О чьей жизни мне было бы интересно послушать, а потом написать об этом? На самом деле, ответ на этот вопрос пришёл сразу. Моя бабушка – человек, с которым в детстве я провела не одно лето, и при этом о котором, как оказалось, я очень мало знала.

Любовь Васильевна Чердынцева (в девичестве Матерущева) родилась 12 июня 1956 года в селе Венгерово Новосибирской области. Семья состояла из четырех человек. В 1980 году Любовь Васильевна познакомилась с моим дедушкой Чердынцевым Алексеем Ивановичем, и в 1983 году они уехали в город Северобайкальск, в Республику Бурятия. В то время там завершалось строительство Байкало-Амурской магистрали. Железная дорога через этот город огибает север Байкала. Можно сказать, бабушка с дедушкой уехали туда на заработки. Сначала переехал мой дедушка, так как в то время бабушка была беременна. Через три месяца бабушка вместе с детьми уехала вслед за дедушкой.

Поехать в Северобайкальск не так-то просто, поэтому я решила позвонить своей бабушке. Хорошо, что мы живем в век технологий, и позвонить одному из самых близких, но при этом столь далекому в пространстве человеку не составляет сложностей. Даже на расстоянии я помню ее образ – короткие, светлые волосы, в которых проглядывается седина, теплые руки и очень добрые глаза. Моя бабушка – очень мудрый человек, к которому можно обратиться за советом и получить поддержку.

В импровизированном интервью одной из непростых задач было выбрать тему рассказа. Я решила, что наиболее интересным станет разговор о школьной жизни, так как бабушкина учеба в сельской местности и в городе, где училась я, явно различаются. Что уж говорить о том, что мы учились в разное время, и за 60 лет многое изменилось.

Подготовленные к печати воспоминания бабушки дополнены мною некоторыми сведениями, предоставленными ее дочерью – моей мамой.

***

В первый класс я пошла в 1963 году. Помню ли я свои ощущения в этот день? Да нет, конечно. 60 лет всё-таки прошло. Наверное, как и все, радость чувствовала, что наконец в школу пошла. Училась я в селе Венгерово. Тогда там была только одна школа. В классе у нас было вроде бы 28 человек. Не могу точно сказать, кого было больше – мальчиков или девочек. Может, их и поровну было. Помню, что класс у нас очень дружный был – после школы всегда гулять ходили. Зимой на дворе минус 40, а мы гуляем. В школу в такую погоду не пойдешь, а гулять – только так.

На каток ходили – коньки к валенкам привязывали и катались. А домой придем мокрые все, да коленки стучат. Летом же в футбол играли, в волейбол, в лапту. Лапта – как современный бейсбол, так же с мячом и битой. Каких только игр не было. На переменах на месте мы тоже не сидели. Резиночка – самая популярная игра у нас была. Каждая уважающая себя школьница носила с собой резиночку или скакалку.

Отличницей и тихоней я точно не была, но не хулиганила, училась без троек. Вообще у нас в классе мало кто хулиганил. Помню, лишь однажды нас с одноклассником с урока выгнали. Мы с ним рядом сидели и поссорились. Весь класс слышал, как мы ругались, вот нас и выгнали.

Уже не могу сказать точно – нравилось ли мне в школе учиться. Однако любимые предметы были. Это была география и история. Не знаю, почему они мне нравились, просто нравились, и всё. Было что-то в них особенное. А может, учитель так материал преподносил. Раньше-то и учителя другие были, как будто бы рождены были, чтобы именно этой профессией заниматься. В принципе, и у учителей, и у нас к учителям отношение хорошее было. Помимо любимых предметов, были и те, которые не очень нравились. Среди таких предметов было чистописание в начальной школе. В моих воспоминаниях эта дисциплина осталась крайне занудной, поскольку требовала от учеников младших классов терпения и высокой концентрации внимания.

Из предметов, которые сейчас в школе не преподаются, мне сразу вспоминается черчение и Конституция СССР. На черчении нас учили рисовать проекции фигур, схемы, уверенно пользоваться карандашом и циркулем. А вот с Конституцией СССР поинтереснее – в эту дисциплину входило изучение устройства государства, роль руководящей партии, права и обязанности советских граждан. Сейчас похожие темы вроде бы на обществознании проходят.

