки Оби – К.Г.) села… в землепашестве, скотоводстве, звериной и рыбной ловле богато наделены, и хлеб свой весьма удобно могут посылать как в казенные серебряные заводы, так и в крепости на Иртыше. Пашня здесь безмерно плодоносна, хотя черная земля часто не более как в четверть толщиною лежит; однако ж между оной находится плодоносной мергелеватой ил, коим хлеб весьма хорошо удобрен бывает, так что вспахав раз землю, двадцать и более лет без унаваживания на одном месте пожинают. Так сперва как страна сия была населена, могли семь лет сряду прекрасное пшено пожинать. Ныне сеют оное обыкновенно на приуготовленном поле года два сряду» (52).

Опираясь на проходные книги Кривощёковской церкви за 1778 год, Кузьма Зайцев приводит следующие данные по селу. Всего жителей было 249 душ м.п, 258 ж.п, 186 детей м.п. и 176 детей ж.п - из них: церковнослужителей (3-3-1-4), отставных солдат (3-5-4-3), посадских (45-42-32-21), заводских крестьян (173-175-131-105), ясачных (25-33-18-23) (53). В целом в приходе Николаевской церкви в 1778 году значилось  435 душ м.п, 414 ж.п, 512 детей м.п. и 472 дитя ж.п, а через четыре года уже 496 м.п, 469 ж.п, 629 мальчиков и 592 девочки. (54). Заметьте превалирующее число детей.

В Кривощёкова есть церковь, острог, двор приказчика, казенные амбары. Село уже выполняет некоторые административные функции и даже называется слободою (55). Название кривощёковского острога звучит во многих анкетах рабочих Колывано-Воскресенских заводов, поскольку через село лежал путь на каторгу сосланных пугачёвцев (56). Из сообщения Кривощёковской волостной избы в Чаусский волостной суд от 1 марта 1792 года мы узнаём имена подписавших его старосты села Тимофея Шмакова и писаря Петра Шитина, а также крестьянина Лариона Вешневецкого, освобождаемого от подушного платежа и мирских денег (57).

В 1793-м на Оби случилось сильное наводнение, унесшие жилые дома кровощёковцев, строения и человеческие жизни (58). Но село это не подкосило. В 1795 году Кривощёкова обретает статус волостного центра, объединявшего 37 населенных пунктов с 636 крестьянскими домами и 4291 жителем. «В 1800 году в Кривощёковской волости было официально зафиксировано 4291 человек (59). При этом при подсчете и домов и людей учитывались только крестьяне, приписанные к заводам. Государственные крестьяне, не приписанные к заводам, в эти показатели не включены. По данным отчета земского управителя начальнику Колывано-Воскресенских заводов В.С.Чулкова, посевные площади волости составляли в это время 4137 десятин. Приписные крестьяне Кривощёковской волости собирали с этой площади 16124 четверти хлеба (60). Дополнительными и весьма существенными источниками питания были здесь рыболовство и охота» (61).

Садыров рассказывает о волостном сходе, состоявшемся в селе 14 сентября 1798-го в присутствии губернского секретаря и землеуправителя Алексея Семеновича Белимова и местного священника Фёдора Сафьянова. На нём были выбраны правление и голова волости. Им стал «примерный хозяин» Андрей Михайлов сын Шмаков, а писарем Степан Корнеев сын Чилиноев (62). Писатель также повествует о том, что в 1799 году Дмитрий Сапарин, подхватив дело отца и деда, устроил через Обь образцовую переправу  с гостевыми избами на обеих берегах и даже солнечными часами в устье Каменки для «расписания» (63).

Оттиск печати с. Кривощёково

Опять же неуказанный документ, хранящийся в ГАНО, говорит, что 20 июля 1800 года в селе и волости случилась скотская болезнь, в результате которой пало две тысячи голов, о чём докладывалось губернскому секретарю и землеуправителю Алексею Семеновичу Белимову. «У некоторых домохозяев осталось по лошадке. Вместо рукоприкладства голова приложил печать». Вот этот круглый отпечаток с надписью «печать Кривощековскаго вол правл» в обрамлении ветвей и солнышком (64).

Этот же сборник рассказывает о большом неурожае, имевшем место быть в 1812 году. Не собрали даже того зерна, что посеяли. Спас общественный хлебозапасный магазин, что размещали в селах на отшибе и регулярно пополняли в каждого урожая. А расходовать это зерно можно было лишь по приговору схода (65).

Новый век принес новые имена. Ранее среди списков жителей села 60-х годов XVIII века мы видели семью Кузнецовых. Их сына, Кузнецова Ивана Герасимовича, в 1793-м забрали в рекруты. Через 19 лет, уже в чине унтер-офицера Киевского гренадерского полка он участвовал в Бородинском сражении, за что якобы получил орден св. Анны за № 74676 (в открытых реестрах я такого Кузнецова не нашёл), а в 1814-м дошел до Парижа. Через три года его произвели в прапорщики, а ещё через год – в подпоручики. Через 10 лет Кузнецову удалось перевестись на службу в Тобольск, по месту жительства семьи. Властям было предписано встретить кривощёковца при въезде в город барабанным боем (66). Признанный авторитет в области военной истории Сибири Юрий Аркадьевич Фабрика не знает о таком факте, но и не исключает его.

Есть в Кривощёкова и другие герои. Мы также видели и семью Белоусовых. Из этой семьи вышли знаменитые работники Змеиногорского рудника братья Константин, Прокопий и Елевферий Белоусовы (67). Знаменитые тем, что около 1825 года они бежали с заводов и долго разбойничали по округе, став легендарными Робин Гудами сибирского фольклора (68).

Расположенные вблизи Кривощёковского каменоломни притягивали и других заводских беглецов. Здесь прятался рудокоп Пётр Маметев, вторично бежавший 3 декабря 1816 года. Через несколько лет в этих каменоломнях скрывались целая «беглая артель» из кривощёковца Афиногена Подгорбунского, Силы Дрянных и Николая Коротких из Чика. (69).

В деле мещанского выборного Бердского острога Громова есть письмо от кривощёковского волостного правления от 19 августа 1818 года за подписью головы Кумечкова, писаря Нижегородцева и помощника Пермитина. Письмо скреплено той же печатью «Кривощековскаго вол правл» (70).  А кривощёковский писарь мещанин Пётр Нижегородцев упоминается и у Садырова, но уже в 1832-м, как шельмовавший с рекрутскими списками и за то наказанный розгами и запрещенный «наймоваться писарем по всей Сибири в будущем» (71).

Из дела Выборного Бердского острога.

Скан из сборника «Левобережье Новосибирска. Страницы истории».

Кривощёково не стремилось укрупняться. Селу, зажатому Обью и старицами Тулы на узкой полоске земли, некуда было расширяться. А народ в Сибирь всё прибывал и прибывал. Поэтому, сельское общество отряжало новых переселенцев в соседние деревни или вовсе на «пусторожние земли». И вскоре некоторые окрестные деревни (Ересная, Бугринская, Малое Кривощёково) численно переросли само Кривощёково. Нелишне будет заметить, что некоторые деревни и основаны были кривощёковцами.

Далее мы встречаем историю, частенько используемую сторонниками предрешённости прокладки «чугунки через Кривощёково». Анатолий Садыров пишет, что ещё: «в июне 1823 года в село Кривощёково прибыл комиссар 10-го класса Чиев с командой для промера поперечника реки Оби по створу Кривощёковской волости». Всё лето чиновник с помощью местной восьмилетней девочки (дочери паромщика Сапарина, которую Чиев усыновил, воспитал и которая позже будет учительствовать в первой Кривощёковской школе) составлял таблицу гидроствора,  замеряя глубины и стоки реки (72). Никаких данных о томском коллежском секретаре Петре Сергеевиче Чиеве я не нашел, но и так понятно, что эта душещипательная история к прокладке железной дороги никакого отношения не имеет.

С 20-х годов ежегодно в селе составлялись описи дворов, посевных площадей и голов скота. Этим занимались специально выбираемые окладчики. Согласно «Окладной книги» за 1823 год, на то время в селе было всего 38 дворов и 88 душ м.п. С применением специального коэффициента популяции 2,2 это составляло около 194 жителей (73). Село пришло к своей низшей демографической отметке.

Динамика численности населения по с. Кривощёково (душ м.п.)

Налицо два всплеска резкого прироста населения – перед строительством моста и послереволюционный. Можно вычислить коэффициент прироста населения села и среднегодовые темпы прироста. Коэффициент прироста жителей села в период с 1721 по 1926 годы равен 802%. Но правильнее было бы учесть ещё и неравномерность развития территории до и после даты начала строительства железнодорожного моста через Обь. Тогда коэффициент прироста в период с 1721 по 1893 годы составят 302%, а с 1893 по 1926 – +125%. Но этот коэффициент не учитывает, что население меняет свою численность постоянно, а не скачками на конец фиксированного периода. С учетом коэффициента непрерывности среднегодовой темп прироста в период с 1721 по 1926 годы равен 0,81%, в период с 1721 по 1893 годы – +2,48%, а с 1893 по 1926 – +1,08%.

Вернёмся к «Окладной книге» 1823 года. В списках мы видим 6 семей Погадаевых, 5 Каренгиных, по 4 семьи Шмаковых, Некрасовых, Кузнецовых и ещё 12 фамилий по 1-2 семьи. Анализируя группировку дворов по количеству скота и посева на 1 работника, Мамсик делает вывод, что лишь 39,5% (15 хозяйств) основывалось на мелкотоварном производстве, обходясь собственным и частично наемным трудом, а остальные 60,5% (23 двора) уже относились к буржуазному укладу, т.е. были разделены на богатых и малоимущих. В зажиточных семьях по найму работало до 20 человек. В основном это выглядело как «форма родственной взаимопомощи», т.е. неимущие селяне работали на своих родственников.

В сравнении с другими волостными центрами кривощёковцы жили бедно – «в среднем на двор приходилось 4 десятины посева, 5 лошадей и 4,5 коровы». Мамсик отмечает, что это всё же средние показатели – на самом деле, доля зажиточных семей составляла 25%. Самым состоятельным был Шмаков Андрей Семёнов. Он с сыном и одним работником обрабатывал 18 десятин пашни, имел 23 лошади и 12 коров. В других богатых дворах тоже было более 15 лошадей на душу м.п., только 25 семей занималось пахотой, а 8 семей вовсе не имело собственных домов и хозяйства. Качество обработки земли и выращенного зерна тоже разнились. Доля товарного хлеба в хозяйствах богатеев составляла 55%, зажиточных – 40%, а середняков – 24%. Лошадей кривощёковцы почти не продавали – активно использовали сами (74).

Из «Окладной книги» мы узнаем также, что должность старшины была возложена на середняка Погадаева Гаврило Иванова, 34 лет, а доверенными окладчиками общинных платежей были избраны богач Некрасов Степан Семёнов и его брат Яков, 36 лет. «Рукоприкладчиком», для обеспечения законности ставившим на документах подпись за выборных, был Чистяков Козьма. В следующем, 1824 году волостным головой значится Иван Мельников, который отписывает в уезд просьбу сходки приписных крестьян «не объявлять сыск» на бежавшего с заводских работ завидного «крестьянина Дениса сына Иванова Мальцева», с обязательством «государственные подати, заводские работы за Мальцева исправно исполнять обществом» (75).

В 1824 году сельское общество «коштом» с жителями окрестных деревень построило в Кривощёково новую деревянную церковь во имя Святителя и Чудотворца Николая, волостное правление и полицейскую управу. По материалам 8-й ревизии (1833-34 годы) в селе проживало 210 человека. Из них: заводских крестьян 100 м.п. и 108 ж.п., из них прибывших (10-12), а также пара кузнецких мещан (1-1). «Окладная книга» 1842 года показывает 42 двора, и 100 м.п. Пашня возросла до 190 десятин, а вот общее поголовье скота снизилось до 335. 25% семей можно отнести к богатым, 25% к середнякам, а оставшихся к бедным и даже нищим. Среди самых зажиточных фигурирует тот же Шмаков Дмитрий Андреев. У него 20 десятин пашни, 35 голов скота и собственная пасека. Далее идут Копнин Алексей Васильев (10 десятин, 20 голов и мельница на реке Каменке) и Погадаев Гр. (4 десятины и 33 головы скота). Также мельницы на правобережье Оби имеют Аверьяновы Лев и Сергей, Кузнецов Семен Иванов, Епанчинев Ефим, а с 1845-го и Шмаков Егор Гаврилов.

Общество выплачивает налогов 340 рублей серебром и отрабатывает на горных заводах 90 душ пеших и конных работ. В среднем на семью этот показатель ставил село в разряд одного их самых бедных среди остальных. Должность старшины тогда исполнял Епанчинцев Леонтий, а раскладчиками были Чистяков Сысой Никифоров и Мухин Емельян Прокопьев. Последний же был и рукоприкладчиком (76).

Помимо занятия земледелием и извозом, одно из ключевых функций села занимает хорошо налаженная паромная переправа, отмеченная также военными рекогносцировщиками полковника барона Сильвергельма (77). В 1854 году кривощёковцы услышали пароходные гудки – из Томска начинается движение пассажирских судов вверх по Оби. Первым до Барнаула прошёл пароход «Ермак» пароходной компании «Польза», в 1865 году его рейс продлился до Бийска. В 1859-м в Кривощёково числится 49 дворов и 279 жителей (122 м.п. и 156 ж.п.) (78).

Здесь уместно будет упомянуть о ещё одном кривощёковском герое (хотя и рождённом в Пензе и в Сибири не бывавшем). Фёдоров Семён Андреевич, внук паромщика Сапарина. Участник Крымской войны. Он погиб 6 марта 1855 года на печально знаменитом Камчатском люнете, защищая Севастополь (79). Ю.А. Фабрика этого факта также не знает.

В 1862 году (по данным Западно-Сибирского учебного округа – в 1968-м) начинает свою работу первая школа – Кривощёковское церковно-приходское училище (80), с января 1881-го преобразованное в одноклассное сельское училище. Оно находилось в ведении Министерства внутренних дел и государственных имуществ и состояло из трех отделений. Историю этой самой первой на территории города школы я рассказывал в статье «Деревня Бугринская – прогулка сквозь время» (81).

