Опубликовано: Колосова К. С. «Не отпускает меня это светлое время»: И. К. Артушенко (Тимофеева) о друзьях по историческому факультету НГПИ в 1978–1984 гг.  // Образование в истории, история в образовании: материалы Всерос. (с междунар. участием) науч.-практ. конф. «Интеграция исторического и образовательного пространства», посвящ. 50-летию М. Ю. Брандта. Новосибирск: НГПУ, 2011. С. 385–391.

Артушенко Ирина Константиновна в 1984 г. закончила исторический факультет Новосибирского педагогического института (сейчас он – педуниверситет). От нее я и услышала впервые об этом вузе, о замечательном факультете и о жизни, которая бьет там через край. Ирина Константиновна – мамина подруга детства. Еще при моем поступлении она расписывала истфак в ярких красках, делилась воспоминаниями, но я никогда бы не подумала, что мне выпадет случай их записать.

Когда мы получили задание записать воспоминания своих родственников и знакомых об их образовании, я позвонила И. К. и  договорилась встретиться с ней за чашечкой чая, побеседовать о прошлом. И. К. начала рассказывать о школе, но вся беседа быстро перешла к студенческим будням. Она показала мне фотографии своей молодости, рассказала о своих одногруппниках. Пока мы сидели, ей позвонила одна из институтских подруг. До меня доносился их разговор, искренний и звонкий смех – чувствовалось, что между ними очень теплые отношения.

Когда студенты спрашивают И. К., сколько ей лет, она неизменно отвечает: «Сто пятьдесят пять». Их это забавляет, но они бывают искренними, когда восклицают: «Вы хорошо сохранились для своего возраста!». И это правда. Заглядывая в ее внутренний мир, вдруг понимаешь, что по ощущениям она нисколько не старше своих учеников: и задора, и творческих планов ей хватит не на одну жизнь.

У И. К. 26-летний стаж преподавания, 23 из которых – в Сибирском политехническом колледже. Теперь она вкладывает в своих студентов все то, что когда то вложил в нее исторический факультет.

Я записывала воспоминания на диктофон, попутно фиксировала что-то на бумаге, что-то И. К. мне написала сама. Когда работа над воспоминаниями закончилась, мы побеседовали о том, что было бы неплохо, если бы она написала свои воспоминания обо всей студенческой жизни. И оказалось, что ее давно посещают такие мысли.

Ксения Колосова

Возможно, время пришло… Или прошлое так глубоко запало в память, что до сих пор не отпускает меня то далекое, но такое светлое время, которое на всю жизнь осталось ярким событием моей жизни…

1978 г., конец ноября… В коридоре второго этажа исторического факультета НГПИ толпятся девушки и юноши. Идет собеседование. Кто-то молча прижался к стене и ждет своей очереди, кто-то пытается познакомиться со своими, как ему кажется, будущими однокурсниками. Одна хрупкая маленькая девушка, похожая на прилежную школьницу, молча шевелит губами, листая учебник истории… Готовится: «А вдруг спросят»? Я наблюдаю за всем происходящим спокойно, без волнения. Какое-то странное состояние охватывает: я не знаю, хочу ли я поступить!

За плечами две неудачных попытки. Когда летом 1978 г. я узнала, что не прошла по баллам вступительные испытания, решила для себя, что больше пробовать не буду. Но вот в коридоре солидный серьезный мужчина. Он был на экзамене по истории, когда я отвечала. Это Михаил Петрович Ененко – декан историко-педагогического факультета… Я даже не подозреваю, насколько значимой для меня станет эта встреча. Он успокаивает меня и вдруг предлагает: «Приходите в ноябре. Будет набор на рабфак».

И вот я снова в пединституте. Вокруг меня мои будущие однокурсники. Это – если меня примут. Ходят слухи, что ребята из сельской местности, идущие по направлению, а также парни после армии имеют преимущества. У меня ни того, ни другого, ни третьего нет. Я городская жительница с небольшим трудовым стажем, до сих пор не определившаяся со своим будущим.

В школе мне нравились литература и история. После 10 класса я поступала в Томский государственный университет на историко-филологический факультет. Этот прославленный вуз был выбран мною не случайно. В нем в 1940-е гг. училась моя мама, а еще раньше – моя бабушка. Хотелось продолжить семейные традиции. Но, увы… О педагогической деятельности я никогда не мечтала. Хотя в моей родословной по папиной линии были школьные учителя…

От размышлений о своем будущем отвлек голос. Кто-то произнес мою фамилию – Артушенко – и я пошла на этот голос… В небольшом кабинете несколько человек. Из них одна женщина. Потом я хорошо узнала ее – Елена Львовна Изергина, она преподавала у нас на рабфаке историю… Дежурные вопросы о том, где училась, работала, кто родители. Я выхожу в недоумении. Разве по стандартным анкетным данным можно определить, насколько я готова учиться в вузе?