А на уроках биологии осенью мы ходили в лес собирать гербарий. Это было для меня очень занимательное мероприятие со своей атмосферой.

Правила в школе строгие были. Нельзя было коротко стричься. Как сейчас с короткими волосами ходят, у нас так нельзя было. А я подстриглась. Меня тогда завуч наша, Галина Антоновна, в школу пускать не хотела. А чтобы в школу я могла ходить, мне подружки хвостики пытались заплетать. Только получались из этого мышиные хвостики.

Нельзя было уши прокалывать, ногти красить и кольца на руках носить, но никто и не пытался этого делать, поэтому всех такие правила не обременяли. В форме тоже все ходили. Но не потому, что правила строгие, а потому, что и подумать не могли, что в школу можно прийти не в сарафане с фартуком. Фартучки у нас были повседневные – черные и праздничные – белые. Кроме фартуков, воротнички были и манжеты, которые стирать нужно было. Когда они пачкались, ты их от сарафана отрываешь, вручную застирываешь, а потом обратно пришиваешь.

Путь к комсомолу – тоже интересная тема. Вначале каждый из нас становился октябренком. Это нам лет 7–9 было вроде бы. Осенью в октябрята отличников принимали, остальных весной. Потом октябренок становился пионером. Не помню, в каком возрасте, то ли еще октябренком, то ли уже пионером, но все в классе обязательно помогали старшим. Картошку летом садить, потом выкапывать – это мы всегда делали обязательно. Сначала у себя на огороде разбираешься, потом к пожилым соседям идешь. Тимура и его команду помнишь? Вот это, можно сказать, мы были.

К комсомолу вернемся. Лет в 14 все подавали заявку в комсомол. Мало было тех, кто заявку не подавал. После подачи заявки мы проходили комиссию. Это очень волнительно. Волнительно было, потому что не всех в комсомол брали, тебя могли и не взять. Как дети сейчас ЕГЭ сдают и беспокоятся, мы так беспокоились из-за этой комиссии. Также особенностью присоединения к комсомолу было проведение специального обряда и принятие комсомольского билета, который являлся символом принадлежности к организации.

Были ли у меня в школе подруги? Конечно, были. С одной девочкой мы с первого класса дружили. Ее звали Лисина Надя. В гости она ко мне часто ходила, гуляли вместе. Только вот она в классе седьмом уехала. С тех пор мы с ней не виделись. А с другой девочкой, Людой, мы до сих пор общаемся. Больше скажу, мы с ней родственниками стали – она вышла замуж за моего двоюродного брата. И такое в жизни бывает.

В третьем или четвертом классе мне сделали операцию на горло, удалили гланды, после этого я не могла говорить, и поэтому в тот год я в школу не пошла. Можно сказать, на второй год осталась.

Очень я в школе любила Новый год. Разнообразия костюмов у нас, конечно, не было – все были снежинками и ягодками. Я на все новогодние утренники была снежинкой. Подарки были у нас в школе, как мне кажется, скромнее, чем сейчас – нам дарили несколько видов конфет и яблоко. Но праздник всё равно радовал всех ребятишек.

Выпускного у меня как такого не было. Я закончила 8 классов. После восьмого класса мы получали свидетельство о восьмилетнем образовании. Как сейчас аттестаты, у нас свидетельства были, зелененькие такие. А 9–10 классы я оканчивала уже в вечерней школе, когда работать начала. Это тогда было обычной практикой. Много кто в вечерней школе учился.

Где-то в 1972 году я из Венгерово уехала в Новосибирск учиться. Там я училась в торговом техникуме. У меня было три специальности – торговля, ревизор и продавец. По этим трем специальностям я потом и работала.

***

Думаю, на начале обучения в техникуме можно и закончить рассказ о школьной жизни моей бабушки. Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что, как я и предполагала, за 60 лет действительно многое изменилось, даже в школе. Но это неплохо, так как есть возможность сравнивать и выявлять различия, что мне кажется очень интересным.

Устные воспоминания наравне с письменными документами можно использовать как исторический источник, и потому мне очень захотелось запечатлеть воспоминания моей бабушки.