Получив от преподавателя задание по дисциплине «Устная история», суть которого заключалась в том, чтобы записать воспоминания своих родственников, которым есть что рассказать о своей жизни, я сразу решила, что обязательно расспрошу именно свою бабушку, Гусельникову Валентину Михайловну. Валентина Михайловна (год рождения – 1947) в молодости трудилась медицинским работником, затем долгое время была главой сельской администрации в с. Гусельниково Искитимского района Новосибирской области. Она весьма уважаемый человек среди односельчан, у нее большой опыт организации общественной жизни того поселения, где я сама родилась и выросла. Она деловая, активная, общительная женщина, всегда соответствовала имиджу руководителя: следила со своей внешностью, делала прически и одевалась всегда соответственно.

Запись воспоминаний в форме интервью была сделана мною в с. Гусельниково 7 марта 2016 г., в предпраздничный день, в домашней обстановке, в доме моих родителей – дочери и зятя Валентины Михайловны. Запись производилась на диктофон, затем была дешифрована. Письменный вариант интервью публикуется здесь не в полном объеме, мы сократили некоторые фрагменты, касающиеся личной жизни Валентины Михайловны.

В. Г.: Как говорится, я родилась и всю жизнь прожила здесь, в селе Гусельниково. Нужно отметить (и начну я, наверно, именно с этого), что когда-то Петр I сослал кузнеца Гусельникова со своей семьей – женой и тремя детьми – в Сибирь. О том, как они добирались, история умалчивает. Приехали они на берег реки Выдрихи и построили здесь небольшой хуторок. Здесь у кузнеца родилось еще семь сыновей. Занимались они кузнечным делом и, говорят, промышляли знахарством. И к 1917 году здесь уже 200 семей Гусельниковых насчитывалось.

Село Гусельниково. Вид на речку Выдриху

Е. К.: Ты себя относишь к потомкам тех, первых Гусельниковых?

В. Г.: Ты понимаешь, в чем дело: была у них сила, а все наши родственники тоже были кузнецами, их уважали. Прадед мой был кузнец, это я знаю точно. И мой дед, Гусельников Дмитрий Сергеевич – папин отец – был знахарем, к нему шли лечиться. Был у него колдовской глаз. Раньше едет свадьба, захотел он остановить лошадей, знал что-то, и почему-то лошади вставали как вкопанные перед его оградой и не двигались с места. Значит, надо было ему что-то. Было, что женщины хотели приворожить кого-то… Шли к нему, он шептал, и мужчины возвращались, например, если уходили от жен.

Е. К.: А он передавал это знание трав, заговоров кому-либо?

В. Г.: Знала это также и его сестра Марья Сергеевна, она тоже лечила от болезней. Вроде как мама что-то записывала, но это всё растерялось. А мы не  интересовались этим, мы как-то упустили это. Дедушка был очень скрытным человеком, а так как я была медицинским работником, я не верила в это тогда. Раньше же мы, молодежь, не верили, воспитаны были в другом духе. Но он обладал этой силой, и еще он очень болезненно умирал. Такие люди, которые обладают колдовской силой, говорят, очень сложно умирают – в муках. У него была гангрена ноги, боли страшные. У него отняли ногу, и он умер.

Валентина Михайловна Гусельникова. Фото 2014 г.

В. Г.: Ну, теперь надо, наверно, и о себе сказать. Я – Гусельникова Валентина Михайловна, родилась 25 июня 1947 года в селе Гусельниково в семье колхозников. Папа, Гусельников Михаил Дмитриевич, работал шофером, а мама, Мария Борисовна – разнорабочая в колхозе, а потом няня в детском саде. В семье было трое детей: я – самая старшая, брат 1951 года – Юра, и второй брат Боря, 1954 года.

Жили, значит, в маленьком домике, была комната и кухня, и жило нас семь человек. Еще бабушка и дедушка – родители папы. Дедушка, Гусельников Дмитрий Сергеевич, – он работал пчеловодом в колхозе и своих пчел тоже держал, а бабушка, Гусельникова Надежда Михайловна, была парализованная, долгое время она была в таком состоянии. Она не ходила, но сидела, с нами разговаривала. Она была очень добрым человеком, всегда нас объединяла. У нас еще воспитывалась папина племянница, моя двоюродная сестра, так как ее отец служил в Австрии, и она у нас жила и училась в школе. Наш дом был всегда очень гостеприимный, всегда были гости, на все праздники родственники постоянно приезжали к нам. Мама с папой были всегда очень хлебосольные.