Забегая вперёд, скажем, что Садыров опять же пишет, что в 1962-м школа при Николаевской церкви была открыта уже вторично, а образована была еще на 20 лет раньше, в 1843-м и учительствовала там Глафира Дмитриевна Фёдорова (в девичестве Сапарина), та самая дочь паромщика и мать защитника Севастополя. Правда, проработала та школа недолго – 4 года. Но писатель прописывает учительскую династию Фёдоровых. «Внук Глафиры – Сергей Семёнович Фёдоров – состоял законоучителем в начальной школе в селе Бугры. Отец Сергей (Фёдоров) служил священником при храме Чудотворца Николая (село Бугры), при кладбищенской Воскресенской церкви (город Ново-Николаевск) и в других приходах. Александра Семёновна с 1904 года работала учительницей в селе Бугры. Это она впервые вручала похвальные листы выпускникам: Никите Воротникову, Николаю Рубцову, Василию Томилову, Фёдору Сташкевичу. В 1910 году Александра Семёновна передала школу Анне Александровне Котовой» (82). Частично эта информация подтверждается «Списком училищ Томской губернии, списком учителей за 1908, 1916 годы» (83), но по данным завуча Бугринской школы 30-40-х годов Елены Львовны Цендровской заведующей школы в 1910 году была Лебедкина Мария.

В начале 1870-х годов Министерство внутренних дел организовало в степях Южной Сибири специальную ветеринарную экспедицию врача Г.В. Кравцова. Вопросы скотопрогонных путей, сам процесс переправы скота очень хорошо описаны С.К. Канном в исследовании «Социально-экономические условия возникновения Новосибирска» (84).

Павлодарский купец первой гильдии Сорокин Фёдор с чернорецким купцом Насоновым в 1860-х годах скупали скот на степных ярмарках в районе Семипалатинска, а по весне перегоняли гурты в Томск. Прогон шёл вдоль реки Карасук, через деревню Верхне-Чиковскую, «плавили» у Кривощёково, и далее, через Ояшское (85). Также переправы Кривощёково и Мало-Кривощёково были популярны у транзитных гуртовщиков, гнавших скот на Кузбасс, прииски Салаира и дальше, в Восточную Сибирь.

Выгоду скотопрогона быстро оценили казаки. В докладах Сибирского линейного казачьего войска отмечено, что «торговлю казаков составляют главнейшим образом лошади и рогатый скот, которые приобретаются большей частью у киргиз и продаются значительными табунами и гуртами в Томскую и Енисейскую губернии» (86). Плавка скота была неплохим доходом и для селян. Прасолы платили за помощь по 4-5 копеек с быка. В записке старшего губернского ветврача Эдуарда Доминиковича Жуковского указывается, что в 1872 году через Кривощёковскую волость «прошло 1792 быка и 1050 баранов; в 1873 г. – 1750 быков, 3000 баранов и 200 лошадей; в 1874 г. - 3450 быков, 2550 баранов и 500 лошадей» (87). В телеграмме исправника Бурчанинова и ветврача Жуковского указано, что только в один день, 27 мая 1889 года Сорокин Логин Фёдорович «переплавлял в Кривощёкове 2152 быка и 1400 баранов» (88). Через губернию ежегодно прогонялось до 25000 голов скота (89).

Рукописный фолиант «Список населенных мест Томской губернии», датируемый периодом с 1878 по 1882 годы, указывает в Кривощёково 82 двора, 162 души м.п. и 190 ж.п (по семейным спискам), церковное училище, волостное правление, хлебозапасный магазин, 2 лавки, питейный дом и ренсковый погреб (90).

Фрагмент из «Списка населенных мест Томской губернии, 1878-1882 гг.»

 

План-чертёж волостного правления (архив К.П. Зайцева, фонды Музея им. С.Н. Баландина)	Проект типовой церкви № 10 (архив Е.А. Шабунина)	Копии обмеров Никольской церкви (архив К.П. Зайцева, фонды Музея им. С.Н. Баландина)

В 1881-м были построены новые здания волостного правления и полицейского управления (91). Одновременно «заместо огнившей» церкви также всем миром было возведено новое рубленое из бревен здание, крытое железом, на каменном фундаменте с деревянной же колокольней. Новая пятиглавая церковь была однопрестольной, того же посвящения. Мнения о внешнем виде Никольской церкви тоже разделились. Так, референт издательского совета Новосибирской епархии  Евгений Шабунин утверждает что, она была построена по типовому плану № 10 из «Атласа планов и фасадов церквей иконостасов к ним и часовен, одобренных для руководства при церковных постройках в сёлах» и Высочайше одобренных в 1846 году (92).

На обмерах же «церкви св. Николая в селе Кривощёково» сделанных в 1893 году и  скопированных Кузьмой Зайцевым, мы видим совершенно другую, гораздо большую церковь общей высотой до 16 саженей (34 метра) (93). Строение кажется совершенно нелогичным для небольшого волостного центра.

Имена строителей не сохранились, но остались имена крупнейших жертвователей. Это колыванские купцы Гавриил Иванович Пастухов (200 рублей) и Кирилл Климович Кривцов, известный постройкой Троицкого собора в Колывани и пожертвовавший на новый храм целую тысячу. Еще 1200 рублей поступило из казны. 18 декабря 1881 года по благословению епископа Томского Петра протоиерей Фёдор Сосунов освятил новосооруженный храм (94).

Приход Кривощёковской церкви включал и десять окрестных деревень: Ерестную, Толмачевскую, Инскую, Каменскую, Луговую, Чемскую, Мало-Чемскую, Издревинскую, Верткова, Верх-Тулинскую. Позже к приходу были приписаны ещё семь - Бугринская, Шатрова, Кривошапкино, Сатанино, Барышево, Плотниково, Кобылий Лог.

В начале 1880-х годов в Алтайский горный округ была ревизирована комиссия в составе чиновника по особым поручениям  Н.А. Ваганова, его брата Александра и статского советника князя Александра Петровича Ухтомского. Целью её было составление «списка всех поселений округа с показанием числа душ в этих поселениях и количества земли, им отмежёванной». Собранные статистические материалы хозяйственной деятельности округа по 18 показателям и сведения по состоянию на время 10-й ревизии 1857 и 1882 годов были изданы в обширном «Описании».

Основным занятием кривощёковцев, естественно, было земледелие. Из 4250 десятин надельной земли 397 занимал лес, 2010 было под пашней и 1842 приходилось на сенокос. У зажиточных, «достаточных» хозяев во владении было до 50 десятин и, как мы уже отмечали, урожаи на плодородной обской земле были хорошими, так что село не бедствовало. Тогда, когда в деревнях волости было не более 3-5 лошадей, кривощёковцы держали по десятку лошадей в каждом дворе. Была здесь и конная молотилка, веялки, кузница, кожевня. Значительную долю доходов занимал рыболовный промысел. В 1881 году уловы по волости «достигали 200 пудов осетрины (ценою 5-6 руб. за пуд), 250 пудов стерляди (2-3 руб.), 70 пудов нельмы (5-6 руб.) и еще 300 пудов прочей рыбы по рублю-два за пуд. От продажи этого улова кривощёковцы заработали 2,5 тыс. руб.» (95).

В 1885-м в Кривощёковском насчитывается 89 дворов. В списках фигурирует и пароходная пристань (96). В то время основные перевозки на Оби осуществляли суда тобольских купцов-миллионеров Ивана Корнилова и Михаила Плотникова, тюменского купца Василия Жернакова, барнаульского дворянина Михаила Функа (97). И пристань в Кривощёково, наряду с Бердском и Колыванью, считалась одной из самых главных по сбыту товарного зерна.

Простой же наемный труд в волости был дёшев. «Статистические сведения по Кривощёковской волости Томского округа за 1890 год» приводят следующие данные: поскотник зарабатывал 2-3 рубля в месяц, пастух – 30 рублей за всё лето. В посевной период плата для пешего рабочего в день составляла  32 копейки, а для конного – 70 копеек; в уборку 65 и 85 копеек соответственно (98). Поэтому, при общей нехватке рабочих рук, многие предпочитали работать «на стороне», даже отдалённой. Так, три семьи участвовали в «прокопе» Обь-Енисейского канала, другие пытались устроиться в городах.

Среди документов,  хранящихся в архиве К.П. Зайцева, кроме машинописных текстов есть много планов, перерисованных им от руки с карт и обмеров конца XIX века, хранящихся в архивных фондах, а также графические реконструкции общих видов Кривощёково и Никольской церкви. Будучи кандидатом архитектуры, Зайцев описывает и реконструирует архитектурные детали, «характерные в градостроении сельских поселений», описывая основные типы жилища как «клетские избы в 4 стены, пятистенок и в две клети на связи. Жилые дома имели холодный прируб-сени или высокий низ, называемый подклетью, которая устраивалась из-за подтопления «близкой водой». Изба с подклетом обеспечивала бытовые нужды семьи при устройстве ремесленных помёщений, хранилища припасов, содержания птицы и выхаживания нарождавшихся домашних животных». (99). Подобные избы действительно ещё частенько можно встретить в сибирских сёлах.

Рисунки К.П. Зайцева (Музей им. С.Н. Баландина)

В 1891 году Томскому губернатору был поставлен запрос о создании в Кривощёкове отряда полицейских для охраны золотых промыслов (100). К тому времени, накануне расселения, в селе было 4 двора церковнослужителей (душ. 6 м.п и 9 ж.п:), 6 дворов мещанских (8 и 10), 20 военных (41 и 44) и 170 крестьянских  (468 и 464) (101).

Мы вплотную подошли к рубежному времени для Кривощёково, да и всего Приобья – к прокладке Транссибирской магистрали. Поэтому, переправимся пока на правый берег Оби и посмотрим что же делается там…

А там у нас бор. «На месте нынешнего города рос густой сосновый бор, входивший в лесничество Кабинета. Он назывался «Гусинским имением» или «Гусинской дачей», возможно, в связи с этим и возникло такое название поселка» (102). Топоним Гусевка автор выводит от речки Гусинка – «так раньше называлась Каменка». Фантасты – составители сборника «Улицы расскажут вам» переносят её на берег 1-й Ельцовки (103). Чибряков же, например, относит Гусевку к Михайловскому логу (в районе нынешнего театра «Красный факел»). Причем, как мы уже отмечали, уводя её почти на три века назад. К сожалению, никаких ссылок на источники у Чибрякова нет, но вполне логично, что после прекращения русско-телеутской войны на землях по другую сторону Кривощёковской переправы тоже должно было возникнуть русское поселье. Зайцев пишет о том, что на левом берегу Каменки с 1730 года «была поставлена сторожевая усадьба кривощёковского подлесничего на Гусинской дороге», а также дома объездчиков окружных участков Приобского бора (104). «Николаевский (после 1892 – К.Г.) бор был в границах от р. Ини до р. Ояша… Лесничество досматривалось объездчиками и лесорубами из поселья в 10 домиков, ютившихся возле переправы» (105).

Инфраструктура правого берега была представлена как минимум двумя дорогами, отходящими от Кривощёковской переправы. Одна, древняя «калмыцкая дорога на восход», по правобережью Каменки вела в близлежащее село Каменское, через досмотр Каменской заставы, а далее на Ояшское, Болотинское и Томск. Сергей Канн предполагает, что «в далеком прошлом он (тракт «калмыцкая» дорога – К.Г.), как и переправа, использовался кочевниками для походов на Томск, а со временем приобрел чисто торговое значение» (106). Инженер-изыскатель Григорий Васильевич  Адрианов также упоминает об этой дороге в записке по итогам железнодорожных работ 1892 года (107). Теперь мы знаем участок этой дороги как проспект Дзержинского.

Другая, называемая Гусинкой (Гусинской дорогой), от переправы, через брод Каменки, вдоль обского берега выходила на Сузунский подъём (ныне улица Восход), далее шла вверх «по угорью между Каменкой и Тагайнихой», на гриве отворачивала от Каменского к поселку Гусиный брод и далее через Издревую, Гутово, Салаирский кряж и к Кузнецку. Этот путь позволял перевезти груз, избежав досмотра (108). Как мы можем видеть на карте никакой Гусевки или иного именного поселения на левом берегу нет, но дороги есть и на Каменке означены 4 мельницы…

Фрагмент «Топографической карты Алтайского Горного округа»,
составленной инженер-полковником Ф. Мейеном, 1864 год.

Необходимость строительства через Сибирь  «чугунки» была осознана ещё в середине XIX века, после присоединения Уссурийского края. Первая мысль о постройке железной дороги на Дальнем Востоке приписывается генерал-губернатору Восточной Сибири графу Муравьеву-Амурскому.  По его указанию в 1857 году полковником Дмитрием Ивановичем Романовым уже были проведены изыскания в Приамурье и даже составлен проект «колесной» дороги от села Софийского на Амуре до Александровского поста в заливе Де-Кастри. Но естественные финансовые трудности после неудачной Крымской кампании надолго отодвинули работы.  Не замедлили и предложения иностранных инвесторов. Так, в том же 1857-м английский инженер Дуль «задумал провести конно-железную дорогу от Нижнего Новгорода через Казань и Пермь до одного из сибирских портов Тихого океана». В том же году американец Коллинс ходатайствует  о разрешении «учреждения акционерного общества Амурской компанейской железной дороги для соединения Иркутска с Читой». В следующем году опять англичане. Морисон, Горн и Слейг просят о разрешении постройки сквозной дороги от Москвы до Тихого океана (109).

С осуществлением этих планов сибирская промышленность и торговля грозила оказаться в руках иностранцев. Но и общество, и правительство понимали необходимость такой дороги, особенно принимая ввиду усиление Китая и Японии. С 1861 года появляются русские проекты – Рашета, Кокорева, Богдановича, Любимова, Баранова, Софронова, Посьета, Боголюбского, Копытова. Проекты были неполными, поначалу тянули лишь до Тюмени, непрерывный рельсовый путь откладывался на отдалённое будущее. И если и на Дальнем Востоке проекты местных железнодорожных сообщений вновь стали обсуждаться в 1875 году, то направление сквозной (отдельные участки, в т.ч. Средне-Сибирский, изыскивались и ранее) магистральной линии через Сибирь стало просматриваться только в 1880-х годах направлением инженера Николая Степановича Островского.

