Только непосвященному может показаться, что деятельность специалистов реабилитационного центра для несовершеннолетних направлена лишь на оказание помощи подросткам, вышедшим по каким-то причинам из-под родительского контроля, и с воспитанием которых не могут справиться не только они, но и работники органов, призванных по долгу службы оказывать в этом вопросе максимальное содействие. Разумеется, непосредственное содействие в преодолении проблем, приведших ребенка в социальное учреждение, встанет во главе угла, и именно этим будут в большей степени заняты педагоги в течение всего срока его пребывания. Однако данная задача не является для них единственной. Как показывает многолетний опыт, реабилитация часто нужна не только и не столько детям, сколько их родителям или законным представителям. Звучит странно, непривычно, жестко, но это так.

Государственное задание СРЦН «Снегири», подведомственного министерству труда и социального развития Новосибирской области, состоит из пяти компонентов. Лишь один, само собой наиболее важный, имеет прямое отношение к работе с детьми. Три четверти действующих отделений напрямую задействованы тут, а все остальные направления так или иначе связаны со взрослыми. Кровными или замещающими, действующими или пока только планирующими ими стать – неважно, главное, берущими на себя заботу о детях.

Собственно, тут и начинаются нестыковки. А на самом ли деле родители хотят стать таковыми для своих кровных или же принятых в семью детей? Готовы ли без оговорок и ссылок на то, что вон он такой плохой, попал под дурное влияние, не хочет слушать добрых советов и прочая, прочая, прочая, попытаться преодолеть возникшие недопонимания, а не прийти к нам с классическим «Мне некогда, мне надо деньги зарабатывать, чтобы семью кормить, а вы воспитатели – вот вы и воспитывайте».

10 лет назад на правительственном уровне было приято решение о том, что специальная подготовка для граждан, изъявивших желание принять в семью на воспитание ребенка, оставшегося без попечения, является обязательной. С тех пор обучение в школе принимающих родителей проходят все за исключением ближайших родственников. На том, насколько оно необходимо, я даже останавливаться не буду, потому что организовывал одну из первых в Новосибирске ШПР задолго до выхода так ожидаемого тогда закона.

Для центра «Снегири» следующим шагом стало полустационарное сопровождение семей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Что это? Проблема есть. Ее видно невооруженным взглядом. Это понимают и родители, и специалисты. Однако к ее решению они подходят по-разному. Первые настаивают на незамедлительном помещении ребенка в стационар на длительный срок (как правило до конца учебного года), где с ним «поработают психологи» – этакая панацея от всех бед. Какую роль при этом они отводят себе, как правило остается тайной. Мы же предлагаем альтернативный вариант – ребенок остается в семье, а на тренинги и беседы к психологу ходит не один, а непременно вместе со взрослым, который не будет оставаться безучастным сопровождающим, ожидающим окончания сеанса за дверьми, а, наоборот, активно вольется в процесс.

Несмотря на мнение пап и мам о том, что реабилитация нужна их чаду, ведь это он прогуливает уроки, ворует, дерзит – она нужна обеим сторонам. Ведь не получилось договориться по-хорошему, значит коррективы нужны серьезные и не односторонние. Пример? Пожалуйста. У мамы очередная любовь. Заниматься дочерью нет ни времени, ни желания. Как следствие, она не ночует неделями дома, имеет, несмотря на то что ей нет и шестнадцати, беспорядочные половые связи; употребляет спиртное. При этом достаточно тепло отзывается о матери, но уверяет, что пускает свою жизнь под откос только назло ей.

На первый взгляд вывод очевиден: надо просто сесть и поговорить по душам, а там, глядишь, и компромисс найдется. Однако ни та, ни другая категорически не желает сделать первый шаг навстречу. Одна твердит, что «не нужна этой женщине: у нее другое на уме», вторая «пусть только школу закончит, а потом идет куда заблагорассудится».

Весьма компетентному специалисту понадобилась далеко не одна встреча, на которые дам собирали вместе всякими правдами и неправдами, прежде чем удалось добиться подобия перемирия. И втрое больше после того, как вместе они приходили уже осознанно.

