В конце июля 1941 года в Новосибирск прибыл первый санитарный поезд с фронта: 350 раненых. Уже в начале войны в городе создали 26 госпиталей, позднее их количество достигло 35. Они заняли как уже действующие медицинские учреждения, так и здания 21 школы, торгового техникума, пединститута, которые оказались очень удобны. В кабинетах химии и физики, где есть вода, обычно устраивали операционные, в спортзалах размещали приёмный покой или команду выздоравливающих, которые уже сами могли помогать медперсоналу.

На территории Западной Сибири дислоцировался РЭП № 62 (распределительный эвакуационный пункт), примерно половина госпиталей которого размещалась в Новосибирской области.

Медицинский персонал и раненые в военном госпитале Новосибирска. Фото: Музей Новосибирска

На 20 января 1942 года в регионе работало уже 118 эвакогоспиталей на 62 850 коек, в феврале медицинские учреждения разделили по профилям. В Новосибирск в основном везли раненых с нейрохирургическими, челюстно-лицевыми проблемами, протезных.

Схема размещения эвакогоспиталей в Новосибирске, 1941 год. Фото: Новосибирский городской архив

За годы войны у нас было проведено 55 тысяч хирургических операций, сотни тысяч рентгеноисследований. В городе выполнили свыше 17 500 переливаний крови. В 1942 году в Новосибирской области насчитывалось 9760 доноров. Приходили целыми коллективами из учреждений, с предприятий. Одна только Александра Прокопьевна Зимина сдала в общем 23,6 литра крови и была награждена знаком «Отличник санитарной обороны СССР»: «Мою кровь можно брать в таких количествах и так часто, как найдёте нужным. Заранее отказываюсь от какой бы то ни было компенсации за взятую у меня кровь».

Слава о новосибирских госпиталях летала по всем фронтам. Здесь ставят на ноги! 412 военно-санитарных «поездов, спасающих жизнь» принял РЭП-62 за годы войны. Когда раненые в эшелоне узнавали, что их везут в Новосибирск, они искренне радовались. Ведь там, в далёкой Сибири, «ангелы милосердия», которые сделают всё возможное, чтобы смерть отступила.

Госпитальный вагон музея на станции Сеятель. Фото: Константин Голодяев

Сложнейшие операции делали иногда буквально чудом... Врач 5-го отделения Зинаида Адольфовна Левина решила спасти обречённого на инвалидность бойца Ивана Герасимова, лишившегося и слуха, и речи. После нескольких сеансов гипноза раненый дрожащим от волнения голосом промолвил: «Неужели и правда, что я снова полноценный человек?..»

Уровень лечения и реабилитации был на высоте. Согласно справке военно-медицинского музея Минобороны СССР от 1977 года, в Новосибирске «находилось на лечении 112 266 чел. раненых военнослужащих». Общий показатель возврата бойцов в армию по РЭП-62 оказался почти 50 % от поступивших. Это огромная заслуга всех военных медиков и в первую очередь академика Владимира Михайловича Мыша, основателя сибирской школы хирургов. В годы Великой Отечественной он был главным консультантом эвакогоспиталей СибВО.

Операция в госпитале. Фото: архив Кемеровской области

Следы нескольких из них остались в искусстве и литературе. В Новосибирске проходил лечение будущий известный актёр театра и кино Зиновий Ефимович Гердт. На фронте он получил тяжёлое ранение в левое бедро. Ноге угрожала ампутация, но в нашем городе Гердту сделали первые операции.

«Потом меня привезли в Новосибирск. Там я перенёс три операции. В Новосибирске был такой жестокий военный хирург, который говорил, что чем больше раненый кричит на столе, тем меньше он страдает в койке. Мне без наркоза, под местной анестезией он долбил эту кость. Три раза! Негодяй, жуткий негодяй! Я боялся этого! Боль жуткая. Но, действительно, через час уже не так больно, чем когда после наркоза» (З. Е. Гердт).

Зиновий Гердт в роли Паниковского. Кадр: фильм «Золотой телёнок», 1968 год

В том же госпитале в 1943 году совершил несколько операций хирург Валентин Войно-Ясенецкий, автор монографии «Очерки гнойной хирургии», также широко известный как святитель Лука.

