Историко-литературная композиция посвящена празднованию очередной годовщины снятия блокады Ленинграда, одному из значимых событий Великой Отечественной войны.

Сегодня все события Великой Отечественной войны и сама Великая Победа остаются мощным фактором идентификации нашего многонационального народа как народа-победителя, носителя ценностей добра, милосердия, справедливости, самопожертвования, человечности.

В ходе мероприятия используются стихотворения, музыкальные произведения, аудио/фотоматериалы, видеохроника блокады Ленинграда, презентация «Блокада Ленинграда».

Рекомендуется классным руководителям, учителям истории, педагогам дополнительного образования для внеклассных мероприятий.

Цели мероприятия:

– создать учащимся условия для погружения в историю Великой Отечественной войны;

– познакомить учащихся с историей блокады Ленинграда;

– воспитать патриотические чувства, повысить интерес к изучению истории родной страны;

– сформировать представление о воинском долге и верности Отечеству, приобщить к воинским традициям.

Информационно-методическое обеспечение:

– мультимедийная презентация «Блокада Ленинграда»;

– музыкальные композиции: «Реквием», С. Рахманинов 2-й концерт для фортепиано, 7 симфония Д. Д. Шостаковича, песня «Эх, Ладога»;

– мультимедийный учебник «История ХХ века», издательство «Клио Софт»;

– стихи советских и российских поэтов;

– фотографии Тани Савичевой, страничек из дневников детей-ленинградцев;

– фотохроника блокады 1941–1944 гг.

Ход мероприятия

1 Ведущий:

27 января – годовщина полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Почти три года длилась героическая борьба жителей города на Неве с врагом и голодом. Ничто не смогло сломить их воли и мужества.

Наступление на CCCР осуществлялось по трем основным направлениям: группа «Север» – на Ленинград, группа армий «Центр» – на Москву, группа «Юг» – должна была наступать на южном, украинском направлении.

В первые дни войны началась битва за Ленинград. Враг бросил на город 700 тысяч солдат, 1500 танков, 1200 самолетов. Очень скоро город стал фронтом, а каждый житель – бойцом.

5 июля газета «Ленинградская правда» опубликовала письмо: «Я вступил добровольцем в ряды народного ополчения. До этих дней я знал лишь мирный труд. Ныне я готов взять в руки оружие. Я знаю, что фашизм и конец культуры, конец цивилизации – однозначны. Исторически победа фашизма нелепа и невозможна, но я знаю, что спасти человечество от гибели можно только сражаясь».

Более полумиллиона ленинградцев участвовало в сооружении оборонительных рубежей – создавались противотанковые рвы и огневые точки, на улицах города строились баррикады.

Чтец

Мы рыли рвы – хотелось пить.

Бомбили нас – хотелось жить.

Не говорилось громких слов.

Был дот на каждом из углов.

Был дом – ни света, ни воды.

Был хлеб – довесочек беды.

Сон сокращался в забытье.

Быт превращался в бытие.

Была одна судьба на всех.

Мы растеряли светлый смех.

Мы усмиряли темный страх.

Мы умирали на постах.

Мы умирали…

Город жил –

Исполнен малых наших сил.

2 Ведущий:

8 сентября 1941 года над городом сомкнулось кольцо блокады длиной в 900 дней и ночей. В кольце блокады Ленинграда оказалось 2 млн 887 тыс. человек.

Вот как вспоминает об этом дне Д. С. Лихачев: «8 сентября 1941года с запада над Ленинградом взошло необычайной красоты облако. Оно было интенсивно белого цвета, как-то особенно «круто взбито» и медленно росло до каких-то грандиозных размеров, заполняя собой половину закатного неба. Ленинградцы знали: это разбомблены Бадаевские склады. Белое облако было дымом горящего масла. Ленинград был уже отрезан от остальной страны и апокалипсическое облако, поднявшееся с запада, означало надвигающийся голод для трехмиллионного города. Гигантские размеры облака, его необычная сияющая белизна сразу заставили сжаться сердца».

Фашисты выпустили по городу около 150 тысяч снарядов, сбросили на него100 тысяч зажигательных и фугасных бомб. Тысячи домов были превращены в груды кирпича и камня.

К концу сентября все сухопутные коммуникации Ленинграда с центром были перерезаны. Не сумев захватить город, противник решил сломить сопротивление его защитников длительной блокадой, систематическим артиллерийским огнем и бомбардировками с воздуха.