С тех пор прошло больше года. Нельзя сказать, что все было гладко. Но дочь, скрепя сердце признала отчима, он относится к ней достаточно ровно, а мать… мать рада, что все так хорошо закончилось.

На стыке школы принимающих родителей и полустационарного сопровождения зародился в СРЦН «Снегири» проект «Школа осознанного родительства». Основная идея – помощь кровным семьям, в которых детско-родительские отношения зашли в тупик. К сожалению, это не редкость, и случается такое отнюдь не всегда в пубертатный период. Иногда значительно раньше.

Вроде и ребенок в семье, и школу, пусть и не каждый день, но посещает, и ночует всегда в своей постели. Но что-то постепенно меняется. Родительское слово больше не авторитет, на замечания не реагирует, стали появляться деньги – он их, якобы, «нашел», попахивает табаком, а про друзей-товарищей, с коими теперь предпочитает «зависать по заброшкам» лучше и не спрашивать.

ШОР – так по аналогии с ШПР стал называться проект, предусматривает собой цикл встреч, на которые могут ходить и мамы, и папы (верьте – не верьте, но это не редкость), а иногда и дети. Не скрою, младшее поколение сначала протестно отказывается от посещения, однако, послушав дома отзывы о первых занятиях, к середине состав за их счет постепенно разрастается.

Первоначально планировалось организовать два-три набора. Затем, благодаря грантовой деятельности, плюс привлечение финансирования на партнерской основе, у проекта появилось логическое продолжение – краткосрочный трехсуточный выезд на базу отдыха. Тщательно подобранная команда специалистов: руководитель, психологи, организатор массовых мероприятий, педагоги дополнительного образования и не менее двух десятков семей. Причем наличие с ними детей теперь уже непременное условие.

Интенсивные тренинги: папы и девочки, мамы и старшие мальчики, взрослые отдельно, дети с делением по гендерному признаку – состав постоянно варьируется; встречи с интересными людьми, совместные квесты и иные мероприятия на сближение, беседы по душам, мастер-классы и песни под гитару у костра. Скучать некогда и незачем. Эффект от такого выезда, как правило, превосходит ожидания, и семьи просятся еще, но… условия жесткие – второй выезд больше будет походить на развлечение, а мы едем работать.

Межведомственное взаимодействия в период пребывания ребенка в учреждении – отдельная тема. Нельзя ожидать, что после двухмесячного отсутствия домой вернется совсем другой человек. Несмотря на профессионализм, у нас нет волшебных палочек. Только слово и пример. Законные представители должны не просто приходить на свидания по субботам, им следует работать над собой вместе с ребенком, меняя свое отношение к нему и сложившейся ситуации. К совместной деятельности должны подключаться не только органы опеки, но и все организации, имеющие отношение к комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав.

Случай из практики. Парню 17: курит, имел случаи употребления солевых препаратов, систематически не ночует дома, многократные приводы в полицию за хулиганство и воровство; отца нет давно, попечительство после смерти дочери приняла на себя бабушка. При этом помимо него у нее еще трое опекаемых, правда, доставляющих гораздо меньше хлопот. После того как Егор (имя вымышленное) оказался на скамье подсудимых и получил условный срок, она официально написала отказ. Он, кстати, тоже не возражал.

Больше трех месяцев шла педагогическая работа. За это время юноша успел пусть и ненадолго побывать в центре для детей-сирот, вернуться назад. Совершить пару самовольных уходов, снова впутаться в неприятную историю, но, что куда важнее, сначала по телефону, потом очно, диалог удалось возродить.

Как следствие, они снова живут вместе. Получится ли сохранить этот шаткий пока мир – еще непонятно, но надежда есть.

В своей статье я лишь коснулся некоторых форм работы с родителями, практикуемым в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних «Снегири» города Новосибирска. Что-то осталось за кадром, например, наставничество, консультирование, огромный пласт взаимодействия с членами замещающих семей. Почему? Я не ставил своей задачей детально рассказать о деятельности учреждения, руководителем которого являюсь. Я лишь схематично обрисовал ее, сделав акцент на том, насколько важно не забывать, что родственники, входящие в ближайшее окружение ребенка, – тоже существенная часть реабилитационного процесса.