Тем не менее, наши краеведы говорят о гораздо более раннем начале проектирования. Так, Кузьма Зайцев пишет, что весть о постройке «чугунки» прокатилась по Московскому тракту еще в 1856-57 годах. Тогда же здесь появились первые геодезисты и топографы. «Когда на карте Сибири появилась сплошная линия железной дороги от Урала до Владивостока шел 1858 год» (110). К сожалению, в своем утверждении Кузьма Петрович не сослался на источник данной информации. Возможно, он имел ввиду «экспедицию из межевых чинов под начальством межевого инженера капитана Мейена I-го», Высочайшим повелением снаряженную в Алтайский горный округ в 1856 году (111). Но в задачи этой экспедиции не входил вопрос поиска пути для дороги. Работа экспедиции продолжалась 26 лет, до 1882 года и охватывала всю территорию округа - от Васюганских болот до Алтайской горной системы. Результатом работы стали несколько разномасшабных топографических карт округа, (в том числе десятиверстка, фрагмент которой представлен выше), а также обширный свод сведений о земельном устройстве и недрах края.

Также надо пояснить по часто цитируемой сороковерстке «Карта южной пограничной полосы Азиатской России» под редакцией полковника Большева. На IV части её действительно нанесён Транссиб и даже подписано Ново-Николаевск. Только хотя карта эта и была впервые издана в 1890-м году, но железная дорога через Сибирь и наш город на неё попали позднее, в процессе редакции в сентябре 1919 года.

На самом деле изыскания переправы магистрали через Обь начались после того, как 6 июня 1887 года особым совещанием членов Комитета Министров Российской империи из трех был выбран Средне-Сибирский проект прохождения дороги (Златоуст-Челябинск-Омск-Томск-Красноярск-Иркутск-Чита-Хабаровск-Владивосток). В результате предварительных изысканий 1887-88 годов, в декабре 1890-го магистральный путь строительства Сибирской железной дороги от Челябинска до Иркутска был утверждён. Дальнейшая проработка направления магистрали на малых отрезках пути была поручена Министерству путей сообщения, в том числе решение «спорного участка» мостовых переходов через реки Обь у Кривощёковой и Томь у Поломошного (112).

Летом 1891-го были назначены и проведены дополнительные изыскания Западно-Сибирской железной дороги и гидрографическое обследование реки для окончательного выбора места мостового перехода. Эта задача была возложена на отдельный изыскательский отряд во главе с Викентием Ивановичем Роецким, который формально входил в 5-ю партию, руководимую Н.Г. Михайловским (Гариным). 20 июня отряд Роецкого приступил к изысканиям перехода в радиусе 100 верст от Колывани. Переход у Кривощёково ещё раз подтвердился. Из записки Н.Михайловского: «...инженеру В.И. Раецкому и поручено было обстоятельное изучение этой реки, не ограничиваясь пределами инструкции. Из осмотренных им переходов он остановился на переходе на Кривощёково» (113).

 

Фрагмент карты железнодорожных изысканий 5-й партии, 1891 год.

Переход здесь обосновывался достаточно продолжительным прямолинейным участком реки с гранитными берегами (т.н. труба) и был экономичнее Колыванского варианта на 1 260 тысяч рублей. В конце августа в Кривощёково прибывает руководство - начальник работ по сооружению Западно-Сибирской железной дороги Константин Яковлевич Михайловский (это не Гарин-Михайловский) и подрядчик работ инженер Владимир Ильич Березин. Роецкий на месте ознакомляет их с результатами изысканий, и переход получает одобрение. Далее проект варианта «как единственно возможного» проходит рассмотрение в министерских кабинетах.

Тем не менее, Колыванский вариант ещё «жив», и летом следующего года по заданию К.Я. Михайловского партия инженера Григория Васильевича Адрианова проводит в районе выбранного варианта дополнительные изыскания по проектированию Западно-Сибирской линии. Вот пояснительная записка Адрианова Михайловскому: «После пересечения Оби у с.Кривощёкова линия, поднимаясь длиною речки Ельцовки на Обь-Томьский водораздел, входит на Сокурский хребет, имеющий западно-восточное простирание, и направляется вдоль известной «Колмацкой» дороги, служащей по сие время для прогона гуртов скота из Барабинской степи и Барнаульского округа в восточную часть Томской губернии» (114).

Село всё ещё в неизвестности. «В 1892 году Кривощёково имело три улицы разной ширины, отходящих лучами от Базарной площади. На главной улице от Базарной до Соборной площади располагались торговые лавки и дома. Просторная Соборная площадь была образована постройками, принадлежащими Николаевской церкви: дом причта, церковные кладовые и огороды. На выезде из села Кривощёково высился дом волостного правления и рядом с ним - полицейского участка с «каталажной каморой». (115). В 1890 году эта «камора» приютила 94 арестанта, один из которых умер, а трое сбежало. (116). В селе было 13 мельниц, порт, кожевенное предприятие, несколько лавок колыванских купцов А.В. Пастухова и М.А. Чередова, и школа, в которой училось 25 мальчиков и 15 девочек. Учительствуют в ней выпускник Омской учительской семинарии Шелков Николай Иванович и законодатель дьякон Амфиан Европейцев (117). Садыров называет также ещё одного учителя (с 1887 года) Лидию Александровну Шмакову (внучку волостного головы Андрея Шмакова) (118). Вот свидетельство одного из выпускников этой школы (училища).

Свидетельство об окончании Кривощёковского сельского училища,
выданное Тихону Олейникову. Выпуск 1898 года

 

Через реку были налажены конная кабинетская переправа (три лошади на кругу баржи) и несколько частных лодочных, в т.ч. грузовых на мелководных паузках. На переправе существовал строгий порядок и режим работы, обеспечивающий беспрепятственный транзит почты, курьеров и т.п.

Рисунок К.П. Зайцева (фонды Музея им. С.Н. Баландина)

Тем временем на село обрушиваются катаклизмы – природные и эпидемиологические. Интереснейший документ эпохи, живое свидетельство жителя села мы можем прочесть в томской газете «Сибирский Вестник» за 1891 год. «Село Кривощёковское, 16 апреля. Сидим мы, теперь, у моря и ждем погоды, в ожидании разлива р. Оби, много принесшего нам в прошлом году разного ущерба. Ожидается разлив Оби настолько же большой, как и в прошлом году, а некоторые из жителей говорят, что вода поднимется еще выше чуть ли не вдвое……Насколько велик будет разлив - пока неизвестно и судить об этом трудно, но одно хорошо, что ныне он нас не застанет врасплох; наученные горьким опытом кривощёковцы заранее выбирают свои животы на места более высокие, угоняют на гору - около версты от села - скот, переправляют его на другую сторону Оби - на правый берег, а некоторые из села повыбирались совсем и с имуществом, переселившись одни - на гору против села и другие - за реку, - вследствие чего можно, наверное, сказать, что наводнение, если даже будет такое, как прошлогоднее, принесет нам вреда гораздо меньше……Зданию волостного правления грозит беда неминучая, если вода поднимется по-прошлогоднему; стоит оно на самом бою, что называется; лёд понесет прямо на него, а защиты нет никакой; несдобровать бы ему еще и прошлый год, да благодаря только стоявшим впереди избам, которые поплатились своим существованием, - устояло. Предполагали было, в видах сохранения здания, устроить против него быки, но волостной сход, бывший в декабре, которому предлагали на обсуждение этот вопрос, от расхода на эту постройку отказался» (119).

Летом в Западной Сибири (в т.ч. и в Кривощёковской волости) приключилась «поветря» – эпидемия холеры. Безлесный, заболоченный правый берег с малопроточными речками заставлял крестьян пользоваться стоячей водой. По самому селу данных нет, а вот в волости было зафиксировано 794 больных. Более половины из них умерло. Особенно тяжело дела обстояли у недавних переселенцев (120).

В мае 1892 года стало известно об окончательном утверждении перехода у Кривощёково и о возмещении казной убытков в связи с переселением из полосы отчуждения железной дороги. Вообще, люди из Кривощёково стали уезжать давно, мы уже отмечали падение численности населения в 60-х годах XVIII века. Теперь известие о прокладке дороги стало почти реальностью, и наиболее дальновидные селяне стали готовить «запасной аэродром». Жители начали переселяться активней. Некоторые семьи подали документы на переселение через Обь еще в 1891 году.

23 августа 1892 года под председательством старосты Н. Копнина в селе состоялся сельский сход, который, основываясь на наводнениях последних трёх лет, приговорил к прошению о переносе села. Здесь же указывалось, что переселение практически уже начато - к устью Каменки уже переселилось 40 домохозяев, а на Бугор – ещё 30 (121).

Те, кто побогаче, уже переправились на правый берег (переселение началось еще с весны 1889-го (122). Колыванский купец Матвей Артемьевич Чередов переселился одним из первых и поставил около самой переправы лавку. Повыше, на перекате за бродом Каменки, крестьянин Александр Рудзинский поставил дом и мельницу, через 20 лет ставшую второй в городе (после Луканина).

Большинству крестьян, «порядочных хозяев с мужиками в семье», имевшим наделы земли, смежные с деревнями Бугринская и Верткова сходами последних было разрешено переехать к ним. Остальным семьям, попроще, пришлось переносить свои дома и скарб на земли «по левую сторону на 400 саженей, [что] имеет гористое местоположение». Этот выселок назывался Бугор. Некоторые семьи уехали к родственникам в близлежащие деревни.

Это прекрасно описано и в записке податного инспектора, который в августе 1894 года был в составе комиссии для окончательного установления вознаграждения за перенос зданий «…с этого времени и началось уже расселение (а не самостоятельный переезд – К.Г.) жителей села Кривощёковского. Одни из них выехали (большинство) в деревню Бугры, в 3 верстах от своего села, куда была перенесена церковь и здание волостного правления, другие – (меньшинство) на гору в двух верстах от реки, удаленность которой от селения была главной причиной переезда сюда меньшинства, и, наконец, третьи, торговый люд, перебрались на правую сторону Оби к самому месту постройки моста» (123).

14 сентября 1892 года был избран доверенный от лица сельского общества Каренгин Петр Васильевич, который 8 декабря 1892-го пишет в Главное Управление Алтайского Горного Округа следующее ходатайство: в «1890 и 91 и 92 годы, угодно было Промыслу Правосудного Бога послать нам в наказание за наши грехи во время весны по открытию реки Оби большое наводнение, которое сильно высоко выходило из пределов своих на несколько локтей …что от столь ужасного затопления жители села Кривощёковского [понесли] большое разорение, а некоторые совсем лишились [имущества]…» и испрашивает разрешения на новые места жительства: «к сему и усмотрели удобные места, неподалеку от прежнего жительства, по правую и по левую стороны реки Оби. Первое относится к правому берегу Оби и находится на самом берегу при устье небольшой реки по названию Каменка, которая впав своим течением в главную реку Обь. А второе, которое отстоит по левую сторону на 400 саженей, имеет гористое местоположение. …В обозначенных местах в настоящее время уже некоторые в довольном количестве имеют  домостроительство, к сему остальные которые находятся еще на старом месте жительства, точно также имеют действительное желание переселиться в общую местность, чтобы навсегдашнее пребывание держать одно общество» (124).

Для упорядочения стихийного поселья горный округ присылает в Кривощёково межовщика Пеньковского, который в заключении от 25 февраля 1893 года отмечает сложности заселения земель на краю кабинетского бора и предлагает селитьбу по берегам Каменки. Но из-за юридических сложностей общего земельного надела волости администрация  округа так и не смогла разрешить официальное переселение кривощёковцев на правый берег Оби.

16 февраля 1893 года на многолюдном совместном заседании Комитета министров и Департамента государственной экономии окончательно утверждена постройка моста через Обь возле Кривощёкова, через 11 дней Высочайше утвержденная Императором Александром III. Это же решение Комитета предназначало производить отчуждение и временное занятие земель и имуществ как на подходе к Оби с запада, так и на правобережье. Так что, дата 27 февраля 1893 года также вполне может претендовать на точку отсчета в рождении города.

С открытием навигации, 30 апреля 1893 года несколько судов «Товарищества Западно-Сибирского пароходства и торговли» пришвартовались напротив Кривощёково у пристани чуть ниже  устья Каменки. На них прибыл первый отряд квалифицированных рабочих-железнодорожников. На следующий день в Кривощёково конным поездом приехал Григорий Моисеевич Будагов, назначенный главным инженером строительства моста.

Как указывают «списки» 1893 года село находилось «по правую и левую сторону р.Обь». (125). В селе 140 дворов и 506 жителей (251 м.п. и 255 ж.п.), церковь, волостное правление, сельское училище, два питейных заведения и две мануфактурные лавки.

А дальше мы имеем целый рад интереснейших планов, которые К.П. Зайцев срисовал с карт, хранящихся в архиве Алтайского края. Например, вот один из первых эскизов кривощёковской переправы (126). На нём присутствуют еще неразрушенное село, переправы, оба выселка и только штрихи заселья Закаменки.

 

План с.Кривощёково и выселков.

(архив К.П. Зайцева,

фонды Музея им. С.Н. Баландина)

А вот выкопировка ситуационного плана Кривощёково и выселков с уже распланированной Закаменской частью (127).

План выселка Кривощёковского и Закаменской части.

(архив К.П. Зайцева,  фонды  Музея им. С.Н. Баландина)

 

На следующей, нижеприведённой копии плана Хребтова «по усадьбам» мы можем увидеть детальную застройку села (128).

План с.Кривощёково по усадьбам, 1893 год.

(архив К.П. Зайцева,  фонды  Музея им. С.Н. Баландина)

 

План с. Кривощёково по усадьбам, 1893 год.

(архив К.П. Зайцева, фонды Музея им. С.Н. Баландина)

Помимо общественных зданий, среди усадеб села мы видим уже упоминаемые торговлю Апполона Васильевича Пастухова и мануфактурную лавку уже знакомого нам Матвея Чередова (с 1883 года) (129), а также лавку Фёдора Кирилловича Кривцова, питейную Василия Егоровича Хромова (оба из Колывани), питейную виноторговца Якова Алексеевича Сахарова из Бийска (130), кузницу Степана Юдина, сапожную мастерскую Михаила Дельфин. Многие из этих фамилий мы ещё встретим в нашем исследовании. Один из первых ново-николаевских учителей Трубин Аполлон Егорович упоминает и наличие каменных магазинов (131).

А вот облагороженная, печатная карта Кривощёковского на основе съёмок того же Хребтова. Правда, здесь неверны названия выселков, но в нашем случае, это непринципиально.

Карта с.Кривощёково и выселков на основе съёмок Хребтова

 

С приездом строителей в Кривощёково открылась контора начальника работ (132). Была расширена пристань, село обросло балластьерами, подъездными путями, производственными постройками и времянками, в которых жили строители.

