Восьмого мая нынешнего года для выполнения практического задания, полученного в университете, я попросила свою бабушку поделиться своими воспоминаниями о самом трудном времени в ее жизни. Елена Владимировна Айтуганова родилась в 1929 году в небольшом селе Новосибирской области, где живет и сейчас. В 12 лет война пришла в ее семью, и, несмотря на давность событий и почтенный возраст, бабушка до сих пор отчетливо всё помнит и охотно поделилась со мной своими воспоминаниями о своем военном детстве и послевоенной юности.

Елена Айтуганова на курсах трактористов, 1947 г.

«Вспоминать прошедшие годы нелегко. Что-то уже забылось, ушло из памяти. Что-то кажется неважным, иногда даже смешным. Воспоминания путаются, мутнеют, а некоторые вещи, если честно, даже и не хочется вспоминать. Но есть моменты, которые врезались в память и что ни делай – не забываются.

Детство военное – тяжелое. Голодное детство.

Когда мне было 12 лет, началась война. Я жила в большой дружной семье, нас было 12 детей. Мы и представить себе не могли, какие трудности принесет нам война, для совсем молодых, еще не видевших настоящих страхов, потерь и ужасов, детей.

Война задела и нашу деревню: парней забирали на фронт, оставшиеся жители вовсю трудились, отдавая всё, что было в запасах, для солдат. У папы была бронь – он был преподавателем в училище. Старшие братья ушли на войну, а мама осталась на хозяйстве. Я не была старшей в семье, но на мою долю выпала участь тяжелая. Конечно, в деревне и до этого жилось нелегко, было много забот и хлопот, но ни я, ни мои друзья, братья не могли и подумать, что нам так рано придется повзрослеть.

Владимир Владимирович Айтуганов справа

Студенты и преподаватели сельского училища

С началом войны в ней принимали участие все: и взрослые мужчины, и молодые парни, война не щадила никого – ни женщин, ни детей. Нужно было не только прокормить свою семью, но и обеспечить фронт едой, одеждой, боеприпасами. Поэтому с самого раннего детства мы трудились наравне со взрослыми. В основном заготавливалось всё для фронта, но оставалось и нам: всё-таки в деревне с этим было легче. У кого куры, у кого коровка или овечка. Ходили в лес за ягодой, орехами, сдавали шерсть.

В первое время я ходила по деревням: собирала прохудившиеся ведра, самовары, кастрюльки. Папа паял, ремонтировал, а потом я несла всё это добро обратно. По пути могла собрать колоски с полей. За мою работу, как сейчас бы назвали, курьером или посыльным, мне давали картошку, хлеб, немного зерна и некоторые другие продукты – сейчас уже и не вспомню. Иногда могли только пару картошек да кусок хлеба дать, но никогда не обманывали, что-нибудь, да давали. Общая беда сплотила нас, не давала нажиться на чужом горе: многие знали, что почти все наши мужчины на войне, мать с отцом вкладывают всё, что могут, в общее дело.

Бывало, что во время таких походов я замерзала. Ведь приходилось и зимой пешком идти по снегу и вьюге. Но люди никогда не бросали, всегда находился дом, в котором давали обогреться. Такое время было... Дадут пирожок какой – спрячу за пазуху, домой несу. Младшим братьям и сестрам. Брат мой, чуть помладше меня, ходил по деревне колоть дрова за деньги, косил траву, помогал по хозяйству соседям.

Так и жили.

Школу окончила – семь классов. Во многих городах школы закрывали, но наша продолжала свою работу. В разгар войны из других областей привозили детей-сирот, раненых бойцов, размещали их в стенах нашей школы и училища.

Игрушек и книг у нас особо не было. Отец мастерил мне игрушки из дерева, кое-какие книги брали в библиотеке, и мама вечерами читала нам перед сном. Мы засыпали с надеждами на самое лучшее: что война скоро закончится, и мы будем снова жить в мире и покое.

Моей любимой игрушкой была тряпичная кукла, сшитая мамой. Я долго хранила ее, а после отдала младшей сестре как память. Все игры были в основном на улице. Летом бежали после полей купаться на речку, зимой шли кататься на санках, у кого были коньки – делились, и мы дружной гурьбой шли на замерзшую реку, по очереди катались. Никто не жадничал, делились своими вещами, никого не обижали, а мы в ответ всегда бережно и аккуратно относились к чужому добру. Во дворе с девчонками прыгали на скакалках, перекидывались камушками. Мячей не было, поэтому бросали, что было. Не менее любимой игрой были догонялки. В общем, любили подвижные игры на улице, несмотря на то, что всегда помогали матерям по хозяйству, на поле. Во что мы никогда не играли, так это в «войнушки», потому что никто не хотел быть врагом-фашистом.

Из праздников больше всего помнится мне Новый год. Сердце замирало в ожидании праздника, чуда. С отцом ехали в лес за елкой на санях, выбирали самую большую и пушистую. Дома с мамой вырезали игрушки из картона, фольги, она шила куколок из тряпицы, вешали на ветки сухие шишки. Тогда это вызывало настоящий восторг! До сих пор эти пушистые, огромные ветки елей я помню и считаю самыми красивыми! А какой запах был!