Один из наших стационаров описывает Анатолий Иванов в своём романе «Вечный зов». Это госпиталь № 3620, который находился в бывшей железнодорожной школе № 128 на станции Инская (улица Первомайская, 96). В нём Кирьян Инютин с ампутированными ногами фактически был спасён старой нянечкой из Нижней Ельцовки.

В первые же дни Великой Отечественной войны в Красную армию мобилизовали сотни врачей, фельдшеров и медсестёр из действующих лечебных учреждений. Кадров в них не хватало. По штатному расписанию один врач приходился на 50 больных, медсестра – на 30, нянечка – на 25. Нужно ли говорить, что основным персоналом в больницах были женщины? Это они переносили тяжелораненых, поднимали их по лестницам, дарили добро и надежду, сутками, бывало, не выходили из госпиталя.

На операции в эвакогоспитале № 3609. Фото: музей школы № 76

Школьники, студенты тоже в свободное время дежурили там в качестве санитаров.

«Часто нас просили писать письма. Для меня, 12-13-летнего мальчишки, они были непонятны. Часто начинались так: „Передаю низкий поклон... “А дальше следовали чуть ли не на страницу перечисления: шурину, деверю, сватье, куме... А в конце: „У меня всё хорошо. Скоро подлечусь и снова отправлюсь бить фашистов“. А у самого руки или ноги нет» (В. Г. Липин).

«Я не верила, что папа погиб, думала, что он ранен, поэтому часто бегала в госпиталь, который расположился в школе, и помогала раненым бойцам чем могла: то карандаш, то бумагу принесу. Чтобы солдат мог письмо домой написать. А то с подружками концерт устроим. Я любила читать басню – до сих пор её помню» (И. П. Клименко).

Подростки также готовили бинты. Это называлось «щипать корпию». Списанные простыни рвали на полосы, но они кровь почти не впитывали. Тогда ткань разреживали, частично выдёргивали из неё нитки – она становилась пористой и уже вполне годилась хотя бы для грубой перевязки.

Работники завода № 350 помогают ухаживать за ранеными в госпитале. Фото: Музей Новосибирска

«Я помню, как отличались палаты раненых. Танкисты все были обгорелыми, а вот лётчики были сплошь все переломанными. Обычно мы ходили к ним после „мёртвого часа“, так назывался раньше сон-час» (Р. А. Брандт).

«Первое время возвращалась домой вся в слезах. Я не могла без боли, без дрожи и страха смотреть на страдания, на отсутствие рук и ног, на слепых, обгорелых, беспомощных. Ночами снились кошмарные сны, я стонала, и мама часто меня будила» (З. И. Масаева).

Над госпиталями брали шефство предприятия, театральные коллективы. Для раненых регулярно устраивали выступления и концерты, проводили киносеансы, работали библиотеки-передвижки, проходили шахматные турниры.

Двое раненых играют в шахматы в палате эвакогоспиталя № 3609. Фото: музей школы № 76

В начале 1946-го на итоговой конференции в Москве министр здравоохранения РСФСР Андрей Третьяков подчеркнул, что Новосибирск входит в число городов, которые можно считать «гордостью советского здравоохранения», превратился в крупный научно-методический, консультационный и лечебный центр по оказанию высококвалифицированной помощи раненым воинам.

Группа награждённых врачей, медсестёр и раненых эвакогоспиталя № 1503. Фото: Музей Новосибирска

По официальным данным, в новосибирских госпиталях умерло 1389 фронтовиков. Имена 109 бойцов увековечены на бывшем городском кладбище в Берёзовой роще, но в основном их хоронили на воинском кладбище, которое в июле 1941 года специально организовали в северо-восточной части Заельцовского леса. Сначала это были просто могилы с фанерной красной звездой. После Победы памятное место стали оформлять, появилась ажурная арка на входе, а позднее и ограждение из бутового камня. 15 октября 1977 года здесь официально открыли Заельцовское мемориальное кладбище советских воинов, центром которого стал памятник «Раненый воин» авторства Валерии Семёновой.

Памятник «Раненый воин». Фото: Ростислав Нетисов, nsknews.info

Вдоль центральной аллеи сегодня находятся почти 1650 захоронений. Сюда приезжают навестить своих героических предков люди со всех концов нашей страны.

https://nsknews.info/materials/novosibirsk-voennyy-shchit-miloserdiya/