Город стал фронтом, а каждый его житель – бойцом. 160 тысяч жителей взяли в руки оружие и вступили в отряды народного ополчения. 90 тысяч коммунистов города и области ушли на фронт. Тысячи людей самоотверженно работали на заводах и фабриках, боролись с пожарами, дежурили в госпиталях.

В секретной директиве немецкого командования от 29 сентября сказано: «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли… Путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей…С нашей стороны нет заинтересованности в сохранении хотя бы части населения этого большого города».

Чтец

В пролет меж двух больничных корпусов,

В листву, в деревья золотого тона,

В осенний лепет птичьих голосов

Упала утром бомба, весом в тонну.

Упала, не взорвавшись: был металл

Добрей того, кто смерть сюда метал.

 

Здесь госпиталь. Больница. Лазарет.

Здесь красный крест и белые халаты;

Здесь воздух состраданием согрет,

Здесь бранный меч на гипсовые латы,

Укрывшие простреленную грудь,

Не смеет, не дерзает посягнуть.

 

Но Гитлер выжег кровью и железом

Все эти нормы. Тишину палат

Он превращает в судорожный ад.

И выздоравливающий с протезом,

Храбрец, блестяще выигравший бой

Бледнеет, видя смерть перед собой

Ведущий:

Невиданные трудности и страдания пришлось пережить Ленинграду, его жителям и защитникам в блокадную зиму 1941-1942 года. Город был лишен запасов продовольствия и топлива, вышли из строя водопровод и канализация. Осенью 1941 года нормы продовольствия снижались пять раз. В ноябре рабочие получали по 250 грамм хлеба в день, все остальные по – 125 грамм. К началу осады из Ленинграда вывезли только небольшую часть жителей (менее 500 тыс. человек). Около 3 млн человек не успели уехать. Не было электричества, и почти весь город погрузился во тьму. Дома не отапливались. Воду приходилось брать из прорубей. Осажденный Ленинград оказался почти без запасов продовольствия.

Надвигался голод! Развивалась своеобразная ленинградская кулинария: люди научились делать пышки из горчицы, суп из дрожжей, котлеты из хрена, кисель из столярного клея. Хлеб – это совсем маленький кусочек… тяжелый, липкий, сырой. Хлеб содержал всякую дрянь и лишь немного муки. Почти все ленинградцы стали дистрофиками. Одни распухли и блестели, как будто покрытые лаком. Это первая степень дистрофии. Другие – высохли – вторая степень. В конце декабря хлебная пайка стала почти вдвое тяжелее – к этому времени значительная часть населения погибла. Многие от слабости падали и умирали прямо на улицах. Весной 1942 года при таянии снега на улицах и площадях нашли около 13 тысяч трупов.

Чтец:

Был день как день.

Ко мне пришла подруга,

не плача, рассказала, что вчера

единственного схоронила друга,

и мы молчали с нею до утра.

Какие ж я могла найти слова,

я тоже — ленинградская вдова.

Мы съели хлеб,

что был отложен на день,

в один платок закутались вдвоем,

и тихо-тихо стало в Ленинграде.

Один, стуча, трудился метроном...

И стыли ноги, и томилась свечка.

Вокруг ее слепого огонька

образовалось лунное колечко,

похожее на радугу слегка.

Когда немного посветлело небо,

мы вместе вышли за водой и хлебом

и услыхали дальней канонады

рыдающий, тяжелый, мерный гул:

то Армия рвала кольцо блокады,

вела огонь по нашему врагу.

Чтец:

А город был в дремучий убран иней.

Уездные сугробы, тишина...

Не отыскать в снегах трамвайных линий,

одних полозьев жалоба слышна.

Скрипят, скрипят по Невскому полозья.

На детских санках, узеньких, смешных,

в кастрюльках воду голубую возят,

дрова и скарб, умерших и больных...

Так с декабря кочуют горожане

за много верст, в густой туманной мгле,

в глуши слепых, обледеневших зданий

отыскивая угол потеплей.

Вот женщина ведет куда-то мужа.

Седая полумаска на лице,

в руках бидончик — это суп на ужин.

Свистят снаряды, свирепеет стужа...

— Товарищи, мы в огненном кольце.

А девушка с лицом заиндевелым,

упрямо стиснув почерневший рот,

завернутое в одеяло тело

на Охтинское кладбище везет.

