В настоящее время историческая память находится в центре внимания социальных и гуманитарных дисциплин, о чем свидетельствует огромное количество соответствующих публикаций. Популярность исследований памяти в социальном контексте, по мнению многих исследователей, связана с основными вызовами и кризисами второй половины XX в. Как полагает политолог О. Ю. Малинова, сопряжено это с трагическими событиями XX столетия, превратившими историю в часть личного опыта миллионов людей. Процессы, которые побуждают вспоминать коллективное прошлое, сделали это прошлое предметом политики, т.е. сегодня любые практики обращения к прошлому могут использоваться в политических целях. Политики используют исторические аналогии для обсуждения важных вопросов современности, манипулируя памятью и легитимизуя тем самым изменения в обществе, экономике, культуре, управлении государством или их отсутствие. С либеральной точки зрения всякая политика памяти вредна, поскольку обычно она выступает средством навязывания обществу определённых оценок прошлого, подчас доходящих до крайностей, не имеющих ничего общего с научным пониманием истории. Однако может ли современное государство отказаться работать с прошлым. Все-таки не будем забывать о дидактической функции истории. На исторических примерах во все времена воспитывался патриотизм. Неужели этой задачи больше не стоит перед государством?

На наш взгляд, вопрос формирования и воспитания национально-патриотической идентичности не теряет актуальности для современной России. Как утверждает философ Т. В. Беспалова, связано это с расслоением национального самосознания и распадом идентичности на ряд градаций (религиозные, этнические, расовые, мифологические, лингвистические и пр.). К таким градациям можно отнести расовую, этническую, лингвистическую, национальную, религиозную и другие виды самоидентификации личности, которые в свою очередь укрепляют позиции различных идеологий, практики мультикультуризма, а также различные формы энтонационального сепаратизма. Для решения проблемы, связанной с отношением к прошлому, у политических деятелей Российской Федерации, как показывает практика, намечен ряд публичных стратегий, лежащих в плоскости политики памяти. Хотя до сих пор официально в России редко говорят о политике памяти, авторы многих работ, фактически посвященных политике памяти, не используют это понятие либо не дают ему определения.

Необходимо пояснить, что все-таки сегодня подразумевается под этим понятием. П. Веровчек рассматривает феномен политики памяти в широких рамках, включающих в себя любые высказывания о прошлом и все сферы общественной жизни. Часто исследователи выбирают более узкий подход, сосредотачивая свое внимание на действии политических субъектов. Например, Р. Лебоу считает, что политика памяти «…описывает усилия политических элит, их сторонников и противников по конструированию значения прошлого и его широкому распространению или навязыванию прочим членам общества». О. Ю. Малинова предлагает трактовать политику памяти как деятельность государства, направленную на утверждение тех или иных представлений о коллективном прошлом и формирование поддерживающей их культурной инфраструктуры, образовательной политики, а также законодательного регулирования. Политика памяти в данном варианте выступает для автора частным случаем символической политики, т.е. публичной деятельности, связанной с производством различных способов интерпретации социальной реальности и борьбой за их доминирование в публичном пространстве.

Из этих определений очевидно, что у российского государства имеется большой, даже многовековой опыт в сфере политики памяти, хотя это понятие используется лишь недавно. Есть большой и разный опыт «воспитания историей». Однако чтобы воспитывать патриотизм сегодня, необходимо четко понимать, какой смысл вкладывается в понятие патриотизма. Российское общество динамично меняется и понимание патриотизма далеко не очевидно. Патриотизм является сложным культурным явлением, которому в современных исследованиях дается множество вариантов определений. Например, в политическом словаре В. И. Даниленко патриотизм определяется как «принадлежащий отцам, отеческий», а с XVIII века патриотизм приобретает наиболее привычный смысл как «любовь к родине». А. И. Ильин определяет патриотизм как духовно-творческий акт самоопределения личности и нации. Подобные определения метафоричны и размыты, но именно они превалируют в литературе. Между тем политики нередко смешивают понятия патриотизма и национализма, патриотизма и лояльности в отношении политического режима и т.п. В условиях трансформации общества и борьбы политических сил, которые по-разному представляют будущее развитие страны, патриотизм подчиняется различным идеологическим ценностям (консервативным, либеральным, коммунистическим и пр.), в результате чего политические силы по-разному интерпретируют данное понятие и предлагают разные варианты публичной деятельности для утверждения своей модели воспитания.

Проблема формирования и воспитания патриотизма в России имеет множество контекстов, одним из которых, как отмечает Т. В. Беспалова, является конструирование политическими силами патриотической памяти нашего народа. Патриотическая память – это сложный гибрид исторической памяти и патриотизма. Формировать его политическими силами – это значит брать на себя огромную ответственность, связанную с выбором доминирующих ценностей, на основе которых будет выстаиваться идентичность целых поколений.

Возникает логический вопрос – нужна ли в современном, демократическом обществе последовательно продуманная политика памяти, которая выстраивала бы траекторию развития историческому образованию, музейному делу, процессам мемориализации, а также формирующимся вокруг них ритуалов и иным формам просвещения, воспитывающим патриотизм? Этот вопрос имеет и региональный аспект. Должны ли местные власти в регионе воспитывать локальный патриотизм на примерах местной истории или в этом есть свои опасности для единого государства? Воспитание регионального патриотизма будет зависеть от того, какая политическая сила оказывает большее влияние на определенный регион российского государства. Есть ли в этом риски и опасности?

В настоящее время политика памяти, направленная на воспитание регионального патриотизма, не имеет общей, продуманной траектории, которая бы адекватно удовлетворяла социокультурным запросам российского общества. В борьбе политических сил и идеологий используются разные исторические образы отчизны, предлагается разное понимание патриотизма и варианты деятельности для утверждения своих моделей патриотического воспитания. Очевидно, что Сибирь, как регион, населенный множеством разных народов, имеющих во многом несходное историческое прошлое и разную историческую память, нуждается в концептуализации регионального патриотизма и в решении проблемы возможности его целенаправленного формирования с помощью разных видов политической деятельности в рамках реализации политики памяти.

Список литературы

1. Lebow, R. N. The Memory of Politics in Post war Europe. – Darem.: Duke University Press, 2006, – P. 384.

2. Беспалова Т. В. Патриотизм как форма социокультурной идентификации в конфликтных условиях российского переходного общества. [Электронный ресурс] // Российская государственная библиотека. Режим доступа: https://dlib.rsl.ru/viewer/01004851369#?page=3 (дата обращения 15. 10. 2019).

3. Даниленко В. И. Краткий политический словарь. – Москва: Прогресс; Ханой: Правда, Б. г., 1989. – 456 с.

4. Ильин А. И. Путь к очевидности. [Электронный ресурс] // Азбука веры. Режим доступа: https://azbyka.ru/fiction/put-k-ochevidnosti-ilin/ (дата обращения 13.10.2019).

5. Малинова О. Ю. Коммеморация исторических событий как инструмент символической политики: возможности сравнительного анализа. – Москва: Общественно-политический журнал. Журнал политической философии и социологии политики «Полития. Анализ. Хроника. Прогноз». 2017. – С. 6-22.