Через неделю все было решено – я зачислена. С 1 декабря начинаются занятия.

И вот мы сидим в аудитории. Нас 25 человек. Я внимательно присматриваюсь к каждому. Вон маленькая девушка-школьница, которая так старательно готовилась к собеседованию – Лида Ершова. Сначала она казалась мне отчужденной и замкнутой, никого не впускавшей в свой мир. Через год это был совсем другой человек: открытая, веселая, первая хохотушка в группе. Но прилежной и старательной в учебе она была всегда. На 3 курсе она вдруг решила, что пора устраивать личную жизнь. И со свойственным ей упорством кинулась на поиски своего избранника. Им оказался выпускник Новосибирского высшего военно-политического училища. К окончанию пединститута Лида была уже не менее прилежной мамой. К сожалению, кочевая жизнь ее мужа не дала возможности нам поддерживать с ней постоянную связь. Где она теперь, я не знаю. Но хочется верить, что она счастлива.

Высокая, стройная, с необычным разрезом красивых глаз, девушка – Чернова Ирина. Романтичная и утонченная. Она из Омска. Добрая и отзывчивая Ирина притягивала к себе и девушек, и юношей. С ней хотели дружить девчонки, за ней ухаживали наши парни. Но она выбрала другого. Со своим избранником Васей Гуляйкиным Ирина в браке вот уже около 30 лет. У них трое детей, есть внуки. Они счастливы.

Рядом со мной за партой – красивая блондинка Наташа Клепица: простая, открытая, легко идущая на контакт, веселая. Она из Куйбышева Новосибирской обл., где живут ее мама и две сестры. Об этом я узнаю в первый же день нашего знакомства. Мы сразу же подружились. Много незабываемых моментов моей студенческой жизни связано с Наташей. Первый год мы почти не расставались. Ни один студенческий банкет в нашей группе не проходил без нашего участия.

Тамара Якимова. Она могла бы стать третьей в нашем славном тандеме. Но 2 декабря 1978 г. в ее жизни случилось знаковое событие. Она встретила и полюбила его и больше не расставалась с ним. Андрей Головнин, наш однокурсник, стал ее мужем и отцом ее детей.

Вообще, юноши в нашей группе представляли особый интерес. Все с армейской закалкой, стройные, красивые, как на подбор. Среди них выделялся молодой подтянутый моряк в форме Тихоокеанского флота. Он зашел в этой форме, одарил нас своей неотразимой улыбкой и представился как Вася Коваль. Где ты сейчас, наш дорогой друг? Так много было пережито с тобой! Помнишь, как мы сдавали вместе сессии? Ты считал меня своим талисманом и неизменно ходил со мной в одну пятерку. Как-то раз мы случайно оказались в разных пятерках, и ты завалил экзамен…

Вася так и не закончил НГПИ. После 4 курса, не сдав летней сессии, он ушел из института. В очередной раз женившись, он сначала работал в искитимской газете, а затем его следы затерялись в Новосибирске. Ходили слухи, что жизнь его не удалась, главной стала потребность выпить. Я до сих пор сожалею о том, что мы не смогли в нужный момент оказаться рядом и помочь преодолеть временную слабость. Если бы Вася окончил пединститут, может быть, его жизнь сложилась бы иначе? Впрочем, история не любит сослагательных наклонений.

На соседнем ряду еще один интересный персонаж – молодой черноволосый, с усами и лукавым взглядом жгуче-черных глаз – Юра Шагака. В тот момент я еще не знаю, что из всех ребят он мне станет самым близким по духу товарищем. Он обладал необыкновенной харизмой,  самоиронией и легким налетом цинизма. Но только близкие его друзья знали, насколько он романтичен и раним, отзывчив и способен к особой форме сопереживания. Мне думается, что его природное обаяние коснулось каждого на нашем дружном потоке историков конца 1970-х – начала 1980-х гг. Природа наделила его множеством талантов. Мне казалось, что главный из них – это его голос, его песни. Но теперь-то, более чем через 30 лет знакомства, понимаю, что все его творческие потенции были всего лишь дополнением к его многосторонней и необыкновенной личности.

Сейчас Юрий Петрович Шагака – известный в городе директор 203-й школы, где его любят и уважают коллеги, обожают ученики, а выпускники каждый год с нетерпением ждут главного подарка от своего директора школы – новую песню.

Про Сашку Леонтьева сейчас бы сказали – он был мега-мозг группы. Длинноволосый, немного застенчивый, он поражал нас своим нестандартным видением мира. Его философия жизни не всегда совпадала с нашими представлениями и идеологическими штампами. Но именно Александр Леонтьев впервые заставил меня по-другому взглянуть на многие исторические события XX века, а известных политиков и государственных деятелей рассматривать с точки зрения не только политической целесообразности их деятельности, но и общечеловеческих ценностей.