Мама готовила на русской печке, и у нас еще стояла железная печка. С русской печки мы залазили на полати, они были большие и мы все спали там. Я, помню, упала с них, а у нас стояла печка железная рядом, и я обожгла бок. Железная эта печка раньше называлась «буржуйка», вроде так.

У нас было очень много мёду. У нас был очень большой сад, ну прям о-о-о-чень большой сад черемухи, богатый. Мы любили там детьми собираться и играть.

Ну, что еще? А! Да! У нас дома стоял рояль, но я не помню, знаешь, чтобы кто-то играл. Но самое главное – я всегда вспоминаю, как пряталась под ним. Его, наверно, привезли оттуда, из Австрии; потом его забрали.

Хозяйство родители держали большое. Помимо пчел, были корова, свиньи, куры, утки, овцы. Раньше обычно была одна корова, максимум две, ведь надо было и на поле работать, и дома. Взрослых постоянно гнали, а кто не работал, того считали тунеядцем. Хозяйство было у всех.

В доме всегда был угол для икон. Все праздники отмечали: и Троицу, и Пасху... На Троицу идешь в лес, набираешь цветов (как-то раньше не боялись клещей). Набирали огоньков, ветки березы, и украшали всё в избе, вход,  крыльцо. Сейчас такого нет…

Крещенных в храме не было, нас детьми погружали. Приглашали бабушку, которая умела молиться, петь. Ходили около ванны или таза и погружали маленьких детей. Покрестилась я по-настоящему уже взрослой.

Е. К.: Михаил Дмитриевич рассказывал что-нибудь о войне?

В. Г.: Отец часто рассказывал, как было трудно на войне. Знаешь, он был контужен, были проблемы со слухом. Позже контузия прошла. Они же Москву защищали… Значит, рассказывал, как выезжали на горку, навстречу немцы… вот это… надо было развернуться и назад. Страшно было на войне, конечно. Он часто ездил на встречу со своими однополчанами в Истру, оттуда он привозил подарочки: пряники, подушечками конфеты, мандарины. Тогда это был дефицит, у нас их не было.

В первый класс я пошла в 1954 году. Школа маленькая деревянная. Большое уважение было к учителям в деревне, самое большое уважение. Ну, в основном это были приезжие учителя, местных было мало. Гусельникова Агния Ивановна – она с первого класса вела нас, а в пятом расходились по разным учителям. Окончила семь классов в 1961 году и поступила учиться в Искитимское медучилище. Из моего класса – кто поступил в медучилище, кто в педучилище, кто пошел в восьмой класс, а потом поступали в университеты.

Вообще я хотела пойти в восьмой класс, понимаешь, и уехала в Кемерово (там жила семья брата отца). Мне мама написала письмо: «Приезжай». Тамара, моя подруга, поступала в медучилище, я с ней поехала, поступила, а она завалила. Там проучилась четыре года и в 1965 году закончила его и с 1 августа 1965 года, значит, я начала работать в селе Белово фельдшером.

Раньше работать отправляли по распределению. На государственную практику перед госэкзаменами мы работали в Легостаево. Нам по неделе также надо было отработать на фельдшерско-акушерских пунктах, и меня направили в Белово. Я работала там и понравилась председателю колхоза, а меня уже направили в Доволенский район в село Баклуши. Родильный дом там, направляли меня туда акушеркой. Ну, что делать… А председатель – такой хороший пожилой мужчина, сказал: «Не беспокойся, всё сделаем».

Председатель колхоза позвонил председателю райисполкома в Искитим (был Сагин), а он позвонил Поназдырю – завоблотделом. В Новосибирске исправили мне направление, где зачеркнули «Доволенский район» и написали «Искитимский район, село Белово». И так я попала в Белово. Я жила на квартире у дедушки с бабушкой – очень хорошие люди были, очень хорошие. Началась самостоятельная жизнь без родителей в 18 лет.

Ко мне как врачу было уважение. Работала я со старенькой бабушкой, и народ в основном шел ко мне. Меня тогда избирали секретарем комсомольской организации.