Оставшиеся жители села вновь поднимают вопрос официального переселения на другой берег. Разрешение на переселение положительно приговорили семь левобережных деревень, имеющих общий земельный надел с Кривощёково. Три же правобережные (Усть-Инская, Ново-Луговая и Ельцовка) не позволяют переезд через реку, видя свои интересы в селитьбе на Каменке. История повторяется. 23 августа 1893 года на сельском сходе кривощёковцы избирают нового доверенного Петра А. Кондратьева, который 25 октября направляет в округ новое прошение о переселении. В нём уже говорится о необходимости переселения не из-за наводнений, а по причине строительства по окраине села железной дороги. Нежелание переселяться на Бугор с крестьянской хитринкой обосновывалось тем, что «при строительстве дамбы планировалось засыпать озеро под горой (Каменное – К.Г.), из которого брали воду, а ходить за водой на Обь было далеко».

В то время севернее села продолжали разворачиваться подготовительные работы. Вот здесь возникает ещё одна загадка. Существует выкопировка приложения к рапорту инженера Г.В. Адрианова К.Я. Михайловскому, сделанная С.К. Канном в РГИА ещё 20 лет назад, по которой первоначально мост пересекал реку не там где сейчас, а ближе к Яренскому острову, по северной околице Кривощёково и северной же околице Кривощёковского выселка на правом берегу (133).  Мост должен был выходить на сегодняшнюю станцию «Центр». Схема датирована 26.02.1893 и подписана самим Адриановым, проводившим, как мы уже писали, здесь изыскания летом 1892-го.

 

Варианты перехода Оби по северному и южному вариантам
(приложение к рапорту №392 от 26.02.1893).  масштаб: 50 саж в 0,01 саж.

И только 8 сентября 1893 года инженер Александр Станиславович Конопчинский подал в управление строительства обоснованный рапорт о целесообразности переноса моста на 200 саженей (426 м) выше, что давало экономию в 800 тысяч рублей на строительных работах. Перенос совпадал со схемой Адрианова! Расчеты были приняты положительно, что отодвинуло выдачу рабочих чертежей моста на 11 месяцев.

Так вот и возникает вопрос: почему уже зимой 1893 года было известно о более удобном варианте южного перехода (к устью Каменки), документально всё же утвердили северный вариант, а в сентябре появился перевернувший всё доклад Конопчинского? Узнать подробности и источник схемы Адрианова у Сергея Константиновича не удалось – он ещё изучает этот вопрос и посвятит ему отдельное исследование.

Кстати, ещё в 1987 году некий «новый вариант» перехода упоминался и Кузьмой Зайцевым. «…при возведении железнодорожного мостового перехода через реку Обь по новому варианту на месте переправы возле устья речки Каменки из Кривощёковой. Осуществлявшийся вариант перехода моста перед Яренским островом оставлял село Кривощёково, и развитие города было намечено от новой узловой железнодорожной станции «Колывань» на том участке, который освоен значительно позднее промплощадкой группы левобережных заводов» (134).

Возможно, «осуществлявшийся (в прошедшем времени, т.е. ранее – ? К.Г.) вариант перехода моста перед Яренским островом» и есть северный вариант перехода. Более того, Зайцев считает, что это изменение и предопределило запоздавшую застройку левобережья, поскольку «осуществлявшийся вариант… оставлял село… Будущий город, возможно, повторил бы схему застройки Тобольска, раскрывая каменным строительством в сторону Оби с возвышенности, называемой «Бугор», там, где остановка «Горская». Станция Колывань (не город) есть и на проекте железной дороги, представленной в отчете Кабинету ЕИВ руководителем геологической экспедиции профессором Александром Иностранцевым.

Фрагмент карты профессора Александра Иностранцева

В другой статье Зайцев прямо говорит, что весной 1890 года изыскатели «намечали места перехода моста у Яренского острова и у переправы возле устья Каменки, намечали линии насыпей к мостовым переходам и вели наблюдение за поведением потока льда на Оби» (135).

Таким образом, Кривощёково, стоявшее было на краю строительства, было приговорено только в 1894 году. А пока село ещё живёт: прибывают переселенцы,  а 26 ноября 1893 года в нём даже открывают двухдневный воскресный базар (136). Но, несмотря на волну переселенцев, село стало быстро «худеть». По подворной переписи 1894 года в селе оставалось уже 80 дворов и 362 души м.п., а в 1899 году только 270 душ м.п. Но в селе ещё работали 3 лавки, 1 питейное заведение и школа грамоты (137).

Территория бывшего села приобрела совершенно другой, индустриальный вид. Общественные здания переоборудовались. Повсюду появлялись амбары, склады, механизмы, конторы и ведомства инженеров строительства, железнодорожные казармы рабочих. Одно из зданий ещё более 100 лет служило новосибирцам станцией электропоездов «Левая Обь», его фундамент из бутового камня существует до сих пор.

Фундамент станции «Левая Обь».  Апрель 2012. Фото К. Ощепкова

Вокруг села заработали карьеры, поставляющие стройке «…граниты, обнажающиеся по Оби, из которых построены быки железнодорожных мостов у Кривощёкова на Оби…» (138). К.П. Зайцев классифицирует граниты Кривощёковского карьера как роговообманковые и биотитовые.

Кривощёковский карьер. Из книги «Россия. Полное географическое описание нашего отечества»

 

 

 

Кроме самой семисаженной насыпи к мосту, вправо и влево от неё ушли вспомогательные ветки: вправо к издавна разрабатываемому каменному карьеру, сегодня известному как «Горский», влево к пристани железнодорожного парома, находившейся в районе нынешней Самотечной, 13-17.

Железнодорожный паром на лесом берегу Оби у с. Кривощёково, 1895-96 гг.

Весной 1895-го снова случился большой паводок. Ледоход вызвал гигантские заторы. Вся кривощёковская пойма оказалась затопленной, в том числе рельсовые подъездные пути. На одной из строившихся опор была нарушена кладка ледореза. (139). Но строительство продолжалось. Вскоре село теряет и  административную функцию – в 1895 году на средства железнодорожного ведомства в Бугринское были перенесены и волостное правление, и каталажная тюрьма, и церковь Николая Чудотворца.

Потеряв землю, Кривощёково сохранило своё имя. Выселок на Бугре оброс и наследовал название бывшей деревни – Большое Кривощёково, а на территории деревни Перово построили железнодорожную станцию Кривощёково, ставшую крайней точкой Западно-Сибирского участка Транссиба. Здание вокзала общей площадью 127,32 кв. сажени строилось по «Альбому исполнительных чертежей Западно-Сибирской железной дороги (1891-1896) гг.)» (140).

Чертёж временной станции Кривощёково

 

Станция Кривощёко Западно-Сибирской железной дороги

По масштабам того времени это была крупная станция. Видимо, она переняла часть функций проектируемой «Колывани» и сразу развивалась как сортировочная. «Ведомость о расходах, произведённых за счёт сметы 1895 года по II участку Омск-Кривощёково за период временной эксплуатации железной дороги во время её сооружения» приводит список построенного за год.

«Устройство временных построек на ст. Кривощёково:

– пассажирское здание №105, деревянное, из сосновых брёвен. При нём сарай, отхожее место, помойная яма и ледник

– пассажирская и багажная платформа № 118

– товарно-пассажирская платформа № 120, с пакзаузом

– паровозный сарай № 88

– мастерские №189

– кладовая служба тяги №90/125, при ней две пристройки из горбылей и подвал для керосина

– бревенчатый барак №40, для временного помещения телеграфиста

– бревенчатый жилой дом №73, при нём сарай и ледник

– бревенчатый жилой дом №83, при нём сарай, ледник и погреб

– земляной барак №91, при нём погреб для керосина

– пожарный сарай №94…» и так несколько страниц (141).

В районе станции сохранился один дом, построенный не в 1895-м, а десятью годами позднее, 1905-м (по сведениям живущих там людей, делавших запрос). Точнее, не весь дом, а его правая половина. Левая пристроена уже позднее.

Широкая, 26. Последний жилой дом при станции Кривощёково. Июнь 2013. Фото Е. Бернацкого

Широкая, 26. Последний жилой дом при станции Кривощёково. Май 2013. Фото автора

И вот 1 сентября 1895 года было открыто временное движение поездов от Омска до Кривощёково. Весной 1897-го на станции скопилось множество переселенцев, ждущих открытия моста и дальнейшего движения на восток. Вот свидетельство уроженца Новосибирска С.А. Баннова со слов его бабушки Татьяны: «…жили переселенцы в теплушках… Село Кривощёково было небольшое, с разбросанными вширь и вдаль домиками. Ближние были для семей железнодорожников, окрашенные в зеленый или жёлтый цвет. Эшелонов скопилось много, люди разжигали костры вдоль вагонов, грели и готовили на них обеды. Продукты (хлеб, крупу, картошку) подвозили железнодорожники или из ближних деревень» (142).

Вечером 1 марта 1897 года на станции Кривощёково высадился В.И. Ульянов (Ленин), пересел в сани и укатил на другой берег в сторону станции Обь, чтобы продолжить свой путь в ссылку уже по Средне-Сибирской железной дороге (мост еще не достроили). На станции до самого сноса в 1999 году висела мемориальная доска, а в скверике стоял памятник Кирову.

На начало XX века станция Кривощёково имеет II классность. При ней находятся буфет, государственная сберегательная касса, почтовое отделение. Есть проблемы с водой – она поднималась пульзометром в трех верстах от станции, развозилась в баках и имела затхлый запах. «В одной версте от станции селение Кривощёково (200 д.об.п)… …Количество отправляемых грузов с этой станции достигает до 1-го мил. пуд» (143). Через два года тот же путеводитель уже отмечает, что «Количество отправляемых грузов с этой станции достигает до 2 000 000 пудов» (144), которое, тем не менее, в следующих выпусках снижается до 600 000 пудов.

Вот и одно из первых опубликованных расписаний по ст. Кривощёково (145). Далее они будут выпускаться ежегодно. Как мы видим, еженедельный скорый поезд №2 (Москва-Иркутск) прибывал в Кривощёково Западно-Сибирской жд по четвергам в 6-20 вечера, где стоял 34 минуты, отправлялся в 6-54, прибывал на ст. Обь уже Средне-Сибирской жд в 7-18 вечера, стоял всего 7 минут и в 7-25 уже отправлялся дальше. Правда, на следующий год стоянка в Кровощёково сократится до 5 минут, а в Оби увеличится до 13 минут.

Расписание по станции Кривощёково, 1899 год.

Одноклассное железнодорожное училище с программой сельских училищ было открыто при станции осенью 1899 года. Содержалось оно на средства Министерства путей сообщения и размещалось в специально построенном здании. В записке начальника дороги В.М. Павловского директору народных училищ Томской губернии от 30 июля 1899 года поясняется: «Снабжение мебелью, учебными пособиями, наем прислуги и жалование учителю в размере не менее 360 рублей при казенной квартире, а также отопление как самой школы, так и квартиры будет производиться за счёт ассигнуемых Управлению дороги специальных на это сумм». Училище находилось в ведении Министерства народного просвещения, «но с тем непременным условием», что оно будет исключительно для детей железнодорожников, а назначение учителей будет согласовано с Управлением дороги. Почетным блюстителем училища «для обучения детей (девочек и мальчиков), служащих и рабочих на этой станции» был начальник IX участка службы пути Тихомиров Николай Михайлович, а учителями Шелков Николай Иванович и священник села Кривощёковского Красносельский Михаил Васильевич (146).

В «Списке училищ Томской губернии и списках учителей за 1908, 1916 годы» отмечено, что 02 июля 1906 года в Бугринской волости открыто Больше-Кривощёковское училище. Попечителем его был крестьянин Боталов Никифор Иванович, заведующей им Боголюбова Ольга Григорьевна с жалованием 360 рублей. Законоучителем значится священник Бугринской Николаевской церкви отец Николай Хрущев с жалованием 100 рублей. Там же сказано о развитии училища на станции Кривощёково. Попечитель училища значится начальник службы пути инженер Перекрестов Петр Петрович. Заведующим Шелков Николай Иванович с жалованием 540 рублей,  учительницей Петрова Анна Ильинична с жалованием 540 рублей, законоучителем уже упоминаемый нами священник  Фёдоров Сергей Семёнович с жалованием 120 рублей (147).

И что же там в Ново-Николаевском? Мы оставили правый берег с фактом отсутствия на карте Алтайского Горного округа поселка Гусевка, но присутствия на ней четырёх мельниц. Чьи же они? Я уже отмечал, что на Каменке находилось несколько мельниц кривощёковских крестьян. В то же время мы помним, что устье Каменки было одной из баз корпуса лесничих Министерства государственных имуществ, которые содержали участок Гусинская лесная дача. Называлось это поселье лесничих Гусинским имением Кабинета Е.И.В. и управлялось начальством горных заводов. Вероятно, жили здесь и перевозчики кабинетской переправы, чья контора была на левом берегу. И немудрено, что у лесничих была и своя (т.е. кабинетская) мельница.

Теперь заглянем в сонмище городских легенд, в раздел: основание. Одним из его столпов является утверждение, что существует «генеральный план поселка, утвержденный в 1860 году Александром II Освободителем».  Оно основано на фрагменте статьи в десятом томе «Всеобщей истории архитектуры». Действительно, здесь сказано буквально следующее: «В тот же период складываются: Ново-Николаевск (первый его план как поселка был составлен в 1860 году…» (148). Ничего утверждать не могу, факт противоречит логике, но никаких других подтверждений его достоверности нет. Возможно, это просто пресловутый человеческий фактор (автор статьи архитектор А.И. Власюк), а, возможно, новые открытия ещё ждут нас.

Не прошли мимо этого вопроса и писатели-фантасты. Уже известный нам писатель Садыров повествует, что еще в 1892 году епископ Томский и Семипалатинский Макарий писал о «строительстве молитвенного дома в Александровском посёлке Кривощёковской волости». Оказывается, именно Макарию мы обязаны выделению земли под храм из вотчины Царской семьи в починке имени благоверного Александра. Это он «подготовил документ на рассмотрение Его Величества», а 2 октября 1892 года император Александр III утвердил предложение епископа! На храм благоверного князя Александра Невского императором было пожаловано 1000 квадратных саженей земли и 5000 рублей. Это на сорок крестьянских душ (149). Хотя о чём это я? «Император Николай Александрович идёт по мосту, и на его лице играет добрая улыбка» (150). Всё, больше не могу – закрываю книгу. Зачем я вообще это читал? «Ерунду не пишет»!