Везет, качаясь, – к вечеру добраться б...

Глаза бесстрастно смотрят в темноту.

Скинь шапку, гражданин!

Провозят ленинградца,

погибшего на боевом посту.

Скрипят полозья в городе, скрипят...

Как многих нам уже недосчитаться!

Но мы не плачем: правду говорят,

что слезы вымерзли у ленинградцев.

Нет, мы не плачем.  Слез для сердца мало.

Нам ненависть заплакать не дает.

Нам ненависть залогом жизни стала:

объединяет, греет и ведет.

О том, чтоб не прощала, не щадила,

чтоб мстила, мстила, мстила, как могу,

ко мне взывает братская могила

на Охтинском, на правом берегу.

2 Ведущий:

В осажденном городе осталось более 400 тыс. детей. Смотреть на голодающих детей было тяжело. Дети ждали хлеба. А где его взять? Матери отдавали все, что имели, только бы обменять свои вещи на хлебные карточки. Родители, лишая себя куска хлеба, поддерживали слабые детские силенки. Во время блокады работало 100 школ и в них занималось около 100 тыс. ребят. Чтобы не заморозить детей, женщины топили печки мебелью. Ведро воды, равно как и полено, становилось проблемой часто сложной, а иногда неразрешимой.

Из записок врача Миловой: «Дверь в квартиру была открыта… и я без стука вошла в нее. Глазам моим представилась жуткая картина. Полутемная комната. На стенах изморозь. На полу замерзшие лужи. На стульях труп мальчика лет 14, в детской колясочке – второй труп крошечного ребенка. На кровати мертвая хозяйка комнаты».

28 декабря 1941 года. Одиннадцатилетняя ленинградская девочка Таня Савичева сделала в этот день первую запись в своем дневнике: «Женя умерла 28 декабря 1941 г. в 12.00 часов утра».

Приведем остальные записи этого потрясающего дневника, состоящего всего лишь из нескольких строк:

– Бабушка умерла в 3 часа дня 25 января 1942 г.

– Лека умер в 5 часов утра 17 марта 1942 г.

– Дядя Вася умер в 2 часа ночи 13 апреля 1942 г.

– Дядя Леша – в 4 часа дня 10 мая 1942 г.

– Мама – в 7.30 утра 13 мая 1942 г.

– Савичевы умерли. Умерли все.

Кто же они, Савичевы, жившие на 2-й линии Васильевского острова в доме № 13? Женя, старшая сестра Тани, работала в конструкторском бюро на Невском машиностроительном заводе. Лека, то есть Леонид, брат Тани, работал строгальщиком на судостроительном заводе. Дядя Вася и дядя Леша, братья Таниного отца, работали в книжном магазине. Мать Тани Мария Игнатьевна и бабушка Евдокия Григорьевна домовничали.

Всю семью унесла блокада. Не выжила и Таня. Её, правда, успели вывезти из Ленинграда, но голод настолько подорвал здоровье девочки, что она умерла.

Дневник Тани Савичевой фигурировал на Нюрнбергском процессе как один из обвинительных документов против фашистских преступников.

1 Ведущий:

Власти города предпринимали все возможные меры, чтобы облегчить положение ленинградцев, сократить число неминуемых жертв. По льду Ладожского озера была проложена автомобильная дорога, названная «дорогой жизни». Она позволила подвозить боеприпасы, продукты, вывозить больных из блокадного города. За 102 дня работы ледовой трассы по ней было доставлено в Ленинград более 200 т грузов. Работа ледовой трассы сделала возможным уже с 25 декабря повысить нормы выдачи хлеба рабочим на 100 г, служащим, инвалидам и детям – на 75 г в сутки.

По дну озера был проложен энергетический кабель, а также трубопровод, снабжавший Ленинград горючим. Хлеб доставляли теперь не только по воздуху, но и по ледовой дороге через Ладожское озеро. Грузовики шли по льду под постоянными бомбежками, поэтому этот путь прозвали «Дорогой смерти».