Как сейчас помню, в День Победы мы трудились на поле. Услышав о том, что война кончилась, мы с сестрой растерянно смотрели друг на друга, а потом обнялись и заплакали. От радости, от облегчения, от гордости за свою страну и свой народ. Что наконец-то всё закончилось!

Новость о нашей победе разлеталась со скоростью ветра. Страшное испытание было пройдено, мир, о котором мы мечтали, ради чего трудились и страдали, наконец-то наступил. Со всех домой начали собирать, что было, несмотря на то, что май – месяц трудный, запасов уже оставалось мало. Кто картошки принесет, кто яйца, кто зелени. Но всё равно накрыли большой стол, поставили во дворе лавки и собрались большой, дружной семьей, которой мы стали за эти годы.

Братья все вернулись с войны. Раненые, но живые, самое важное. Подлечились, подлатали покосившиеся заборы и прохудившиеся крыши, и пошли работать в колхоз да на заводы. Потихоньку жизнь стала налаживаться. Теперь главной задачей стало восстановить всё после трудных годов.

Не скажу, что жить стало легче. По-прежнему был и тяжелый труд для детей и взрослых, и недостаток продуктов и одежды. Но всё равно с души будто камень упал, и теплилась на сердце надежда на светлое будущее.

Война забрала у нас почти всё. Технику, здоровье мужчин... Семян почти не осталось, поэтому первые годы сажать было почти нечего. Сажали вручную: один пахал, двое семена раскидывали. Почва была никудышная и уже не давала того урожая, что был раньше.

Сестру мою младшую забрала к себе в город тетка, отца перевели на бумажную фабрику, а я пошла учиться на курсы трактористов. В колхозе и землю пахала, наравне с мужиками. Я не одна была женщина на тракторе, много нас было, рано повзрослевших, возмужавших и способных браться за любую работу. Не делили на мужское и женское, всякий труд был важен и нужен, не важно, опытный ли тракторист едет, или молодая девчонка, как я. Каждый трудился на благо будущего своей страны, народа и, конечно же, семьи.

Папа умер, а младшие подрастали и уезжали в город. В доме остались мама, которая получала пенсию отца, я и брат. Старшие уже женились и жили своими семьями. Каждый спешил жить, любить.

Я работала в колхозе. В общем-то, куда посылали, там и работала. Еды стало хватать: разводили хозяйство, сажали огород. На семена картошки не было, так очистки собирали и садили.

Но и отдыхали. И в кино ходили, и на танцы. Даже в нашей маленькой деревеньке показывали фильмы – патриотические. Мальчишки играли на балалайке, а мы плясали и пели, сняв башмаки. Зимой собирались у кого-нибудь в доме, сидели допоздна при лучине, вязали и вышивали. Вроде и устанешь с работы, а подружки пришли – и сон прошел. А утром к пяти часам уже на работу нужно, вставали с рассветом: ждать никто не будет.

Колхоз рос. Возвращались мужчины, приходила новая техника. Росло новое дойное стадо. В магазинах хоть и скудно, бедновато, но уже можно было купить продукты. Хлеб, кусковой сахар, конфеты, чай. Что еще нужно!? После голодных годов это было счастье.

С трактора я ушла. В колхозе всегда работа есть, пошла дояркой, затем и на теляток перешла. Очень я их любила, малышей. При председателе новом колхоз стал миллионером. На работу ходили и утром, и вечером, зато всегда с песнями. Бывало, соберемся толпой и идём вдоль широкой улицы, напевая во все голоса частушки. Весело было. Возьмешь хлебушка дома, молочка из-под коровки надоишь, сядешь в красный угол перекусить. Красота! Залюбуешься красотой полей и закатом солнца, и притуплялась боль и горечь потерь, лишений…

Работа была физически тяжелая. Сено вилами набрасывали, ведра с молоком по 10 литров да мешки на руках таскали. Тяжко, но не жаловались, ведь где-то было ощутимо хуже. Брат рассказывал о своей работы на лесозаготовках. Он был ненамного старше меня, такой же худой, щуплый. И вместо любования природой и лесами этот молодой парень таскал тяжелые бревна, выполняя требуемую норму, одинаковую к исполнению для всех.

За ударный труд в колхозе меня наградили медалью и грамотой. Приятно было, гордилась!

Постепенно оправлялись после тяжелого времени. Мои дети уже видели настоящее детство, не боялись съесть лишний кусок, переживая, что на завтра не останется.

Все мои родные прожили хорошую, долгую жизнь. Стали забываться военные и послевоенные годы, не возвращались в каждом разговоре к событиям тех времен. Жизнь продолжается! Я рассказываю уже своим внукам о тех годах. О жизни своей деревеньки, о своей... Хочется оставить в их памяти свои воспоминания. Чтобы помнили и знали о том, что пришлось пережить нашему поколению, и с уважением относились к пережившим войну, холод, голод и лишения. Помнили это и берегли мир, который мы сохранили для них».