Другая популярная легенда, на долгие годы запущенная никогда здесь не бывавшим писателем Гариным (Михайловским), гласит о «кучке смиренных, мелкорослых вятичей, год-другой до начала постройки поселившихся было здесь» (151). Примечательна в этом смысле и заметка в краевой газете «Советская Сибирь» некоего «проф. К.Гринкевич» с говорящим названием «Колония в бору», придавший «смиренным вятичам» сектантский оттенок с «уединенной, замкнутой жизнью». «С весны 1893 года…они дружно снялись и выселились с этих мест. Замкнутая жизнь и дружное исчезновение даёт повод видеть в «вятичах» какую-то гонимую тогда секту» (152). Здесь же профессор выдвигает другое популярное до сих пор предположение – тут «кривощёковский кулак Гусев содержал свой кабак. Отсюда и пошло название посёлка «Гусевка». Далее мы увидим, что и вятичи никуда не съезжали, и фамилия трактирщика Гусева ни среди жителей села, ни на выселке не встречается.

Итак, обратимся к легендарной Гусевке. Топоним «Гусевка» мы впервые встречаем в 1900-м году. Первый выпуск «Путеводителя по Сибирской железной дороге» сообщает: «до начала постройки железной дороги, близ места расположения станции существовал небольшой крестьянский посёлок Гусевка, Кривощёковской волости, Томского уезда, в 24 двора с населением, в 104 души об.п., наделенных землей из владений Кабинета Его Императорского Величества» (153). Опять же замечу, что в  «Списках населенных мест Томской губернии» за 1859-1911 годы никакой Гусевки нет. За два года до того широко цитируемый журнал «Нива» тоже не упоминает такого поселения. «До 1893 года на этом берегу, против села Кривощёковского, ниже впадения маленькой реки Каменки в Обь, по берегу расположено было 26 избёнок, окруженных со всех сторон непроходимым бором» (154).

Так «был ли мальчик»? Профессор Леонид Михайлович Горюшкин, доктор исторических наук, ставший председателем комиссии по истории города при Новосибирском городском Совете и отцом даты дня города, объясняет отсутствие названия Гусевка тем, что оно «бытовало лишь среди жителей» (155). Здесь же авторы приводят совершенно верную, на мой взгляд, версию об ошибочном отождествлении мифической Гусевки с поселком Гусиный брод, что и ныне существует в 20 с небольшим верстах от бывшего выселка. Именно он и значится в «Списках», а в «Списке…» за 1893 год вплоть до совпадения цифр: посёлок Гусиный брод на правом берегу реки Издревой – 23 двора и 104 жителя (51 м.п. и 53 ж.п.) (156).

Так, со столичных составителей первого «Путеводителя» и началась эта путаница. А отсюда уже понеслось в более поздние издания: «Азиатскую Россию», «Географическое описание…» Семенова-Тян-Шанского, «Советскую историческую энциклопедию», работы историков и мифотворцев.

«Второе заблуждение заключалось в том, что сведения о Гусином Броде были распространены не только на Гусевку, но и на Кривощёковский выселок. До сих пор в книгах о прошлом Новосибирска и экспозиции краеведческого музея в качестве первого поселения на территории будущего города ошибочно называют не самовольный выселок Кривощёковский, как это было в действительности, а Гусевку, отождествляя ее с засёлком Гусиный Брод» (157). Здесь же приводится следующая цитата: «засёлок (Гусиный Брод – К.Г.) возник в 1879 году, расположился на возвышении пвого берега Оби и входил в Кривощёковскую волость» (158). Мы видим, что год возникновения и местоположение выселка и засёлка очень близки, потому оснований для путаницы вполне достаточно.

«Дом лесничего Приобского бора Кабинета Е.И.В, 1889 г.»

(архив К.П. Зайцева,  фонды  Музея им. С.Н. Баландина)

Если же просто поразмышлять, можно предположить, что именно Гусинское имение корпуса лесных кондукторов на левобережье Каменки вдоль Гусинской дороги и было основой т.н. Гусинской лесной дачи (в обиходе Гусевка), а Кривощёковский выселок, которой позже подселился на правый берег Каменки, в просторечьи вполне мог называться Новой деревней, как для Гусевки, так и для Кривощёково. Архив К.П. Зайцева удивил и ещё одной фотографией. На обороте её подпись (видимо, его рукой) – «Кабинет Е.И.В. Дом лесничего. 1780 г. «Приобского бора» по Гусинскому тракту Закаменская сторона. Фото 1889 года». Я уже обращал внимание, что не всему, что утверждает Кузьма Зайцев можно доверять, но такое вот фото есть. Быть может, доказательства найдутся позднее.

Образование постоянного и более-менее крупного заселья в устье Каменки вычисляется как 1877 год. В деле «О выселке села Кривощёковского Кривощёковской волости», выявленном в архиве Алтайского края историком-архивистом Валентиной Гузеевой есть послание тридцати крестьян этого выселка - Михаила Ивановича Шмакова, Трофима Савельева, Ермолая Трофимова, Николая Тимофеева, Терентия Васильева, Никифора Яковлева, Андрея Яковлева, Егора Степанова, Ивана Ермолаева, Константина Ильина, Тимофея Бошпорщева, Вагаса и Сафрона Утева, Степана Шигтерина, Фёдора Быстракова, Данило Гаврилова, Арсения Сергеева, Константина Лукина, Тимофея Баяндина, Степана Михайлова Васильева, Федота Ильина Савельева, Луки Филлипова Савельева, Евласия Дорофеева Сорокина, Абросима Николаева Ушакова, Василия Емельянова Титова, Якова Елисеева Каренгина, Степана Потапова Баталова, Томиловых. Прошение датировано 20.07.1894 года.  «Семнадцать лет тому назад, приехав из России и усмотрев место на правом берегу Оби, против села Кривощёковского, мы, взяв приемные приговора с дозволения Общества, поселились здесь, построили дома каждый по своим средствам...» (159). 94 минус 17 получается, что где-то в 1877-м Кривощёковское сельское общество своим приговором позволило переселенцам селитьбу на кабинетских землях правого берега Оби. Видимо, кривощёковцы переселенцев сами и переправили, и с обустройством помогли. Зайцев отмечает, что в то время здесь, вблизи устья Каменки уже находилась «мельница управления хозяйством Кабинета Е.И.В.» (160). И в последующие годы в эти два поселения по обе стороны Каменки продолжали подселяться новые семьи.

Выселок был самовольным, незаконным, и, возможно, поэтому с началом промышленного освоения берега его возраст умалчивался и занижался, ограничиваясь тремя-четырьмя годами -  с переселения туда крестьян из Кривощёково. Чибряков упоминает о чиновнике по особым поручениям Алтайского округа М.Сергееве, который ещё в 1891 году выполнил план Закаменского участка (161).  О заселении поселка ещё в 1892 году пишет и первый староста Ново-Николаевского поселка Илья Григорьевич Титлянов.

Действительно, чиновник разных поручений главного управления Алтайского округа М.Сергеев составлял «список разного звания лиц…» для взимания арендной платы за усадебную землю, но было это в июне 1894-го. Под его руководством колыванский инженер-межевщик Пеньковский в июле проводил планирование участка, в частности первой базарной площади, но первое упоминание об этом относится к 3 сентября того же года, когда колыванские купцы посылают телеграмму начальнику Алтайского округа генералу Василию Ксенофонтовичу Болдыреву: «На отведенной Сергеевым базарной площади находится до 40 усадеб крестьян, которые не скоро очистят площадь от своих построек. Просим коллективно быстрее отвести удобнейшую площадь для торговли, изменить план намеченного селения и отвести торг площадь» (162).

Активное переселение в Алтайский округ шло с 60-х годов XIX века. Ещё в конце 80-х, крестьяне, предугадывая заработки, стали засылать ходоков к месту, где по слухам «будет чугунка». К тому же свою лепту внёс закон от 13 июля 1899 года, освобождающих официальных переселенцев от платежа повинностей с течении первых трёх по водворения и дающий беднейшим возможность получить от казны пособия на дорогу и обзаведение.  И хотя закон этот не распространялся на Алтайский горный округ, его плодородные земли привлекали более всего переселенцев (в некоторые годы более половины выехавших в Сибирь). После неурожая в России и голодного 1891 года, а также совпавшего утверждения магистральной линии железной дороги, в правление горного округа стал поступать вал прошений на поселение от всё прибывающих переселенцев из центральной части страны. Начальник кривощёковского медико-санитарного переселенческого пункта писал в своих воспоминаниях: «Сибирь – тот бассейн, куда выливается народное горе, Сибирь – мечта тех, кому плохо живется на Руси, но чья мысль уже заработала» (163).

Более того, Кузьма Зайцев утверждает, что выселок уже назывался селом Новониколаевское. «В 1891 году была утверждена базарная площадка в «селе Новониколаевском» возле кабинетской мельницы и рядом с паромной переправой через Обь» (164). Никаких документов нет. Только рукопись. Также непонятным остается утверждение Зайцева, что местность за Кривощёковским выселком на безлесном взгорье правобережья Каменки и на Закаменском бугре - вдоль Гусинской дороги до Сузунского ввоза была предварительно распланирована ещё в 1892 году (165).

Есть схема выселка, скопированная Зайцевым, но ни ссылки, ни датировки, ни легенды к ней нет. Понятно, что 3 и 4 это мосты через Каменку, 1 – дом подлесничего, 5 – базарная площадь, 6 – лавка Чередова, 2, 7 и 8 – можно только предполагать. Есть здесь и надпись «село Новониколаевское». Но пока всё это остаётся загадкой.

План Кривощёковского выселка по усадьбам
(архив К.П. Зайцева, фонды Музея им. С.Н. Баландина)

Тем не менее, на самой Каменке давно уже работают несколько мельниц (одна из них, самая близкая к Оби, по воспоминаниям Николая Литвинова, принадлежала кривощёковцу И.Д.Шмакову). Строится новые жилые дома, амбары, склады. Пётр Кондратьев, имея усадьбы на обоих берегах, на правом открывает лавку и первую в будущем городе торговую баню (166). Правда ненадолго – вскоре уступает её вместе с усадьбой колыванским купцам под торговые лавки (167). Выше устья, на берегу Оби, работает кузница, а ниже устья, между двумя оврагами кожевенный завод каинского купца Прокопия Тимофеева. Через год на его месте разворачиваются пароходные пристани, конторы и склады Богословского пароходства Н.М. Половцевой и Средне-Сибирской дороги. Многие исследователи относят устройство здесь причалов и складов пароходств на более ранний период – к 1889 году.

В 1893-му году на правобережье уже «построили свои заведения мукомол Горохов, купцы Пастухов, Кравцов, Чередов, питейные заведения Хромова, Сахарова, сапожная мастерская Дельфина, кузница Юдина, хлебопекарня с отдельной кухней-столовой инженера путей сообщения Зенкевича (проданная в том же году Василию Мошнину –К.Г.), мастерские сельскохозяйственных орудий и инструментов Чепурнова (дворянин Чепурнов Михаил Павлович просит в заявлении место не более не менее как для механического завода для производства дешевых земледельческих орудий – К.Г.). Сюда перебрались и другие мастера со своими мастерскими Бутымов (Бутырев) М.Н., Желонкин К.А., Мешов М.С., Бутнев Е.В., Титов П.В. и многие сезонные специалисты-строители: плотники, каменщики, столяры, кирпичники и другие рабочие Поселились возле мельницы с извозным двором братья Баяндины» (168). Кравцов также организовывал переправу (169). Зайцев перечисляет ещё с десяток фамилий купцов и ремесленников, от которых в управление делами Кабинета поступили настойчивые просьбы о выделении земельных участков.

Эпопея с переносами селитьбы Кривощёковского выселка началась с осени 1893-го. Управление округа никак не могло определиться и постановляло селиться то на левом берегу, то за бором примерно в 4-х верстах от Оби, то в глубине бора. Но крестьяне отказались (!) от удаления. Главное управление отдало выбор места переноса Кривощёковской общине, которая 29-30 октября 1893-го порешило селиться «по обоим берегам Каменки». Кроме того, было жители самого Кривощёково, как я уже упоминал, также дважды (осенью 1892 и осенью 1893-го) посылали прошения в Управление Алтайского горного округа о юридическом разрешении им заселяться в устье Каменки. А 29 января 1894 года от имени 72 семей, переселившихся сюда ранее самовольно, доверенным Е.С. Семёновым было подано ещё одно подобное прошение. Речь шла о легализации их построек, сделанных с 1891 года согласно тогда же поданному прошению. В этот раз Главному Управление не заставило себя ждать и уже 31 января заявило о сносе всех построек и выселении людей вглубь бора.

В Управление пошли обратные ходатайства. Так, в марте 1894-го отставной рядовой, крестьянин Вятской губернии Василий Зиновьевич Мошнин ходатайствует об отмене сноса хлебопекарни, которая работает с 4 июня 1893-го вблизи построек пароходства Богословских заводов от границы Березина 5 саженей вдоль к реке и в 48 саженях от Оби (170). Отказ. Здесь же прошения Жукова, Сумкина, Рябкова, Чередова, Турова, Кондратьева, Толоконского, Курбатова. Среди членов комиссии по отводу земель мы видим фамилии подлесничих Алтайского округа Кривощёковского участка Хлебникова и Рыбалова.

План Кривощёковского выселка, датируемый январём 1894 года и хранящийся в РГИА даёт нам представление о том, как железная дорога разрезала выселок. Мы видим, что выселок не такой уж и маленький. Он был расположен на пригорке северо-западнее нынешнего парка «Городское начало», там, где сейчас находятся «Южная» площадь, ТЭЦ-1 и бывшие портовые постройки. К моменту, когда железнодорожная насыпь должна была перерезать посёлок, в нем был не один десяток дворов.

