Опубликовано: Соловьёва Е. И. Экономическое положение переселенцев Западной Сибири конца XIX – начала XX в. / Е. И. Соловьёва // XI Научная сессия Новосибирского государственного педагогического института: материалы к сессии. – Новосибирск: НГПИ, 1967. – Вып. 1: исторические науки. – С. 178–188.

Строительство Сибирской железной дороги вызвало оживление переселенческого движения в Сибирь. С 1893 по 1901 г. только на переселенческих участках четырех сибирских губерний было поселено 176 285 душ мужского пола[1], из которых 69 % поселились в Западной Сибири.

Имущественное положение переселенцев при занятии поселка определялось количеством принесенных с собой средств, скота и инвентаря. Так, более 40 % переселенцев прибыли на переселенческие участки без всякого имущества, 22,8 % хозяйств имели от 10 до 50 руб. на семью[2], что могло обеспечить лишь потребности семьи в пище до нового урожая[3]. От 50 до 200 руб. привезли с собой 28,1 % переселенцев[4]. На эти средства можно было прокормить семью и купить что-нибудь из крестьянского имущества. Лишь 8,7 % переселенцев имели от 200 до 400 руб. и выше[5]. Стоимость обзаведения хозяйством в Сибири составляла при наличии чистых полей 350–400 руб.[6], а в таежных районах – 645–745 руб.[7] Это значит, что приобрести полное имущество (купить скот, избу, сельскохозяйственный инвентарь) могла лишь небольшая часть переселенцев.

Обращает на себя внимание тот факт, что очень мало переселенческих семей привезли с собой скот и сельскохозяйственный инвентарь. 13 712 обследованных на территории Сибири хозяйств привезли всего 2384 лошади и 1236 сох и плугов[8].

Процесс создания нового хозяйства начинался с выбора переселенческого участка, поселения на нем, и находился в прямой зависимости от количества принесенных денег. На собственные средства (до получения ссуды) полным имуществом (изба, скот и сельскохозяйственный инвентарь) обзавелись 4,5 % обследованных хозяйств. Это были те переселенцы, которые принесли с собой свыше 400 руб., и часть принесших от 200 до 400 руб. Только скот купили 15,7 %, скот и избу – 16,5 %. 38 % обследованных хозяйств ничего не купили до получения ссуды, а остальные 25 % смогли купить либо инвентарь, либо избу[9].

Эти данные почти точно совпадают с данными о строительстве хозяйств. В год прибытия на участок приступили к строительству хозяйства 75 % дворов, а на собственные средства что-либо из крестьянского имущества приобрели 62 % дворов. Часть крестьян, ничего не купивших на собственные деньги (38 %), смогла все же в первый год начать хозяйство (13 %), положив в его основу продажу своего труда старожилам, а также ссуды[10].

На второй год приступили к строительству хозяйства 18,2 % дворов, а для 4,8 % этот процесс растянулся на 3–5 лет[11], в течение которых они подвергались эксплуатации зажиточными хозяйствами старожилов. Ссуды, выдаваемые переселенцам, не играли большой роли в становлении переселенческих хозяйств.

Часть переселенцев (12 %) не получила ссуд совсем. Большинство переселенцев (75,3 %) получили ссуду в год прибытия на участок[12]. Казалось бы, это должно было оказать действенную помощь в становлении хозяйств. Но 61,9 % переселенцев получили ссуду до 100 руб., в том числе 16,4 % – до 50 руб.[13]. На эти деньги можно было бы купить что-либо из крестьянского имущества, но большая часть их уходила на то, чтобы прокормить крестьянские семьи до нового урожая. Свыше 100 руб. на семью получили ссуду только 36,4 % переселенцев[14]. Для них эти средства могли бы стать значительным подспорьем при первоначальном обзаведении, если бы переселенцы получали ссуду сразу в полном объеме. Но ссуды выдавались мелкими долями, лишь 35 % переселенцев получили ссуду за один-два раза, а 58,5 % хозяйств получили ее в 3–5 приемов[15]. Это снижало значимость ссуд. Ссуда теряла свое первоначальное назначение, так как мелкие суммы шли не на хозяйственные нужды, а на удовлетворение потребности в пище.