Затем работала и жила в Гусельниково, в родном селе. Врачом я проработала с 1965-го по 1982-й. Ночью много вызовов было. А еще ведь раньше рожали на дому, я принимала роды. Самое главное, что свет был только до 12 часов, а после – только при свечах. Трансформаторы отключали, была экономия энергии. У кого роды принимала, а кого увозила в Искитим.

Бездорожье ужасное было. Однажды везла женщину, были схватки, всё нормально шло. На машине едем из Белово, и колея большая, и машина повисла на ней, и в этот момент у женщины схватки прекратились. Шофер пока бегал за трактором в Гусельниково, а приехали когда в больницу – плод уже мертв был. И я себя корила, что не довезла женщину.

Был случай, что везла девушку, на Пасху. Грязища… Надо было везти в больницу, а в праздник все пьяные. Надо было найти машину – нашла, поехали. Пока везли, она начала рожать, и мне пришлось принять роды в машине. Отрезала пуповину, ребенка укутала, а в больнице в Легостаево уже всё доделывали, что надо. По-всякому было…

Ездила в Звенигород от комсомольской организации. Там учили работать с молодежью – зазывать в партию, беседовать… Мероприятия проводили, ставили постановки, ходили в хор, работали, значит, на мехтоку (механизированная обработка зерна), где зерно перелопачивали. Помогали колхозу в сборке льна. Тогда рвали руками, соревновались, кто больше вырвет.

А потом, видишь, начали и в школе принимать в комсомол. Дружинники у нас, это самое, были, ну, а как? В клубах смотрели за порядком и девчонки, и мальчишки. Раньше солдаты еще приезжали на уборку урожая, а они же с нашими девчонками, господи, дружили, а местные парни завидовали, так что были часто драки.

Случай был в Белово, после драки… Ну, меня вызывают перевязать рану, помню, а один из местных парней прибегает, знаешь… Сказал, чтобы не перевязывала, а «иначе тебе тоже поддадим». Я медицинский работник, как я могла не перевязать? Ответила ему, что, если что, он сам ответит. Вот так было!

Каждые выходные были танцы. Танцевали вальс, танго, твист.

Е. К.: Как ты стала главой села?

В. Г.: Я с самого начала своей работы медработником была депутатом Гусельниковского сельского совета – постоянно. Мы из Белово даже зимой на тракторах ездили в Гусельниково на сессию. Закутаемся в тулупы, шали – ехать пять километров по морозу. Была депутатом (нас переизбирали каждые три года) и была депутатом областного совета. На областном уровне решали большие проблемы: дорогостроительство, заводостроительство.

23 апреля 1982 года меня избрали на сессии председателем исполкома Гусельниковского сельского совета. И с мая (сразу я не приступила, мне надо было принять работу) начала работать председателем. Когда я пришла на эту должность, я совершенно ничего не знала, ведь была медицинским работником.

Меня пришли тогда уговаривать принять эту должность. Я была депутатом, меня все знали, и если бы не муж… Он уговорил меня. Наверно, ему надоели эти вызова ночные. У нас была калитка; как услышу, что ночью ее кто-то открывает, сразу сижу наготове, жду, что придут на вызов – была такая вот чувствительная. Еще и повешенных снимала, в конце 70-х их было много, в основном это были те, кто пили сильно.

Пришла работать в администрацию и ничего не знаю. Сначала несколько раз ездила на курсы партийной школы в Новосибирск, там изучали законы (тогда не знала ни одного закона), что делать. Но потом стала вникать.

В 80-х был закуп у населения. Нас, председателей, соберут на горком партии: надо организовать закуп у населения картошки, молока. Вот ты представляешь – и мы этим занимались. Молоко шло на Легостаевский маслозавод, там было сливкоотделение. Закуп картофеля осуществляло райпо, наши магазины. Они человека нанимали, который и занимался закупом картофеля у населения. Давали план, и попробуй только не выполнить – накажут нас по партийной линии. Выговор давали, разбирали на бюро. Это было страшно: сидит комиссия горкома партии, а ты напротив, и отчитываешься перед ними, почему ты не выполнил задание горкома партии. Это было стыдно… Я только раз так отчитывалась – недобрали молоко немного. Но ничего, меня не наказали, а могли выговор сделать. А если постоянно не выполняешь план, могли и снять с должности.