План Кривощёковского выселка,  27.01.1894 года. (РГИА)

Сергей Канн в работе «Социально-экономические условия возникновения Новосибирска» приводит сведения из ведомости «снесенных строений и произведенных уплат», которая даёт чёткое понятие о недвижимости Кривощёковского выселка: 34 жилых и 1 недостроенный дом, 21 хлев, 17 амбаров, 16 навесов, 13 погребов, 10 бань, 3 конюшни и овина, 2 гумна, «холодные сени», несколько десятков скотных дворов (поскотин), 1446 кв. саж. огородов, кухня и кузница. Самые зажиточные хозяева (Илья Савельев, Степан Боталов, Василий Баяндин и Яков Петухов) получили за свое добро от 175 до 650 руб., а общая сумма компенсации жителям снесенного выселка составила 4400 р. В отличие от большинства других селений, «задетых» железной дорогой, в выселках не уцелело ничего, в том числе и 1286 пог.саженей жердяной изгороди по 4 копейки за сажень. Кроме того, за уничтоженные посевы пшеницы (960 кв. саженей.), ржи (5560), овса (660), проса (100) и гороха (80), а также 930 кв. саженей вспаханного поля строительное управление выплатило шести домохозяевам: Трофиму Утьеву, Устину, Федоту и Федору Савельевым, Степану Боталову и Василию Баяндину 68 рублей 90 копеек (171).

На основании сведения данных этого «приложения к отчёту…» и известного «списка разного звания лицам, самовольно заселившимся на боровом месте по обеим сторонам р. Каменки, впадающей справа в реку Обь, против с. Кривощёковского» (172). Канн приводит и список тогдашних жителей  Кривощёковского выселка, составленный «по 6-е июля 1894 года». В деталях его можно посмотреть здесь (173), я же назову только перечень глав семей сносимого Кривощёковского выселка, которых и можно считать первыми жителями нашего города. Это семьи Баяндиных (2 семьи), Башкирова, Белоусова, Боталовых (3), Гордеева, Казанцева, Каринкина, Китова, Корабельщикова, Крылова, Можаевых (2), Паньшина, Петухова, Савельевых (6), Турова, Утевых (3), Ушаковых (3), Чистякова, Шестерова. В упомянутом «списке разного звания лицам, самовольно заселившимся…» можно посмотреть и фамилии 42 кривощёковских семей, переселившихся на правобережье в последний год (174).

Пока прошения и ходатайства ходили туда-сюда, люди всё прибывали и прибывали, заселяясь, где придется. Первый староста поселка Илья Григорьевич Титлянов отмечал, что строили «бесконтрольно, кто, где вздумал, лес рубили также бесконтрольно». К 1894 году самовольщики чернорабочего и др. люда поставили по обоим берегам Каменки «числом 300 усадеб… 38 усадеб собственно села Кривощёково» (175). И иной вариант отпал сам собой. Окружной исправник Артоболевский в записке томскому губернатору от 23 мая 1894-го отмечает: «Я со своей стороны нахожу нужным доложить, что снести всех, заселившихся в месте примыкания к бору и по опушке его в настоящее время крайне трудно. В общем, это будет стоить больших затрат, а для крестьян равносильно полному разорению, потому что они раз уже перенесли свои строения с прежних мест и употребили на это все выданные им на перенос усадеб средства, и своих – на новый перенос уже не имеется» (176).

Переходит на правый берег и базарная торговля. В марте 1928 управляющий магазином Евграфа Жернакова М.В. Можаров напишет Обществу изучения Сибири и её производительных сил (ОиС): «Ко дню открытия первого базара уже многие торговцы перебрались из села Кривощёково на правую сторону, построив свои временные бараки» (177). Причём, не только из Кривощёково. Чиновник Алтайского округа по сбору арендных платежей Константина Ивановича Бородухо в рапорте от 24 мая 1894 г приводит подробный список именитых купцов, открывших свои лавки в Кривощёковском выселке. Это колыванские купцы Ипполит и Евграф Александровичи Жернаков, Николай Тимофеевич Орлов, Соломон Абрамович Толоконский, Моисей Абрамович Рубанович, барнаульские купцы Фёдор Данилович Маштаков, Иван Тимофеевич Суриков, Павел Васильевич Семёнов (178).

Летом 1894 года по распоряжению К.И. Бородухо колыванским межевщиком Пеньковским было нарезано семь кварталов усадьбами по улицам 10 саженей и в глубину участков 25 саженей. Появляются первые названия улиц - Инская, Обская, Трактовая, Змеиногорская, Павловская. А с 18 августа 1894 года распоряжением того же Бородухо стоимость земли для усадебной застройки подскочила с 1-го до 10-ти рублей в год, а для промышленников и торговцев «по специальной оценке Главного Управления».

А тут уже начинается история образования нового посёлка строителей, что является совершенно другой темой, которая многократно исписана нашими историками. Собрав данные по Кривощёковскому выселку из различных источников, я нанес их на космический снимок местности. Он будет моим первым камнем в будущее исследование.

План Кривощёковского выселка по состоянию до 1900 года, 2014. Автор Голодяев К.А.

Поэтому, опять опустив развитие правобережья, я продолжу рассказ о том, что осталось на левом берегу. Можно сколько угодно спорить о возрасте города, об образовании его именно на правобережье, но игнорировать тот факт, что именно Кривощёково являлось основной строительной площадкой железнодорожного моста, признанного градообразующим, невозможно.

Мост являлся единым инженерным сооружением, он тянулся он именно с левого берега, хотя торжественная закладка моста и произошла на правом. Именно на Кривощёково приходила действующая уже Западно-Сибирская железная дорога, которая и привозила большинство строительных и пр. грузов. Здесь с 1892 года находилась и одноименная железнодорожная станция. Соответственно, именно в этом районе и было сосредоточено множество контор: 9-й участок Западно-Сибирской железной дороги (начальник томский купец 1 гильдии Шамовский Зелих Иосифович, впоследствии крупный ново-николаевский предприниматель, в доме которого разместилась первая городская синагога) (179), пакзаузы, каменоломени, мастерские, жилые помещения. А Средне-Сибирский участок дороги, начинавшийся за Обью, делал ещё только первые шаги.

Вид с правого берега Оби на строительство железнодорожного моста, 1895-96 гг.

На плане города 1912(13) года Левобережье тоже присутствует, хотя и как промышленная зона (180).

План Ново-Николаевска 1912-13 года.

До 1895 года в остатках села продолжали жить люди, находилась Никольская церковь и школа, продолжали работать купеческие лавки. Даже после окончательного расселения, сдачи моста и сворачивания лагеря строителей, берег продолжил жить свой жизнью. Люди рождались, учились, работали, умирали. В 1897-м в Кривощёковском существует фельдшерский приёмный покой (амбулатория), в штате которого фельдшер высшего разряда с окладом 236 рублей и низшего (178 рублей), повивальная бабка (172  рубля) (181).

Печать кривощёковского старосты. 1903 год.

По «Отводной записи… деревни Большой-Кривощёковой» на 1 января 1899 года в ней проживало 497 душ м.п. с 6885,54 десятин удобиц и 981,45 десятин неудобиц земельного и лесного надела. Здесь же есть запись о выделении земли для «притча, имеющего быть возведённым впоследствии храма» (182). «Сведения о количестве дворов, запасах хлеба, о распределении оброчной подати. Списки крестьян деревень Каинской и Кривощёковской волостей на 1904-1906 годы» показывают нам по Б. Кривощёково 151 двор, причислены казённой палатой (плюс 17 непричисленых) и 410 наличных душ м.п. (183). В следующем году в деревне уже153 двора, наличных душ 428 м.п. и 412 ж.п., школа грамоты, 2 лавки и 1 казенная винная лавка (184). Волостной центр располагается в Буграх, почтовые и судебные службы в Колывани или Ново-Николаевске, но в деревне живет недавно назначенный конно-полицейский урядник (185).

Интересно, что на стр. 40-41 того же «списка населенных мест» в том же Томском уезде есть ещё одно село Кривощёково, но Николаевской волости с 51 двором, 25 наличными душами м.п.  и 221(!) ж.п. Это село находится тоже на левом берегу Оби в 132 верстах от Томска. Обращение к карте позволяет сделать вывод, что это просто опечатка – речь идет о селе Кривошеино.

Как мы уже отмечали, путаница на картах дело обычное. Здесь вот вообще Кривощёково с Ново-Николаевским слито (186). Тоже прослеживается и в названиях многих контор, что создаёт дополнительную чехарду. Так, кривощёковское почтово-телеграфное отделение находилось не в Кривощёково, а в поселке Ново-Николаевском, в доме мельника Петухова на улице Кривощёковской. И кривощёковский медико-санитарный переселенческий пункт также находился на правом берегу, на улице Владимировской.

Фрагмент карты из Памятной книжки Западно-Сибирского учебного округа, 1900 год.

Связь с городом осуществлялась в основном двумя паромами, один из которых постоянно подтапливало, а после того как в 1909 году из-за переправы на несколько часов опоздала правительственная почта, город купил собственный пароход с баржей, который и стал регулярно курсировать между берегами со следующего года.

Приговором от 28.03.1910 года на Больше-Кривощёковское сельское общество была утверждена и общественная ссудо-сберегательная касса с основным капиталом 1000 рублей из общественного мирского капитала. Поселение уже значится как деревня Больше-Кривощёкова. В ней 182 двора, 515 душ м.п. и 540 ж.п. Во владении жителей находится 6 912 десятин земли, есть училище Министерства народного просвещения, 3 торговые лавки, 1 хлебозапасный магазин (187). Также в Кривощёково и в Буграх работает и кожевенный завод «Шеврохром» Корнелия Николаевича Ивакина, вырабатывающий в год до 25 000 кож и изготавливающий отличный хром (188).

В тех же «списках» есть данные про посёлок при железнодорожной станции Кривощёково: 103 двора, 207 душ м.п. и 210 ж.п., посёлок не  владел землей, но в нём было две паровые мельницы, пять торговых лавок и консервный завод (189).

Находим мы деяния кривощёковцев и в революционных и криминальных хрониках. 1 октября 1895 года. Томская губ., строительство Средне-Сибирской ж.д., ст. Кривощёково. Стачка 152 рабочих подрядчика Красновского на 8(9) участке строительства Средне-Сибирской ж.д. в знак протеста против тяжелой работы, плохой пищи и отсутствия теплой одежды. Против рабочих возбуждено дознание (190). 16 мая 1896 года. Томская губ., ст. Кривощёково, Ново-Николаевский посёлок. Волнение: рабочие-строители разбили питейные дома, каталажку, освободили арестованных, требуя выдачи денег для празднования коронования императора. Инициаторы арестованы, два человека убиты и восемь ранено полицией (191). 20 июля 1911 года. Стачка: около 200 рабочих Кривощёковского карьера близ Ново-Николаевска отказались грузить балласт под предлогом празднования Ильина дня (192). 1-2 августа того же года – снова стачка. Там же. «Работы на погрузке балласта. Стачка: около 200 рабочих потребовали увеличить заработную плату. Отказано. Забастовщики уволены, инициаторы переданы в полицию» (193). Хотя, возможно, речь идет об одном и том же событии.

А в 1917 году сибирская пресса сообщила и о другом скандале в Кривощёково. Бойкий начальник станции организовал, как это сейчас называется, «семейный бизнес». Он на казенные деньги отправил супругу в Манчжурию, последняя накупила там ширпотреба, который после начальник станции втридорога навязывал своим служащим. В отличие от нынешних, те молчать не стали (194).

Военные эшелоны Японской и 1-й мировой, стоящие на станции, вечные вокзальные инвалиды не оставляли Кривощёково в информационной блокаде. Зима 1919 года принесла бесконечные снежные заносы и парализацию железной дороги, забитой составами беженцев и тифозных. 13 декабря 1919 года кривощёковцы вздрогнули от взрыва береговых устоев моста через Обь, но даже не успели опомниться от стремительного появления передовых частей наступающей 27-й стрелковой дивизии Красной Армии, проснувшись утром уже при новой власти.

Какой-то заслон перед мостом у белых был. Гильз и патронов в районе моста было найдено предостаточно. Именно здесь, под Кривощёково имел место факт элементарного предательства со стороны командира одного из батальонов образцовой Егерской дивизии полковника Окунева, который «бросил фронт и спешил со своим батальоном, чтобы спасти мост и передать его нам в целости. Он опоздал на полчаса. Он сдался в плен вместе со своим батальоном в Ново-Николаевске» (195). Заметка в газете не уточняет никаких подробностей. По мнению эксперта по истории гражданской войны Игоря Валерьевича Ладыгина бой перед мостом, принятый заслоном арьергарда 3-го Егерского полка, мог быть и с перебежчиками-новобранцами Окунева и с авангардом красных. Биография крестьянского сына господина-товарища Григория Ивановича Окунева это целая отдельная история.

По переписи 1926 года по станционному посёлку Кривощёковский значится 188 хозяйств, 386 жителей м.п. и 405 ж.п., кожевенный завод №4 (196). Здесь же сведения о деревне Большое Кривощёково Бугринского района, где стоят уже совсем не деревенские цифры – 553 хозяйства, 1136 жителей м.п. и 1180 ж.п., сельсовет, школа, лавка общества потребителей.

Весной 1929 окружающую местность внимательно осмотрела комиссия Совнаркома, выбирающая место строительной площадки для важного государственного объекта. В канун следующего года площадка завода «Сибкомбайн» начала расчищаться, а с 20.10.1930-го кривощёковы вместе с другими близлежащими поселениями вошли в новый городской район – Заобский с общим количеством жителей 9 100 человек.

В середине 50-х, при строительстве Октябрьского моста, бульдозеры снесли почти весь культурный слой старого Кривощёково. Последний топоним исчез в начале 60-х годов, когда станция Кривощёково стала Новосибирском Западным, но память о селе осталась в указаниях стариков (Кривощёковыми у нас совершенно уверенно называют до десятка разных мест), в названии автобусной остановки Малое Кривощёково и улицы на правобережье. Недавно из прошлого появилась и площадь Райсовета, на которой, у края сада профсоюза строительных рабочих (ныне Кирова) и находился Заобский райсовет в 30-х годах.

Нательный крест, найденный на месте Кривощёково.