2 Ведущий:

Несмотря на тяжелое время, в городе не затихала творческая жизнь. Работали театры, филармония. Жан-Ришар Блок, французский писатель, выступавший в радиопередачах для оккупированной Франции из Москвы, услышав голос Шостаковича, записал для своего репортажа: «Вся страна замолкает. На улицах приостанавливается движение. В чем дело? Говорит Ленинград. Голос, хорошо известный каждому русскому. И имя тоже известное всему миру, – имя композитора Д. Шостаковича». «Я говорю с вами из Ленинграда в то время, – сказал Д. Шостакович, – как у самых ворот его идут жестокие бои с врагом, рвущимся в город, и до площадей доносятся орудийные раскаты… Два часа назад я закончил две первые части симфонического произведения…» Главным был вывод – жизнь в осажденном городе не прекращается.

1 Ведущий:

А 10 июля 1942 г Ольга Берггольц с радостью и гордостью сообщила по радио: «Оркестр Радиокомитета начал готовить Седьмую симфонию Шостаковича». Эта симфония, получила название «Ленинградская».

9 августа 1942 года для ленинградцев было не простой датой. Шел 355-й день блокады. В этот день гитлеровцы намеревались захватить город; у них были заготовлены даже пригласительные билеты на банкет в ресторане «Астория».

Теперь ленинградцы приготовили пригласительные билеты на концерт 9 августа 1942 года. Афишу удалось напечатать лишь в нескольких экземплярах. Большой зал Ленинградской филармонии не вместил всех желающих послушать Седьмую симфонию Дмитрия Шостаковича, впервые исполняемую в городе на Неве. Дирижировал К. И. Элиасберг.

(Звучит «Седьмая симфония» Д. Шостаковича)

2 Ведущий:

Командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант Л. А.Говоров приказал огнем батарей 42-й армии предупредить вражеский обстрел, который мог прервать исполнение. Операция называлась «Шквал». Ленинградцы, конечно, не знали о ней, и только спустя многие годы стало известно, почему, поздравляя дирижера, Л. А.Говоров сказал после концерта: «А мы для вас сегодня тоже славно поработали».

Николай Тихонов записал в своем дневнике: «...Симфонию Шостаковича... с трепетом и восторгом исполняли ленинградские музыканты в зале Филармонии. Ее играли не так, может быть, грандиозно, как в Москве или Нью-Йорке, но в ленинградском исполнении было свое – ленинградское, то, что сливало музыкальную бурю с боевой бурей, носящейся над городом. Она родилась в этом городе, и, может быть, только в нем она и могла родиться. В этом ее особая сила».

Чтец:

Я помню блеск немеркнущих свечей

И тонкие, белей, чем изваянья,

Торжественные лица скрипачей,

Чуть согнутые плечи дирижера,

Взмах палочки - и вот уже поют

Все инструменты о тебе, мой город,

Все рупора Симфонию твою...

1 Ведущий:

Часто по радио звучал голос Веры Инбер. Однажды ленинградцы услышали Анну Ахматову. Всю блокаду вдохновляли ленинградцев стихи Ольги Берггольц.

Чтец:

Машенька, сестра моя, москвичка!

Ленинградцы говорят с тобой.

На военной грозной перекличке

слышишь ли далекий голос мой?

Знаю — слышишь.   Знаю — всем знакомым

ты сегодня хвастаешь с утра:

— Нынче из отеческого дома

говорила старшая сестра.

...Старый дом на Палевском, за Невской,

низенький зеленый палисад.

Машенька, ведь это — наше детство,

школа, елка, пионеротряд -

Вечер, клены, мандолины струны

с соловьем заставским вперебой.

Машенька, ведь это наша юность,

комсомол и первая любовь.

А дворцы и фабрики заставы?

Труд в цехах неделями подряд?

Машенька, ведь это наша слава,

наша жизнь и сердце — Ленинград.

Машенька, теперь в него стреляют,

прямо в город, прямо в нашу жизнь,

пленом и позором угрожают,

кандалы готовят и ножи.

Но, жестоко душу напрягая,

смертно ненавидя и скорбя,

я со всеми вместе присягаю

и даю присягу за тебя.

Присягаю ленинградским ранам,

первым разоренным очагам:

не сломлюсь, не дрогну, не устану,

ни крупицы не прощу врагам.

Нет. По жизни и по Ленинграду

полчища фашистов не пройдут.

В низеньком зеленом палисаде

лучше мертвой наземь упаду.

Но не мы — они найдут могилу.

Машенька, мы встретимся с тобой.

Мы пройдемся по заставе милой,

по зеленой, синей, голубой.

Мы пройдемся улицею длинной,

вспомним эти горестные дни,

и услышим говор мандолины,

и увидим мирные огни.

