Что такое социальная реабилитация несовершеннолетнего в условиях специализированного учреждения? Несмотря на то, что определение данного понятия можно без труда отыскать в методологических сборниках, я считаю, что оно всегда найдет способ как выйти за его рамки. Тут многое зависит и от ребенка, и от политики учреждения, в которое он помещен, определяемой не только администрацией, но и рядовыми исполнителями; но и от конкретного набора используемого инструментария. Кто-то будет делать основной упор на беседы и теплоту отношений, кто-то попытается увлечь каким-то интересным делом, которое обязательно пригодится в будущем, кто-то поможет наладить взаимоотношения с родителями, родственниками, друзьями, расскажет о том, как лучше вести себя в общении с ними, чтобы не остаться одному, никому ненужному и неинтересному. Кто прав? Безусловно, все.

Реабилитация – процесс сложный и многогранный, включающий в себя огромное число составляющих. Это я могу смело заявлять с высоты своего опыта, так как работаю с этим четверть века, и большая часть моей трудовой биографии связана с подростками, оказавшимися в конфликте с законом.

За этот срок мне пришлось столкнуться не с одной сотней детских судеб, искалеченных и изломанных, пугающих и на первый взгляд неправдоподобных, в которые не хочется верить. Недосмотр родителей, попустительство окружающих, дурной пример для подражания – то, что привело их к нам не имеет никакого значения. Над этим пусть задумается кто-то другой. Я же просто воспитатель, и моя задача в том, чтобы, не обращая внимания на причины, думать о последствиях.

В группе центра «Снегири» у нас только парни, и так сложилось, что и воспитатели, работающие с ними, исключительно мужчины. Быть может, нам и не хватает иногда женского участия, но при необходимости на помощь придут психологи. Зато в полном объеме наличествует твердость общей линии поведения и возможность решать проблемы, подтверждая их мужским словом и мужским поступком.

А еще каждый из нас давным-давно выбрал для себя какое-то направление, которому уделяет наибольшее внимание, заступая на смену. Понятно, что мы не игнорируем принятые нормы, подстраивая их под свои интересы, но у каждого есть своя «изюминка», свой, если хотите, фирменный подход. И очень здорово, что руководство поддерживает нас в этом, не тормозит, а наоборот предлагает новые пути развития.

Для меня эта «фишка» – столярное ремесло. Сколько себя помню, мне всегда нравилось что-нибудь мастерить из дерева, фанеры – неважно, практически из любого подручного материала. Меня так научили. И почему бы мне не учить этому других? Смотришь иногда на приходящих к нам пацанов, причем неважно: городских или из сельской местности, и диву даешься. Откуда у них руки растут? Куда смотрели их отцы, не научив, на мой взгляд, элементарному. Не то что отпилить ровно, они отвертку не всегда в руках держать умеют. Вот и приходится начинать все с самого начала.

Учу не только работать с инструментом, но и ухаживать за ним, он ведь тоже ценит и правильное обращение, и надежность. Постоянно предлагаю приемы того, как можно выполнить то или иное действо: как расположить, как соблюсти нормы безопасности, как сэкономить, как сделать так, чтобы потом было не стыдно показать людям продукт своего труда. А еще мы постоянно что-нибудь чиним, благо в учреждении, где проживает пара десятков парней, сданном в эксплуатацию… некоторое время назад, всегда найдется, куда приложить свои умения.

Начинал с малого. Что-то принес из «лишнего» из дома, что-то потом передали хорошие люди. Постепенно появилась база. А с приходом к нам нового директора ситуация изменилась в корне. Она не только перестроила команду, но и сумела заинтересовать педагогов участием в различных грантовых проектах.

Привлеченные деньги позволили закупит оборудование. Теперь набору имеющихся в моем распоряжении инструментов могут позавидовать многие. Но процесс не останавливается. Сейчас речь идет уже о наличии учебного модуля – настоящей столярной мастерской, оборудованной практически всем, о чем лет пять-семь назад я и мечтать не смел.

С мальчишками мы делаем скворечники, выпиливаем разделочные доски, украшая их различными узорами, собираем модели, выжигаем. Да если каждый из них после возвращения домой сможет хотя бы починить выключатель или забить гвоздь, не поранив себе палец и не сломав что-нибудь – это уже здорово. А мы, поверьте, делаем работы посложнее: одна только перетяжка мебельной обивки чего стоит.

Разумеется, заинтересовать тем, что нравится именно мне, удается не каждого. Я с уважением отношусь к людям, добившимся в жизни чего-то благодаря своему уму, но считал и буду считать всегда, что каждый нормальный мужик должен уметь сам выполнить пусть минимальный, но обязательный список домашних работ, ради которых не стоит вызывать стороннего специалиста. А в нашем же случае все выглядит совсем по-другому. Коли парень попал к нам – значит где-то произошел сбой в его воспитании; значит требуются срочные перемены. Ему нужен правильный наставник. И не только у нас в «Снегирях», но и там, куда он вернется потом, после завершения реабилитации. Ему нужно дело, которое поможет ему занять досуг, принесет ему радость от любого занятия. Пусть кто-то думает, что я не прав, но убежден, что время, проведенное за верстаком с рубанком в руках, куда полезнее пустого «зависания в подъезде» с сигаретой, а то еще и чем-то похуже, в руке.

Ну а если не нравится то, чем пытаюсь увлечь я, у нас есть еще масса других направлений: спортивное, автодело, краеведение, кулинария и еще-еще. Надо всего-то быть неравнодушным к трудным судьбам трудных подростков (а другие к нам в учреждение просто не попадают), и тогда все обязательно получится.