Весной 2012 года одна из участниц сообщества краеведов «Новосибирск в фотозагадках» Наталья Минина привезла из алтайского архива фотокопии некоторых планов Кривощёково, составленных в 1893 году межевщиком Хребтовым. При наложении этих планов на спутниковый фотоснимок нашего города, явно определилось и подлинное местонахождение бывшего села. Это стало небольшой сенсацией, поскольку, как я уже говорил, архивы К.П. Зайцева к тому времени были «забыты», и в обществе уже устоялось, что Кривощёково находилось на горе, на месте микрорайона Горский. Мы же обнаружили полное совпадение объектов, указанных на планах с их видимыми остатками. И фундамент Никольской церкви, прекрасно видный на снимке из космоса, и протоки-старицы, и насыпь узкоколейки на карьер и, конечно же, сама железная дорога с мостом. Обнаружилось также, что выселок Бугор находился в районе окончания нынешней улицы Горская, что первый железнодорожный путь делал свою дугу вокруг скального массива не вдоль нынешней Путевой улицы, а чуть севернее прямо по началу улицы Большая. Тут ещё фотограф Константин Ощепков вспомнил об интересных камнях, что ему довелось снимать в тех местах. У одного из краеведов к месту обнаружился и артефакт из кривощёковской землицы. Андрей Галкин показал посеребрённый нательный крест, найденный им здесь пару лет назад и датируемый им временем образования села, к. XVII - н. XVIII веков.  Находку он отдал в музей города.

Со сходом снега мы совершили маленькую экспедицию на место расположения села, которая подтвердила теоретические выкладки: годы не уничтожили остатки фундамента из бутового камня и его ориентацией с запада на восток. На фото хорошо видны остатки бутового камня фундамента церкви и насыпи. Здесь можно посмотреть 3D панорама местности (197).

 

Группа новосибирских краеведов на фундаменте Никольской церкви,  апрель 2012.

Последовало открытое письмо в министерство культуры области и в управление по государственной охране объектов культурного наследия. Власть среагировала адекватно. Комиссия управления во главе с А.В. Кошелевым выехала на место и подтвердила факт наличия памятника (198).

Вот эта схема, полученная путём совмещением снимков.

План села Кривощёково.  2014.  Автор Голодяев К.А.

По мере нахождения источников схема обрастала всё новыми и новыми объектами: улицами, дорогами, волостной управой, каталажкой лавками, питейными, паромными переправами: пассажирскими и железнодорожной.

Со времени «открытия» Кривощёково я был обременён стремлением написать его историю. Собирал информацию, снова и снова ездил на место села. Почти через год, я вместе с видеооператором попробовал найти кривощёковское сельское кладбище. Ориентируясь по вышеприведённой карте, мы с первого же раза вышли на искомый бугор и записали рассказ жительницы одного из домов, стоящих ныне на этом кладбище. Родители её при работе в погребе и в огороде часто находили различные кости,  сама она еще в детстве (в 50-х) нашла косички, перевязанные бантиками, но когда попыталась взять их в руки, то они рассыпались. Жить на кладбище они уже привыкли, но поначалу было жутковато. Ещё когда-то давно жителям пояснили, что здесь было колчаковское кладбище.

 

Жилые дома на месте старого Кривощёковского кладбища, 2013 год

Сразу после открытия места села встала идея сохранения памятника. Прошло почти два года с момента его признания, но  никаких охранительных мер не принято. Непосредственно рядом с памятником ведётся активная застройка начала улицы Стартовой и в непосредственном соседстве строительство зон отдыха. Побережье реки тоже занято. Везде шлагбаумы – охраняемая зона. Кусочек лакомый, перспективный. И самое время власти придержать этот кусочек за городом, исследовать его, обозначить. Тем более, что здесь (прямо через село, как и 120 лет назад) намечена прокладка дамбы 4-го автодорожного моста. Думаю, краеведческой общественности было вполне уместно рекомендовать «Управлению по государственной охране объектов культурного наследия Новосибирской области» включение в план работ 2015 года проведение археологических раскопок сохранившегося фундамента Никольской церкви Кривощёково. Положение здесь отягощается тем, что при строительстве дамбы четвертого автомобильного моста

Памятный знак на фундаменте Никольской церкви,  апрель 2013

через Обь, проходящего через бывшее село в непосредственной близости от церкви, памятник может быть утрачен навсегда. Пока же энтузиасты сообщества краеведов на собственные средства изготовили и водрузили на фундаменте церкви памятный знак.

Как бы там ни было, при всей спорности вопросов истории самого села и летоисчисления Новосибирска, первый молитвенный дом был построен на правом берегу лишь в декабре 1895-го, до этого жители поселка строителей справляли свои духовные нужды в Никольской церкви Кривощёково. Здесь крестили, венчали и отпевали первых жителей, строителей Ново-Николаевска, здесь же было первое кладбище, куда их переправляли на покой.

И мемориально-исторический комплекс, построенный на месте бывшего села Кривощёково имел бы неоценимую значимость для повышения туристической привлекательности Новосибирска. Ещё в 1987-м тот же К.П. Зайцев предложил: «…полуторамиллионный город может создать свой Кремль – память своему предку в форме и характере музея под открытым небом – «Большое Кривощёково». Сюда, на левый берег Оби, где стояло село, репатриировать еще оставшиеся старые постройки, воссоздать обстановку начала строительства, облагородить заброшенный участок набережной, ограниченный двумя мостами через Обь» (199).

Я уже писал, что старое Кривощёково может стать хитом экскурсионных программ города, как для российских туристов, так и зарубежных. Его можно гармонично связать с уже существующим парком «Городское начало» и сделать филиалом музея города. На месте Кривощёково можно разбить и благоустроить парковую зону, обозначить места бывшей Никольской церкви и других известных мест. Причём, при грамотных защитных работах новый автомобильный мост тому совершенно не мешает. Наоборот, будет служить естественной коммуникативной нитью. Дополнительно, с берега на берег можно запустить пароходик-паром с фальшколесами. Экскурсия с Кривощёково может плавно переплывать в парк «Городское начало», где логично находить своё продолжение. И наоборот.

Проект планировки территории, ограниченной дамбами мостов в связи с постройкой
4-го автомобильного моста (красным овалом отмечено место Никольской церкви)

«Последний из могикан» Горской нахаловки, куда также переносились дома из Кривощёково

Я уже говорил, что задачей моего исследования не стояла установка документированной истины о дате образования первого поселения на территории Новосибирска. Я не собираюсь забирать хлеб у наших профессиональных историков. Я имел цель сам изучить этот вопрос, насколько это возможно и привлечь внимание к данному объекту. Сегодня еще в наших силах спасти материальную память о прошлом нашего города, а заодно, и создать уникальную фишку для развития туризма. Хочется надеяться, что о чём именно эта память, я рассказал доступно и полно.

Место нахождения села Кривощёково сегодня. Фото Н.Енина

 

Ссылки:

1. Фальк И.П. Записки путешествия. Полное собрание ученых путешествий по России, СПб, 1824, т.6, стр.431

2. Отчеты императорской археологической комиссии за 1896 год. СПб, 1898, стр.138,139

3. Троицкая Т.Н. Кулайская культура в Новосибирском Приобье Новосибирск, 1979, стр.21

4. Троицкая Т.Н., Бородовский А.П. Большереченская культура лесостепного Приобья, Н-ск, 1994, стр.23

5. Садыров А.Ж. «Во славу Россеи…», Н-ск, 2011, стр.51,52

6. Садыров А.Ж. «Дорогие мои…(Хроника Чатского городища)», Н-ск, 1900, стр.35-37

7. Садыров А.Ж. «Во славу Россеи…», Н-ск, 2011, стр. 135

8. Садыров А.Ж. «Дорогие мои…(Хроника Чатского городища)», Н-ск, 1990, стр.45,46; Садыров А.Ж., «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.15; Садыров А.Ж. «Во славу Россеи…», Н-ск, 2011, стр. 65-67

9. ЦГАДА, ф.1134, оп.1, д.3, л.48об

10. ГААК, ф.1, оп.1, д.40, л.37

11. Там же, д.59, л.119, ГАНО, ф.105, оп.1, д.1, лл.165-168

12. Булыгин Ю.С., Громыко М.М. «К истории возникновения Новосибирска». Ж-л «Известия СО АН СССР. Серия общественных наук» (Москва), 1971, N6, вып.2, стр.90

13. Громыко М.М. «Проблемы истории сибирского крестьянства конца XVI - середины XIX веков». Материалы ноябрьского (1969 г.) симпозиума по истории рабочего класса и крестьянства Сибири, вып.II. Н-ск, 1969, стр.27

14. Нечаев К.А. «Материалы из истории населенных пунктов Новосибирской области», Н-ск, 1964, стр.53,54

15. Мамсик Т.С. «Кривощёковская» «Энциклопедия «Новосибирск», 2003, Н-ск, стр.460

16. Миненко Н.А. «По старому Московскому тракту: О первых русских поселениях на территории Новосибирской области, Н-ск, 1990, стр.23

17. Мамсик Т.С. «Поволжье и Приобье: очаги раннего культурного взаимодействия XVII – середина XIX в». Сборник «Сибирский плавильный котёл: социально-демографические процессы в Северной Азии XVI – начала ХХ века», под редакцией Резуна Д.Я. Н-ск, 2004, стр.39,40

18. Миненко Н.А. «По старому Московскому тракту: О первых русских поселениях на территории Новосибирской области, Н-ск, 1990, стр.23

19. Мамсик Т.С. «Поволжье и Приобье: очаги раннего культурного взаимодействия XVII - середина XIX в». Сборник «Сибирский плавильный котёл: социально-демографические процессы в Северной Азии XVI - начала ХХ века», под редакцией Резуна Д.Я. Н-ск, 2004, стр.39,40

20. Миненко Н.А. «По старому Московскому тракту: О первых русских поселениях на территории Новосибирской области», Н-ск, 1990, стр.23

21. Садыров А.Ж. «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.11-15; Садыров А.Ж. «Суженый. Ново-Николаевские исторические торочки», Н-ск, 2000, стр. 5-9.

22. Историческая энциклопедия Кузбасса, Кемерово, 1996, т.1, стр.100-101

23. Чаусский острог - Колывань. Загадки истории и ошибки историков, ч.1

24. РГАДА, ф.199, портф.526, ч.2, д.6, л.1-36 об.; СПбО АРАН, ф.21, оп.5, д.18, л.182-223; «Историко-географическое описание Томского уезда Г.Ф. Миллера (1734 г.)». Источники по истории Сибири досоветского периода. Н-ск, 1988

25. http://grigoryevff.ru/letopis-01-14.html, дата обращения 24.02.2014

26. Уманский А.П. «Кузнецк и алтайские остроги». Ж-л «Кузнецкая старина» (Новокузнецк), 1994, вып.3

27. Булыгин Ю.С. «280 лет со дня сооружения Белоярской крепости». Страницы истории Алтая. Календарь памятных дат. 1997 г., Барнаул, 1996. стр.43

28. Зайцев К.П. «Потаённая Кривощёкова», фонды Музея им. С.Н. Баландина

29. Зайцев К.П. «Предтеча Ново-Николаевска», фонды Музея им. С.Н. Баландина

30. Зайцев К.П. «История Большого Кривощёкова», фонды Музея им. С.Н. Баландина

31. Садыров А.Ж. «Родова. Маслянинские исторические торочки», Н-ск, 2009, стр. 14-16

32. ГААК, ф.1, оп.1, д.308

33. Булыгин Ю.С., Громыко М.М. «К истории возникновения Новосибирска».  (Москва) «Известия СО АН СССР. Серия общественных наук», 1971, N6, вып.2, стр.91

34. ГАТО, ф.521, оп.1, д.1

35. Зайцев К.П. «Потаённая Кривощёкова», фонды Музея им. С.Н. Баландина

36. Садыров А.Ж., «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.61, 62

37. ГАНО, ф.107, оп.1, д.2, лл.9,265

38. Бородовский А.П. «Археологическое наследие в окрестностях Чаусского острога», материалы межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 300-летию Чаусского острога. Н-ск, 2013, стр.11

39. Миненко Н.А. «По старому Московскому тракту: О первых русских поселениях на территории Новосибирской области, Н-ск, 1990, стр.43.

40. Зайцев К.П. «Предтеча Ново-Николаевска», фонды Музея им. С.Н. Баландина

41. Островский Б.Г. «Великая северная экспедиция». Архангельск, 1937

42. ГАНО, ф.105, оп.1, д.20, лл.6,7

43. Там же, лл.150,319

44. ГАНО, ф.92, оп.1, дд.83, 170, 206, 209, 210, 215; ф.Д-133, оп.1, дд.1-3

45. ГАНО, ф.Д107, оп.1, д.2; Зайцев К.П. «Предтеча Ново-Николаевска», фонды Музея им. С.Н. Баландина

46. ГАНО, ф.92, оп.1, д.213, л.299

47. Азиатская Россия, т.1. СПб, 1914, стр.388

48. Садыров А.Ж., «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.49

49. Зайцев К.П. «Предтеча Ново-Николаевска», фонды Музея им. С.Н. Баландина

50. ГААК, ф.1, оп.1, д.404, лл.168-169

51. Там же, д.224, л.500об

52. Паллас П.С. «Путешествие по разным местам Российского государства», ч.2, кн.2, СПб., 1786, стр.403-404

53. ГАНО, ф.105, оп.1, д.6, л.1

54. Зайцев К.П. «История Большого Кривощёкова», фонды Музея им. С.Н. Баландина

55. ГААК, ф.1, оп.2, д.151, л.167; ГАНО, ф.13, оп.1, д.2, л.88

56. Нечаев К.А. «Материалы из истории населенных пунктов Новосибирской области», Н-ск, 1964, стр.53

57. ГАНО, ф.1, оп.1, д.1, л.45

58. Садыров А.Ж., «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.59, 60

59. ГААК, ф.1, оп.2, д.151, лл.305-374

60. Там же

61. Булыгин Ю.С., Громыко М.М. «К истории возникновения Новосибирска». Ж-л «Известия СО АН СССР. Серия общественных наук» (Москва), 1971, N6, вып.2, стр.94

62. Садыров А.Ж., «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.33-38, 45

63. Там же, стр.60

64. Левобережье Новосибирска. Страницы истории, п/р В.Н. Шумилова. Н-ск, 1999, стр.26,27

65. Там же, стр.27

66. Там же; Садыров А.Ж., «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.44-45

67. ГАНО, ф.1, оп.1, д.224, л.452об

68. Беликов Д.Н. «Первые русские крестьяне-насельники Томского края и разные особенности в условиях их жизни и быта. Общий очерк за XVII и XVIII столетия». Томск, 1898, стр.85; Мисюрев А.А. сборник «Сибирские сказы, предания, легенды». Н-ск, 1959, стр.19-23

69. Левобережье Новосибирска. Страницы истории, п/р В.Н. Шумилова. Н-ск, 1999, стр.26