После окончания пединститута Александр три года работал директором Кандауровской средней школы Колыванского р-на. А после уехал в Ленинград (Санкт-Петербург) и больше никогда не работал в системе образования. Те, кто виделся с ним, утверждают, что трудно найти среди жителей северной столицы РФ человека, который бы больше знал об этом славном городе, чем Александр. Но мне все же кажется, что Александр мог бы стать вторым Сухомлинским. Хотя он никогда не был вторым. Он всегда в нашей группе был одним из первых.

Первый день студенческой жизни – и целая судьба, где прошлое, настоящее и будущее переплелись в бесконечный поток воспоминаний, встреч, ожиданий. Я мысленно воспроизвожу книгу своей жизни, переворачивая страницу за страницей. И каждая глава ее – чья-то отдельная судьба. Они всегда со мной, мои живые воспоминания.

Володя Пилюгин – наш староста; говорят, в Абакане он был министром образования. Я так ни разу и не увидела его после окончания НГПИ. Три года назад он ушел от нас, но мы-то его помним. Надежда Шушаро (Пилюгина) сейчас возглавляет Институт повышения квалификации в Абакане.

Светлана Шихова (Толочко) преподает в средней школе Черепановского р-на на станции Посевная. Мы встретились лишь через 20 лет после окончания НГПИ, а недавно мой студент в колледже признался, что он из тех мест, что учился у Светланы Геннадьевны. Преемственность...

Ашот Бабкенович Оганесян – смешной и такой трогательный, застенчивый, с большим армянским носом. Он был самым добрым и безобидным в нашей группе рабфаковцев. Мы умилялись, когда читали в его паспорте в графе «Национальность» – «русский». А он на нас не обижался… После окончания пединститута по направлению отработал в одной из школ Новосибирской обл. и уехал на родину, в Армению. А потом случился Спитак… Мы не знаем, где он, но искренне верим, что жив и здоров. Пусть будет так!

Лица, лица: галерея имен, энциклопедия людей… С этими людьми было связано много интересных событий в моей студенческой жизни.

1980 г. Лето. Мы уже не рабфаковцы, а полноправные студенты историко-педагогического факультета НГПИ. Первый курс позади. А впереди – первая советско-кубинская археологическая экспедиция. Наш студенческий десант высадился в Венгеровском р-не у с. Старый Тартас. С нами В.И. Соболев[1] и В.И. Молодин[2], а также двое молодых кубинских ученых – Лурдес и Мендес. Кубинцы в восторге, мы – в шоке. Начинается «полевая жизнь»: то 40-градусная жара, то проливной дождь, и изнурительный труд на ставшем к концу экспедиции бесконечно дорогом раскопе. А вечером песни у костра и стр-а-а-шные истории, порой фантастически неправдоподобные. Но мы верили.

Археология всегда вызывала у меня особый интерес, но после того, как я первой откопала полноценные человеческие останки бывшего когда-то воина, мой интерес подкрепился невероятной гордостью от улыбнувшейся мне удачи. Мы, как дети, радовались каждому найденному предмету. Однажды среди останков заблестело небольшое золотое колечко – женское украшение. Весть о том, что археологи нашли золото, разнеслась по всей деревне. Местные жители, побросав все свои дела, кинулись за «несметными богатствами». По крайней мере, нам показалось, что именно эта мысль придала им решимости. Кое-как нашим молодым руководителям удалось убедить их в том, что найденные сокровища – это миф. Сейчас вспоминать об этом забавно, а тогда было страшно.

1983 г. Конец апреля. Мы летим в «Орленок». У нас большие планы и радужные надежды. А в кармане – маленькая записка от Зои Ивановны Лаврентьевой[3]. В ней пара напутственных строк. Ничего особенного, но как эта записка согревает наши сердца.

«Орленок» – незабываемая сказочная страна детства, в которой каждый счастлив. И не только оттого, что он стал орленком, но и от необыкновенной атмосферы сопричастности к чему-то большому и важному в твоей жизни. И это большое и важное состоит из множества маленьких человеческих судеб, здесь и сейчас рождающих зрелую личность. И пускай этой личности нет еще и 18 лет. Но она вполне ответственно, во весь голос заявляет о себе. А еще в этой звонкой палитре орлятских песен, речевок, в пламени орлятских костров рождается крепкая дружба. И уж это точно – навсегда.

Через 27 лет, в декабре 2010 г., в мой дом постучалось мое славное орлятское прошлое. В Интернете на сайте «Мой мир» я вдруг увидела себя – молодую, улыбающуюся, среди задорных мальчишек и девчонок начала 80-х гг. А под фотографией подпись: «Ищу своих любимых вожатых и друзей-орлят. Луиза Касимова». У нас завязалась переписка. Этой когда-то маленькой скромной девочке уже 42 года, но она по-прежнему хорошо помнит «Орленок» и своим детям поет орлятские песни.

Примечания