Одним из источников средств на нужды становления хозяйства была работа переселенцев по найму у зажиточных крестьян. Старожилы ждали переселенцев с предложениями найма и, пользуясь их тяжелым положением, устанавливали самую низкую заработную плату, повышая одновременно цены на сельскохозяйственный инвентарь, скот, хлеб и плату за жилье. Через стадию батрачества неизбежно проходило большинство переселенцев. Например, пос. Васильевка, состоящий из 210 дворов, весь прошел через нее[16]. Беднейшим переселенцам устанавливалась нищенская плата – 7–8, иногда 12 руб. за полгода, а зажиточные нанимались на тот же срок на более выгодных условиях – за 15 руб. и выше[17].

Очень тяжелыми формами отличался в Сибири кредит. Материалы обследования следующим образом рисуют самую общую формулу кредита: «Деньгами у старожил не разживешься, а предметы хозяйства и хлеб, даваемые в долг, надо отрабатывать вдвое против их цены»[18]. В некоторых поселках расценка определялась только после конца работ, что ставило переселенцев в полную зависимость от зажиточных старожилов. Кредит под отработку приводил к тому, что собственником переселенческого хозяйства был кредитор, а не переселенец, создавший его с большим трудом. Так, в пос. Ильинском Тобольской губернии весь инвентарь, скот, избы, телеги – это «мнимая собственность новоселов, но действительная – старожил, подлежащая еще отработке первыми». В Сидоровском поселке весь урожай бедняков переселенцев идет на уплату прошлогоднего займа[19]. Если в кредит даются деньги, процент доходит до 100–120 в год[20].

Переселенцы были одним из истоков формирования сельскохозяйственного пролетариата Сибири. В конце XIX – начале XX вв. переселение своими размерами покрывало спрос зажиточных крестьян на постоянные рабочие руки. Виды применения наемного труда в Сибири были самые разнообразные: годовой наем, срочный (сезонный), помесячный, исчисляемый 30 рабочими днями, понедельный, поденный, задельный. Наем проводился с выплатой деньгами или натурой за сделанную работу или в кредит под будущую работу, что придавало сельскохозяйственному найму кабальный характер. Первые годы жизни в Сибири большинство способных к работе членов семьи нанимались в батраки, деля свое время между работой по найму и работой по созданию своего хозяйства, а женщины, дети и нетрудоспособные старики отправлялись побираться по старожильческим селам[21].

Пришедшие в Сибирь после 1893 г. переселенцы расселялись на переселенческих участках лесостепной (Тюкалинский, Ишимский, Тарский уезды Тобольской губернии и Каинский уезд Томской губернии), лесистой и подтаежной (Тарский уезд Тобольской губернии, Томский и Мариинский уезды Томской губернии), а также таежной полосы (Туринский и Тарский уезды Тобольской губернии; Мариинский, Томский и Каинский уезды Томской губернии).

Почвенно-климатические условия зон водворения оказывали значительное влияние на организацию и развитие переселенческого хозяйства (табл. 1)[22].

Таблица 1

Таблица показывает, что в ходе становления переселенческие хозяйства втягивались в капиталистическую эволюцию. Строительство Сибирской железной дороги ускорило развитие капитализма в Сибири, что нашло свое отражение в дифференциации переселенцев в местах вселений. По обеспечению посевом отчетливо выделяются три группы переселенческих хозяйств: 1) беспосевные и сеющие до 5 десятин на двор, 2) сеющие от 5 до 9 десятин, 3) сеющие свыше 9 десятин на двор. Эти группы прослеживаются во всех почвенно-климатических зонах, что свидетельствовало о том, что среди переселенцев шел процесс классового расслоения и образования новых классов капиталистического общества. Но процент крестьянских хозяйств по различным группам колебался, в зависимости от почвенно-климатических условий районов водворения. В лесостепной зоне бедняцкие хозяйства составляли 59,6 % в Тобольской, 93,1 – в Томской губерниях, в лесистой и подтаежной соответственно 72,5 и 75,6, в таежной – 89,9 и 89,4 %. Обращает на себя внимание очень высокий процент бедняцких хозяйств и увеличение его от лесостепной к таежным зонам водворения (исключение составляет лесостепной район Томской губернии).