70. ГАНО, ф.91, оп.1, д.3, л.262

71. Садыров А.Ж., «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.58

72. Там же, Н-ск, 2000, стр.63-65

73. Мамсик Т.С. «Село Кривощёково в 1823 г.: население и хозяйство» Первая областная научно-практическая конференция краеведов: Страницы истории Новосибирской области. Люди, события, культура. М., 1995, ч.1, стр.124,125

74. Там же, стр.125,126

75. Левобережье Новосибирска. Страницы истории, п/р В.Н. Шумилова. Н-ск, 1999, стр.23,26

76. Окладная книга Кривощёковской волости 1842; ЦХАФ АК, ф.10, оп.1, д.145

77. Военно-статистическое обозрение Российской империи, т.XVII, ч.2: Томская губерния, СПб, 1849, стр.23-25

78. Список населенных мест Томской губернии по сведениям 1859 года, СПб, 1868,  «Перечень населенных мест», стр.5

79. Садыров А.Ж. «Суженый. Ново-Николаевские исторические торочки», Н-ск, 2000, стр.144

80. ГАНО, ф.Д-148, оп.1

81. http://bsk.nios.ru/content/derevnya-bugrinskaya-progulka-skvoz-vremya, дата обращения 03.12.2013

82. Садыров А.Ж., «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.70, 71

83. ГАТО, ф.100, оп.1, д.19

84. Канн С.К. «Социально-экономические условия возникновения Новосибирска». Материалы межрегиональной научной конференции «Вторые Ермаковские чтения «Сибирь: вчера, сегодня, завтра». Н-ск, 2010, стр.50-61

85. Кравцов Г.В. «Отчет о поездке в киргизские степи Европейской и Азиатской России в 1872, 1873 и 1874 годах с целью исследования условий и причин развития и распространения скотских падежей», СПб, 1877, стр.192-194

86. ГАОО. ф.366, оп.1, д.234, л.5об-6

87. ГАТО. ф.4, оп.1, д.266, л.73об-74

88. Там же, д.331, л.57

89. ЦХАФ АК ф.4, оп.1, д.6, л.43; ГАТО. ф.4, оп.1, д.392, л.24

90. Список населенных мест Томской губернии, биб-ка Томского университета, №60349, паг.26,27

91. ГААК, ф.50, оп.1, д.296, ф.50, оп.1, д.301, св.9, 12

92. Шабунин Е.А. «Образование и Православие», http://www.orthedu.ru/kraeved/752-09.html, обращение 13.12.2013

93. ГААК, ф.50, оп.1, д.398, св.13

94. Левобережье Новосибирска. Страницы истории, п/р В.Н. Шумилова. Н-ск, 1999, стр.22

95. Ваганов Н.А. «Хозяйственно-статистическое описание крестьянских волостей Алтайского округа». СПб, 1885, стр.13

96. Памятная книжка Томской губернии по сведениям на 1885 год. Томск, 1885, Приложение: Список населенных мест Томской губернии, стр.2

97. Шулятиков М.И. «Очерк судоходства по рекам Западной Сибири». М., 1893, стр.21; Былим-Колосовский Н.Д. «Отчет о судоходстве по Северной Двине, Вятке и рекам Западной Сибири». СПб, 1894, стр.2,3

98. ГАТО, ф.234, оп.1, д.165, л.6

99.    ГААК, ф.50, оп.1, д.62, д.174, св.12

100. ГАТО, ф.3, оп.19, д.1167

101. ГАТО, ф.170, оп.1, д.2514, л.7

102. Цепляев Л.Н. «К вопросу о дате и месте возникновения Новосибирска», Н-ск, 1971, стр.53

103. Улицы расскажут вам..., сборник, составители: Березко З., Кривоногова А.; редактор: Прашкевич Г.М. Н-ск, 1973, стр.11

104. Зайцев К.П. «Город начат Закаменской стороной», фонды Музея им. С.Н. Баландина

105. Зайцев К.П. «Проспект нашего города», фонды Музея им. С.Н. Баландина

106. Вторые Ермаковские чтения «Сибирь: вчера, сегодня, завтра. Н-ск, 2010, стр.50-61

107. РГИА, ф.350, оп.48, д.22, л.1

108. Зайцев К.П. «Здесь было Кривощёково», газ. «Вечерний Новосибирск», 19.04.1993

109. Сибирь и Великая Сибирская железная дорога. СПб.  Департамент торговли и мануфактур Министерства финансов , 1893, стр.277-278; Саблер С.В., Сосновский И.В. «Сибирская железная дорога в ее прошлом и настоящем: Ист. очерк к 10-летию Комитета Сибирской железной дороги (1893-1903), СПб, 1903

110. Зайцев К.П. «Здесь было Кривошёково», газ. «Вечерний Новосибирск», 19.04.1993

111. Коверский Э.А. «О геодезических работах и сооружении Великого Сибирского пути», СПб, 1896, стр.16

112. Зайцев К.П. «Легенда об Отце города», газ. «Западносибирский железнодорожник» (Н-ск), №37, 31.03.1990, стр.3

113. ЦГИА, ф.268, оп.3, д.333, л.131-159

114. РГИА, ф. 350, оп. 48, д. 22, л. 1

115. Зайцев К.П. «Так начинался город». газ. «Вечерний Новосибирск», №239, 17.10.1987, стр.3

116. ГАТО, ф.234, оп.1, д.165, л.14

117. Ноздрин Г.А. «Кривощёковское Большое», «Энциклопедия «Новосибирск», 2003, Н-ск, стр.460-461

118. Садыров А.Ж., «Ново-Николаевские торочки. Исторические рассказы», Н-ск, 2000, стр.70

119. газ. «Сибирский Вестник» (Томск), №52 от 9.05.1891, стр.4

120. Зверев В.А. На холеру – с ружьём: эпидемия 1892 г. в Верхнем Приобье и жизнесохранительное поведение народа, газ. «Новая Сибирская газета» (Н-ск), 12.01.1996

121. Ноздрин Г.А. «Кривощёковское Большое», «Энциклопедия «Новосибирск», 2003, Н-ск, стр.461

122. ГААК, ф.3, оп.1, д.913

123. Шиловский М.В. «Еще один источник по начальной истории Ново-Николаевска». Сборник научных статей и материалов «Человек-текст-эпоха», Томск, 2006, вып.2, стр.257

124. ГААК, ф.3, оп.1, д.879

125. Список населенных мест Томской губернии за 1893 год, Томск, 1893, стр.30-31

126. ГААК, ф.50, оп.1, д.70, св.12

127. Там же, д.174, св.12

128. Там же, оп.1, д.62, св.9

129. Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1898 год. Томск, 1898

130. Скубиевский ВА, Старцев A.B., Гончаров Ю.М. «Предприниматели Алтая. 1861-1917: Энциклопедия предпринимательства», Барнаул, 1996

131. Трубин А.Е. «Ново-Николаевский поселок», ж-л  «Нива» (СПб), №31, 1898, стр.614

132. Городецкий Е.А. «Главная магистраль Сибири». Сборник «История промышленности Новосибирска», Н-ск, 2004, т.1, стр.91

133. рапорт Г.В. Адрианова К.Я. Михайловскому, №392 от 26.02.1893, приложение. 

134. Зайцев К.П. «История Большого Кривощёкова», фонды Музея им. С.Н. Баландина

135. Зайцев К.П. «Легенда об Отце города», газ. «Западносибирский железнодорожник» (Н-ск), №38, 03.04.1990, стр.3.

136. Ноздрин Г.А. «Кривощёковское Большое», «Энциклопедия «Новосибирск», 2003, Н-ск, с.460-461

137. Список населенных мест Томской губернии за 1899 год, Томск, 1899, стр.25

138. Россия. Полное географическое описание нашего отечества, т.16, СПб, 1907, стр.80-81

139. Левобережье Новосибирска. Страницы истории, п/р В.Н. Шумилова. Н-ск, 1999, стр.7

140. ГАНО, ф.1917, оп.1,д.78,л.62

141. Левобережье Новосибирска. Страницы истории, п/р В.Н. Шумилова. Н-ск, 1999, стр.37,38

142. Там же, стр.44

143. Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге, 1900, стр.234

144. Там же, 1902, стр.185

145. Дорожник по Сибири и Азиатской России. Кн.1, Томск, 1899, стр.9

146. Памятная книжка Западно-Сибирского учебного округа на 1900 год, Томск, 1900, стр.167-168; Памятная книжка Томской дирекции народных училищ, Томск, 1900, ч.1, стр.41; ГАНО, ф.98, оп.1, д.1642

147. ГАТО, ф.100, оп.1, д.19

148. Всеобщая история архитектуры, т.10, М., 1972, стр.42

149. Садыров А.Ж. «Серьги императрицы», сб. «Лебединый крик», т.5, Н-ск, 2007, стр.43,44

150. Там же, стр.54

151. Гарин-Михайловский Н.Г. Собрание сочинений. т.5. «Воспоминания, сказки, пьесы, статьи», М., 1957, стр.12

152. газ. «Советская Сибирь» (Н-ск), 03.04.1935, стр.4

153. Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге под ред. А.И. Дмитриева-Мамонова и инж. А.Ф. Здзярского. СПб, 1900, стр.291

154. Трубин А.Е. «Ново-Николаевский поселок», ж-л «Нива» (СПб), №31, 1898, стр.614

155. Горюшкин Л.М., Бочанова Г.А., Цепляев Л.Н. Новосибирск в историческом прошлом. Н-ск, 1978, стр.35

156. Список населенных мест Томской губернии за 1893 год, Томск, 1893, стр.34,35

157. Горюшкин Л.М., Бочанова Г.А., Цепляев Л.Н. Новосибирск в историческом прошлом. Н-ск, 1978, стр.35

158. Землевладение и землепользование. Материалы по исследованию крестьянского и инородческого хозяйства в Томском округе. Т.2, вып.2, Барнаул, 1898, стр.54

159. ГААК, ф.3, оп.1, д.156, 913

160. Зайцев К.П. «Город начат Закаменской стороной», фонды Музея им. С.Н. Баландина

161. Чибряков Г. «100-летие города – истерический факт», газ. «Новая Сибирь» (Н-ск), №6, 20.02.1998

162. Минина Н.А. «Из истории формирования первых базарных площадей Ново-Николаевска», Материалы межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 300-летию Чаусского острога». Н-ск, 2013, стр.97

163. Омельченко А. «В Сибирь за землёй и счастьем», ж-л «Мир Божий» (СПб), №8 август 1900, стр.6

164. Зайцев К.П. «Новая деревня – село Ново-Николаевское», фонды Музея им. С.Н. Баландина; Зайцев К.П. «Один из многих», газ. «Западносибирский железнодорожник» (Н-ск), №38, 03.04.1990, стр.3

165. Зайцев К.П. «Так начинался город», газ. «Вечерний Новосибирск», №239, 17.10.1987, стр.3

166. Новосибирск. История генеральных планов в документах, автор-сост. В.Н. Шумилов, Н-ск, 2007, стр.9

167. ГААК. ф.3, оп.1, д.913, л.108

168. Зайцев К.П. «Город начат Закаменской стороной», фонды Музея им. С.Н. Баландина

169. Левобережье Новосибирска. Страницы истории, п/р В.Н. Шумилова. Н-ск, 1999, стр.9

170. ГААК, ф.3, оп.1, д.156

171. Приложения к отчету по постройке I-го участка Средне-Сибирской железной дороги от Оби до Красноярска. 1893-1896. СПб., 1902, стр.110-113 (прил. №5 к гл.1)

172. ГААК, ф.3, оп.1, д.913, л.34-41

173. http://www.prometeus.nsc.ru/works/confonsk.ssi, обращение 05.01.2014

174. http://www.prometeus.nsc.ru/science/schools/goryush/works/1993.ssi, обращение 05.01.2014

175. ГААК, ф.3, оп.1, д.320

176. Там же, д.156

177. ГАНО, ф. 217, оп.1, Д.116. стр.3

178. Минина Н.А. «Из истории формирования первых базарных площадей Ново-Николаевска», Материалы межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 300-летию Чаусского острога». Н-ск, 2013, стр.96-97

179. Цепляев Л.Н. «К вопросу о дате и месте возникновения Новосибирска», Н-ск, 1971, стр.63

180. Весь Ново-Николаевск, НН-ск, 1925, разд.1, стр.4; ГАТО ф.3, оп.41, д.968

181.  газ. «Степной край» (Омск), 19.02.1897

182. НГА, ф.306, оп.1, д.14

183. ГАТО, ф.196, оп.1, д.390, л.1,2

184. Памятная книжка Томской губернии на 1904 год, ч.2, стр.25,26

185. Там же, ч.1, стр.18

186. Памятная книжка Западно-Сибирского учебного округа на 1900 год

187. Список населенных мест Томской губернии за 1911 год, Томск, 1911, стр.16,17

188. Левобережье Новосибирска. Страницы истории, п/р В.Н. Шумилова. Н-ск, 1999, стр.50; Садыров А.Ж. «Суженый. Ново-Николаевские исторические торочки», Н-ск, 2000, стр.193

189. Список населенных мест Томской губернии за 1911 год, Томск, 1911, стр.16,17

190. сборник документов «Стачки 1881-1895». М., 1930, стр.381-382; ЦГИА. ф.878, оп.1, д.30, л.83

191. газ. «Сибирский вестник» (Томск), 1896. 30.05.1896, 07.091896.; газ. «Томский листок», 21.05.1896

192. газ. «Сибирская жизнь» (Томск). 04.08.1911; газ. «Сибирь» (Иркутск). 04.08.1911; Самосудов В.М. «Революционное движение...», стр.37; Блинов Н.В. и др. «Стачечная борьба ...», стр.218,219

193. ГАРФ, ф.ДП,4 д-во, 1909. д.108, ч.77, л.63; ГATО, ф.3, оп.12,  д.3924, л.68, оп 77, д 402, л.227; Самосудов В. М. «Революционное движение..», стр.37

194. http://www.dvtornik.ru/news/society/istoriya-vzyatok-v-novosibirske-za-p...

195. газ. «Советская Сибирь» (Омск). № 66, 25.12.1919, стр.2

196. Список населенных мест Сибирского края, Н-ск, 1928, т.1, стр. 438,439

197. http://3d-sight.ru/album/krivoschekovo, обращение 20.12.2013

198. http://sibkray.ru/news/1/403727, обращение 20.12.2013; http://news.ngs.ru/more/624277, обращение 20.12.2013

199. Зайцев К.П. «История Большого Кривощёкова», фонды Музея им. С.Н. Баландина.