Было сложно: не было дорог, бездорожье полное. Строили дороги, медпункты… Но опять же, это не мы строили, а просили колхоз – деньги там им давались, нам деньги не давались.

В 70-е, 80-е строились квартиры, молодым семьям давалось жилье.

Е. К.: Какие были основные проблемы в селе, когда ты была главой?

В. Г.: Денег не было. Знаешь, мы всё получали дотациями, своих денег не было. Денег немного соберем от налогов, а так – что дадут, на зарплату. А в эти 90-е годы были забастовки учителей, медработников, зарплату не выплачивали. Зарплату им выплачивало районо, а мы должны были выплачивать коммунальные, а они не выплачивались годами, так как денег не было, но всё равно находили, просили.

Вот был у нас киномеханик. Как-то пришел ко мне в кабинет, сел – говорит, что зарплаты нет, ему не на что было даже булку хлеба купить. Ну, конечно, люди выживали за счет собственного хозяйства. Кто хотел, не был лодырем, тот выживал. А вот как он, понятно, работал киномехаником, хозяйство не держал, в деревне без него никак, он был городской с Искитима, поэтому ему было трудно. Приходилось всяко уговаривать людей. Самым главным было слово, чем мы могли помочь? Только словом. 

Е. К.: Когда стало хоть немного легче работать?

В. Г.: Когда стали открываться в 90-е годы организации соцзащиты, которая могла оказать помощь продуктами. И в 2004 году – нам впервые дали налог на недра, и в последний раз, как говорится. Мы сразу пустили средства на ремонт клубов, купили машину в администрацию. Первую нам давал район, а вторую мы уже сами купили, это была «Волга». И я приобрела в администрацию мебель и компьютеры.

А так денег не было. В 90-е всё закрывалось, клубы и садики пришли в запустение. Тогда работалось очень тяжело, всё это на нервах.

Е. К.: Главой сельского совета быть трудно?

В. Г.: Сейчас думаю, что медицинским работником было лучше работать, чем главой: тебя больше уважают. Ведь всем не угодишь, поэтому трудно работать главой.

Но нельзя сказать, что уходила на пенсию с легкостью. Работала с 1982-го, через каждые три года я должна была избираться в депутаты сначала, а депутаты должны были меня избрать в председатели исполкома. А в 90-х годах стали главы, и они избирались прямым голосованием на пять лет. И в 2004 году у меня кончался очередной срок. Народ критиковал, но избирал. Надо быть лояльным, лавировать с людьми, чтобы не то, чтобы угождать, просто находить общий язык, и я старалась всегда найти общий язык.

Работа отнимала всё время, не оставалось времени на семью. Хозяйство держали большое, но у меня был муж, который им занимался. А дома уж… Прибежишь с работы, как собачонка, в два часа ночи выйдешь вытрясать половики (моешь пол) – ни у кого света нет, люди спят. За всё же отвечали: то света нет, то дороги не чищены, то воды нет. Не спала ночами – были заботы.

За время моей работы мы с главами Искитимского района были очень дружны. Мы собирались на все мероприятия, до сих пор созваниваемся, одни интересы, одни проблемы были у нас. Да и партия… Глава должен быть обязательно партийный человек.

Было даже одно время – покойников нас обязали возить. Вот умрет человек – летят: «Надо везти». А транспорта нет, и бегаешь, как савраска – ищешь машину. Ты глава, ты должен... Было очень сложно, никому не позавидуешь. И когда дочери предложили стать главой после моего ухода… Глава района меня вызвал и просил ее уговорить на эту должность, я ответила: «Знаете, я своему ребенку такого не пожелаю. Вы простите, но я никогда ей не посоветую плохого».

Сейчас, мне кажется, работать не стало администрации легче. Люди стали какие-то озлобленные. Было, конечно, всякое раньше, но всё равно народ был дружный, не завистливый. Всякие люди, как и во все времена, но такого, как сейчас, не было. Я старалась людей объединять, участвовала в художественной самодеятельности, ходила петь, сельский совет участвовал в конкурсах, КВНах… 

Е. К.: И всё же скучаешь по работе? 

В. Г.: Скучала очень по работе. Меня оторвали от людей, а я с людьми привыкла работать. Все 40 лет я была с людьми, а потом осталась одна. Сейчас я в совете ветеранов, хожу в женский клуб.

Е. К.: Спасибо, бабушка!