Среди этой группы в таежных районах Западной Сибири было 10–11 % беспосевных хозяйств, 15–21 % хозяйств, засевающих до 1 десятины на двор. Это были совершенно нищенские хозяйства батраков и подёнщиков с наделом. Пытаясь спастись переселением от безземелья в Европейской России, они и в Сибири, получив наделы, остались безпосевными, будучи не в состоянии обработать полученный участок.

Процент хозяйств средней группы также уменьшался от лесостепной к таежной зоне. Зажиточные хозяйства, имеющие посев свыше 9 десятин, составляли незначительную прослойку от 7,5 до 2,9 % по всей Западной Сибири, а в таежной зоне этот процент опускался до 1,3.

Таблица свидетельствует о более тяжелом экономическом положении переселенцев Томской губернии. Здесь было больше хозяйств низшей группы, а в ней – больше безпосевных и с посевом до 3 десятин. Хозяйств средней группы здесь было меньше более чем в два раза. Слабее выражена и группа зажиточных крестьян. Это объясняется более трудными условиями водворения в Томской губернии. В обследование были включены новые районы заселения Мариинского, Томского и Каинского уездов. Хозяйств, созданных в таежном районе, обследовано было в два раза больше, чем в Тобольской губернии, лесостепной Барабинский район для освоения был не легче таежных районов.

Сведения об обеспечении переселенческих хозяйств рабочим скотом совпадают с показателями таблицы по обеспечению посевом (табл. 1 и 2). Наблюдается тот же процесс классового расслоения. К бедноте относятся безлошадные и дворы с одной и двумя рабочими лошадьми. Таких переселенцев в Тобольской губернии было 71,2, а в Томской – 79 %. К средней группе в Сибири можно отнести хозяйства с 3–4 рабочими лошадьми. Их было соответственно 24,8 и 17,6 %, Кулацкие хозяйства имели 5 и больше рабочих лошадей на двор. Таких хозяйств среди переселенцев Западной Сибири было 4–3,1%.

Таблица 2[23]

Процентные отношения выделенных нами трех групп по обеспечению посевом и рабочим скотом очень близки друг другу. Безлошадные и с одной-двумя рабочими лошадьми  дворы – это переселенцы, не имеющие посева или сеющие от 1 до 5 десятин на двор. Хозяйства с 3–4 рабочими лошадьми засевали от 5 до 9 десятин. Кулацкие хозяйства, имеющие 5 и больше рабочих лошадей, засевали 9 и больше десятин на двор.

Переселения способствовали развитию капитализма в местах вселения, усиливая процесс разложения сибирского крестьянства. Низшая группа переселенческих хозяйств поставляла рабочие руки для старожилов, включалась в процесс формирования сельскохозяйственного пролетариата. Особенностью этого явления в Сибири была постоянная текучесть кадров, работающих по найму. Части переселенцев, продававшей рабочие руки в первые годы поселения в Сибири, удавалось создать свое хозяйство, на их место приходили новые переселенцы из России.

Капитализм властно вторгался со своими законами в переселенческую деревню, вызывал дифференциацию крестьянских хозяйств уже в ходе их становления. Но еще ярче процесс раскрестьянивания проявлялся в хозяйствах более раннего периода поселения. Чем дольше жили переселенцы на новых участках в Сибири, тем ярче проявлялось их капиталистическое расслоение. Длительность проживания в Сибири не давала гарантии освобождения от нужды и нищеты. Процесс вымывания средних членов, выталкивания их в разряд низшей группы проявляется резче среди переселенцев, дольше проживших в Сибири (табл. 3)[24].

Таблица 3

Все обследованные в Западной Сибири хозяйства в зависимости от времени поселения были разделены на 5 групп. Пятая группа, попавшая под обследование в год водворения на участке, дает самый высокий процент хозяйств без посева и рабочего скота.

Переселенцы в первый год водворения в имущественном отношении почти все относятся к низшей группе, среди них слабо выделяются хозяйства средней группы и нет хозяйств, сеющих свыше 9 десятин с 5–7 рабочими лошадьми.