Расскажи ж друзьям своим в столице:

— Стоек и бесстрашен Ленинград.

Он не дрогнет, он не покорится, —

так сказала старшая сестра.

Чтец:

Я знаю — далеко на Каме

тревожится, тоскует мать.

Что написать далекой маме?

Как успокоить? Как солгать?

Она в открытках каждой строчкой,

страшась и всей душой любя,

все время молит: «Дочка, дочка,

прошу, побереги себя...»

О, я любой ценою рада

тревогу матери унять.

Я напишу ей только правду.

Пусть не боится за меня.

«Я берегу себя, родная.

Не бойся, очень берегу:

Я город наш обороняю

со всеми вместе, как могу.

Я берегу себя от плена,

позорнейшего на земле.

Мне кровь твоя, чернея в венах,

диктует: гибель, но не плен!

Не бойся, мама, я не струшу,

не отступлю, не побегу.

Взращенную тобою душу

непобежденной сберегу.

Не бойся, нет во мне смятенья,

еще надолго хватит сил:

победоносному терпенью

недаром Ленин нас учил.

Не бойся, мама, — я с друзьями,

а ты люби моих друзей...»

 

...Так я пишу далекой маме.

Я написала правду ей.

Я не пишу — и так вернее, —

что старый дом разрушен наш,

что ранен брат, что я старею,

что мало хлеба, мало сна.

И главная, быть может, правда

в том, что не все узнает мать.

Ведь мы залечим эти раны,

мы все вернем себе опять.

И сон — спокойный, долгий, теплый,

и песни с самого утра,

и будет в доме, в ясных стеклах

заря вечерняя играть...

И я кричу знакомым людям:

— Пишите правду матерям!

Пишите им о том, что будет.

Не жалуйтесь, что трудно нам.

2 Ведущий:

Блокада Ленинграда была прорвана в 1943 году. И все же город еще оставался прифронтовым. Враг стоял у его стен. Фашистская авиация совершала систематические налеты на город, тяжелые орудия обстреливали его жилые кварталы.

В начале 1944 года шли непрерывные бои на ленинградском направлении. Это потребовало огромного напряжения физических и моральных сил воинов. Важнейшим результатом наступления было полное освобождение Ленинграда от блокады.

Чтец:

За залпом залп.

Гремит салют.

Ракеты в воздухе горячем

Цветами пёстрыми цветут.

А ленинградцы

Тихо плачут.

Ни успокаивать пока,

Ни утешать людей не надо –

Их радость слишком велика –

Гремит салют над Ленинградом!

Их радость велика,

Но боль заговорила и прорвалась:

На праздничный салют с тобой

Пол-Ленинграда не поднялось.

Рыдают люди, и поют,

И лиц заплаканных не прячут.

Сегодня в городе –

Салют!

Сегодня ленинградцы

Плачут…

1 Ведущий:

Мало ленинградцев дожили до дня освобождения от блокады: когда в январе 1944г. полностью была снята блокада, в Ленинграде осталось лишь 560 тысяч жителей из 2 млн. 544 тыс. Тысячи погибли под бомбами и снарядами во время ежедневных обстрелов города. Десятки и сотни тысяч умерли от голода и холода. Им, навсегда оставшимся в родном городе, мы обязаны своей жизнью, с нами на века память о них. Эта память – наша благодарность за их боль и страдания, которые перешли в радость сегодняшней жизни.

2 Ведущий:

Минута молчания… Самая длинная минута. В ней не 60 секунд, в ней 900 страшных блокадных дней. В ней навсегда сотни тысяч героических защитников и мирных жителей Ленинграда.

Минута молчания… Всё меньше остаётся защитников Ленинграда, но живы дети блокады. Не было и, дай бог, никогда больше не будет на земле детей, которым придётся пережить то, что пережили эти дети.

Минута молчания…Блокадники вспомнят родных, близких, друзей, которые покоятся в братских могилах Пискарёвского, Серафимовского, Богословского и других кладбищ города. А в нас, вместе с нашими сердцами, пусть всегда стучит ленинградский метроном, и звук его будет слышен всем последующим поколениям… В память ленинградцев – минута молчания…

(Стук метронома. «Реквием»)

Стела, посвящённая трудовому подвигу ленинградцев,

эвакуированных в Новосибирск в 1941-1943 гг.