Тема: Прочтение стихотворения И. А. Бродского «Тихотворение моё…»

Цель: Постижение смыслов произведения через его аналитическое прочтение, создание условий для написания детьми отклика на стихотворение в одной из КС.

Урок.

1. Вступление. Продолжаем знакомство с творчеством И. А. Бродского. К уроку было предложено отнестись к фрагменту из Нобелевской лекции поэта. Предлагаю обменяться своими записями.

– Предположите, как ваши наблюдения и заметки могут быть востребованы сегодня на уроке.

(Вывести на суждения: произведение литературы обрекает человека на роль исполнителя. Роман или стихотворение – не монолог, но разговор писателя с читателем)

2. Встреча со стихотворением

– Сегодня читаем ещё одно стихотворение И. А. Бродского из цикла «Часть речи». Предметом нашего разговора будет «Тихотворение моё…», вместе мы его не читали. Определите свои ожидания от новой встречи.

3. Организация диалога и диалог

восприятие.

Впечатления. Вопросы:

– Каков, по-вашему, строй чувств произведения?

– Какие вопросы хотите задать к тексту?

– Что затрудняет восприятие?

Комментарий

Дают комментарий словам предварительно подготовленные ученики.

Слова: тягловый, поводья, ярмо (1 ученик); борзопись, патока (2 ученик); колено, локоть (3 ученик).

Анализ

Что способствует пониманию?

Внимание к слову, средствам языка, вдумчивое прочтение – анализ.

Работа в группах по выбранным факторам художественного впечатления:

1 группа. Жанр. Строфика. Рифма.

2 группа. Ритм.

3 группа – лексика и поэтическая семантика.

4 группа – повторы и оппозиции (детали и мотивы), поэтический синтаксис.

5 группа – пространственно-временная организация.

Все наблюдения призваны определить и подтвердить Я-в-мире.

Диалог

Обмен наблюдениями

В ходе диалога обратить внимание и вывести на следующее:

– С кем/чем вступает в диалог автор. Как?

– Ситуация творчества, процесс творчества, результат творчества.

– Кольцевая композиция. Что есть тихотворение.

– Обращение автора к неведомому адресату.

– Мир. Лирический герой. Концепция личности.

Рефлексия.

Письменный отклик на стихотворение в одной из КС.

Варианты заглавий (предлагаются детям, если они в этом будут нуждаться): «Я – исполнитель стихотворения Бродского», «Хочу ещё спросить…», «Рассуждая над мыслью…», «Если тихотворение и творчество, и результат, то…», «И чем случайней, тем вернее?..»

Прочтение записей.

Приложения

1. Иосиф Бродский

Тихотворение мое, мое немое,

однако, тяглое – на страх поводьям,

куда пожалуемся на ярмо и

кому поведаем, как жизнь проводим?

Как поздно заполночь ища глазунию

луны за шторою зажженной спичкою,

вручную стряхиваешь пыль безумия

с осколков желтого оскала в писчую.

Как эту борзопись, что гуще патоки,

там не размазывай, но с кем в колене и

в локте хотя бы преломить, опять-таки,

ломоть отрезанный, тихотворение?

2. Иосиф Бродский. Нобелевская лекция (фрагмент)

Если искусство чему-то и учит (и художника – в первую голову), то именно частности человеческого существования. Будучи наиболее древней – и наиболее буквальной – формой частного предпринимательства, оно вольно или невольно поощряет в человеке именно его ощущение индивидуальности, уникальности, отдельности – превращая его из общественного животного в личность. Многое можно разделить: хлеб, ложе, убеждения, возлюбленную – но не стихотворение, скажем, Райнера Марии Рильке. Произведения искусства, литературы в особенности и стихотворение в частности обращаются к человеку тет-а-тет, вступая с ним в прямые, без посредников, отношения…

…Эстетический выбор всегда индивидуален, и эстетическое переживание – всегда переживание частное. Всякая новая эстетическая реальность делает человека, ее переживаюшего, лицом еще более частным, и частность эта, обретающая порою форму литературного (или какого-либо другого) вкуса, уже сама по себе может оказаться если не гарантией, то хотя бы формой защиты от порабощения.

Я далек от идеи поголовного обучения стихосложению и композиции; тем не менее, подразделение людей на интеллигенцию и всех остальных представляется мне неприемлемым. В нравственном отношении подразделение это подобно подразделению общества на богатых и нищих; но, если для существования социального неравенства еще мыслимы какие-то чисто физические, материальные обоснования, для неравенства интеллектуального они немыслимы. В чем-чем, а в этом смысле равенство нам гарантировано от природы. Речь идет не об образовании, а об образовании речи, малейшая приближенность которой чревата вторжением в жизнь человека ложного выбора. Сушествование литературы подразумевает существование на уровне литературы – и не только нравственно, но и лексически. Если музыкальное произведение еще оставляет человеку возможность выбора между пассивной ролью слушателя и активной исполнителя, произведение литературы – искусства, по выражению Монтале, безнадежно семантического – обрекает его на роль только исполнителя.

В этой роли человеку выступать, мне кажется, следовало бы чаще, чем в какой-либо иной. Более того, мне кажется, что роль эта в результате популяционного взрыва и связанной с ним все возрастающей атомизацией общества, т. е. со все возрастающей изоляцией индивидуума, становится все более неизбежной. Я не думаю, что я знаю о жизни больше, чем любой человек моего возраста, но мне кажется, что в качестве собеседника книга более надежна, чем приятель или возлюбленная. Роман или стихотворение – не монолог, но разговор писателя с читателем – разговор, повторяю, крайне частный, исключающий всех остальных, если угодно – обоюдно мизантропический. И в момент этого разговора писатель равен читателю, как, впрочем, и наоборот, независимо от того, великий он писатель или нет. Равенство это – равенство сознания, и оно остается с человеком на всю жизнь в виде памяти, смутной или отчетливой, и рано или поздно, кстати или некстати, определяет поведение индивидуума. Именно это я имею в виду, говоря о роли исполнителя, тем более естественной, что роман или стихотворение есть продукт взаимного одиночества писателя и читателя.