Второй год жизни на переселенческих участках дает резкое сокращение хозяйств без рабочего скота и посева и увеличение хозяйств, сеющих от одной до 5 десятин. В это же время начинают выделяться из общей массы хозяйства средней группы (5–9 десятин посевов, 3–4 головы рабочего скота). Слабо, но уже прослеживается выделение зажиточной верхушки. У переселенцев II и III групп продолжается тот же процесс: сокращается число безпосевных и не имеющих рабочего скота, большей части переселенцев удается создать хозяйства бедняцкого типа. Выделение средней и зажиточной групп идет интенсивнее. Обе они в обстановке капиталистических отношений выделяются из общей массы переселенческих хозяйств.

Но начавшееся со второго года водворения сокращение хозяйств без рабочего скота и посева не приводит к полному исчезновению этой категории переселенцев. Наоборот, количество хозяйств, не имеющих посева и рабочего скота, возрастает. Сокращается количество хозяйств с 1–2 головами рабочего скота и посевом до 5 десятин. В группе хозяйств самого раннего периода водворения процесс классового расслоения определяется уже не только фактором времени, количеством принесенных средств и полученных ссуд, а общими условиями развития капитализма в сибирской деревне. В условиях капиталистического развития часть переселенцев разорилась уже после того, как обзавелась хозяйством. Положение средней группы переселенческих хозяйств в имущественном отношении было неустойчивым. Часть из них поднялась до уровня зажиточного хозяйства, другая же силой экономических отношений была вытеснена в разряд низшей группы.

Положение переселенцев в Западной Сибири накануне Первой русской революции было очень тяжелым. Более 49 % всех обследованных хозяйств имели частные долги. Большинство переселенческих хозяйств были не способны удовлетворить потребности семьи в продовольствии и вынуждены были прибегать к рынку. О степени развития товарно-денежных отношений в переселенческой деревне можно судить на основании таблицы 4[25].

Таблица 4

К покупке хлеба на рынке прибегали от 74 до 42 % хозяйств, в зависимости от времени поселения. Ранний период поселений дает очень высокий процент хозяйств, покупавших хлеб. Ничтожное количество привезенных средств и полученных ссуд позволяет сделать вывод, что большинство этих хозяйств втягивалось в рыночные отношения и по другому каналу – продавали рабочие руки. Только таким путем они могли удовлетворить потребности семьи в хлебе. Эти хозяйства увеличивали емкость внутреннего рынка, создавая благоприятные условия старожилам в производстве товарного хлеба как его потребители и поставщики дешевых рабочих рук на нужды капиталистического производства. К продаже хлеба имели отношение переселенцы III–I групп, причем количество хозяйств, только продававших хлеб, было незначительно. Это выделяющаяся переселенческая буржуазия, хозяйства которой приобретали товарный характер. Значительная часть переселенческих хозяйств не прибегала к рынку, вела натуральное хозяйство, обеспечивая потребности в хлебе за счет своего хозяйства.

Все рассмотренные материалы показывают, что выталкиваемое из Европейской России земледельческое население способствовало развитию капитализма вширь, вызывало образование новых капиталистических отношений на новой территории. Переселения способствовали увеличению емкости сибирского рынка, создавая благоприятные условия для производства товарного хлеба кулацкими старожильческими хозяйствами. Процесс их перерастания в капиталистические хозяйства ускорялся широким предложением дешевых рабочих рук переселенческой беднотой. В то же время в самой переселенческой деревне шел процесс классового расслоения, выделения на одном полюсе сельской буржуазии, а на другом – бедноты, пополнившей ряды сельскохозяйственного пролетариата Западной Сибири. Но процесс этот осложнялся наличием феодально-крепостнических пережитков в западносибирской деревне, крупнейшим из которых было кабинетское землевладение.

Широкое участие беднейших слоев сибирской деревни, и прежде всего переселенцев, в революционной борьбе 1905–1907 гг. создавало предпосылки для укрепления союза рабочего класса и беднейшего крестьянства в борьбе за установление Советской власти в Сибири.